Великий Мао. "Гений и злодейство" - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Галенович cтр.№ 120

Лишь однажды Цзян Цин, будучи в СССР, попыталась сыграть некую роль на политической сцене, но ее реплики оказались для нее крайне неудачными.

Дело было так.

В июле 1949 г., когда в СССР находилась делегация во главе с Лю Шаоци, Цзян Цин тоже была в Советском Союзе на лечении. 27 июля Сталин устроил на своей даче в Кунцево прием для китайской делегации во главе с Лю Шаоци, пригласив на этот прием и Цзян Цин.

Во время банкета Цзян Цин долго не произносила ни слова. Это было удивительно, учитывая ее разговорчивость. Впоследствии переводчик этой делегации Ши Чжэ узнал, что перед банкетом Лю Шаоци наказал Цзян Цин помалкивать.

Однако Цзян Цин не удержалась. Перед приемом она советовалась со своей компаньонкой о том, какими словами лучше выразить уважение к Сталину. Во время обеда она выбрала подходящий, с ее точки зрения, момент и предложила тост: «Товарищи! Прошу всех поднять бокалы. Давайте все вместе выпьем за здоровье товарища Сталина! Здоровье Сталина – это наше счастье! Я желаю товарищу Сталину вечного здоровья!» Этот тост привлек внимание всех присутствовавших к супруге Мао Цзэдуна. Она же продолжила: «Прошу всех поднять бокалы. Прошу всех вместе со мной выпить за товарища Сталина!»

Сталин улыбнулся, чокнулся с Цзян Цин и осушил бокал.

Затем Сталин подошел к китайским гостям и сказал: «Я впервые слышу, что мое здоровье – это ваше счастье! Не перебор ли это?»

Цзян Цин зарделась.

Сталин отошел в другой угол комнаты, затем, поразмыслив, повернулся к присутствующим и заговорил:

«Самым важным для нас являются братская дружба и сплочение между нами (очевидно, Сталин имел в виду ВКП(б) и КПК. – Ю.Г.). Именно это имеет важное значение для мировой революции. А жив Сталин или нет, мы все равно по-прежнему должны быть сплочены. Наша сила в единстве! Наша сплоченность теснейшим образом связана с мировой революцией и судьбами человечества; именно это имеет важнейшее значение».

Тут все присутствующие начали провозглашать здравицы, желать Сталину вечного здоровья.

Сталина все это не очень-то обрадовало. Он поднял бокал и сказал, обращаясь к китайским гостям:

«Конечно, мне приятно слышать, когда мне желают долгих лет жизни и говорят другие прекрасные слова. Однако на самом-то деле человек смертен, человек в конце концов умирает! Никто не может жить вечно!

Я никогда не любил льстить кому бы то ни было, но вот другие все время мне льстят. Мне это надоело! Когда я говорю, что китайские марксисты обрели зрелость, что люди в Советском Союзе и в Европе должны у вас учиться, я не превозношу вас; это не просто вежливые слова. Ведь именно из-за того, что люди в Западной Европе возгордились, они после смерти Маркса, Энгельса отстали и центр революции с запада переместился на восток, а теперь перемещается дальше в Китай и на Восток Азии». [41]

Вслед за тем Сталин поставил бокал и со всей серьезностью предложил Советскому Союзу и Китаю взять на себя определенные обязанности в мировом революционном движении, то есть должным образом поделить между собой работу, иначе говоря, сотрудничать, распределяя между собой участки работы. Он выразил пожелание, чтобы Китай впредь больше сосредоточивался на помощи национально-демократическим революционным движениям народов колоний, полуколоний и зависимых стран, потому что и сама китайская революция, и ее революционный опыт оказывают относительно большое влияние на них и они могут брать этот опыт на вооружение и воспринимать его. Что же касается СССР, то в данном случае он не имеет возможности оказывать такое же влияние и играть такую же роль, как Китай. Причины очевидны. Ведь и Китай находится в подобном положении, так как ему труднее, чем Советскому Союзу, оказывать влияние на Европу.

Мао Цзэдун был весьма недоволен этим экспромтом Цзян Цин. Он решил, что ее нельзя больше допускать до Сталина.

Автор одной из книг, изданных в КНР, бывший свидетелем описываемых событий, считал также, что, отправляясь в СССР для встреч со Сталиным, Мао Цзэдун именно по этой причине не взял с собой Цзян Цин. [42]

Что же касается Сталина, то он лично проявлял внимание даже к деталям организации пребывания Цзян Цин в СССР. Она находилась под усиленной охраной и наблюдением. Ее переводчица служила в МГБ и была одной из постоянных партнерш Цзян Цин по игре в карты, а это было одним из любимых занятий Цзян Цин во время отдыха в СССР. По личному указанию Сталина, который счел, что обычный больничный халат будет слишком тяжел и неудобен для Цзян Цин, для нее был сшит легкий шелковый халат; кстати сказать, Сталин даже сам выбрал материю зеленого цвета для этого халата. Сталин также дал указание разместить Цзян Цин на его даче на Черноморском побережье.

Сталин знал о том, что Цзян Цин не допускают к участию в политической жизни Компартии Китая, поэтому он не предпринимал никаких попыток привлекать ее в качестве посредника в его отношениях с Мао Цзэдуном.

Мао Цзэдун также не вовлекал Цзян Цин в межпартийные отношения, в том числе и в свои отношения со Сталиным.

Цзян Цин находилась в СССР и в тот период, когда шла подготовка к созданию КНР, и во время самой этой грандиозной церемонии провозглашения нового государства в Пекине. Это было предпочтительно, с точки зрения Мао Цзэдуна.

Случилось так, что Цзян Цин оказалась в СССР и тогда, когда умер Сталин. И опять ее не привлекли ни к каким политическим мероприятиям.

Одним словом, Цзян Цин не сыграла никакой роли в политических отношениях Сталина и Мао Цзэдуна, хотя Сталин сделал все возможное с той целью, чтобы было проявлено максимально возможное внимание к супруге Мао Цзэдуна во время ее лечения в Советском Союзе. Это также служило созданию благоприятной атмосферы в отношениях Сталина и Мао Цзэдуна.

Старший сын Мао Цзэдуна Мао Аньин в конце 30-х гг. был вывезен под чужим именем через Западную Европу из Китая в Советский Союз. Благодаря этому и сам Мао Аньин получил возможность спокойно и в безопасности жить и учиться в СССР в свои юные годы, и Мао Цзэдун мог быть спокоен за жизнь своего старшего сына, с которым он время от времени переписывался.

Мао Аньин, которого в Советском Союзе стали называть Сережей, Сергеем, был помещен, как и другие дети руководителей и видных деятелей зарубежных компартий, в Ивановский интернациональный детский дом, где он стал практически двуязычным человеком; для Мао Аньина и китайский, и русский языки были родными.

Мао Аньин жил в Советском Союзе с пятнадцати до двадцати пяти лет. Здесь он получил образование, в том числе и высшее военно-политическое образование, а также политическое воспитание. Он провел в нашей стране и предвоенные годы, для которых характерными были сталинские политические репрессии, и трудное время Великой Отечественной войны, в которой ему даже довелось участвовать на ее последнем этапе в качестве офицера Советской Армии и члена ВКП(б). После войны его направили на учебу на китайское отделение Московского института востоковедения.