Второе убийство Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прудникова cтр.№ 91

Если немножко подумать, то отчетливо видно: как слухи о том, что Сталин хотел устранить Берию, так и то, что Берия причастен к смерти Сталина, исходят из одного источника — из Политбюро. Сказал Хрущев, повторил Микоян, поддакнул Молотов — это что, три свидетельства? Да нет, одно — свидетельство Политбюро, в котором тогда верховодил Хрущев и его команда. Но люди-то они были средние, не слишком умные — вспомним, откуда брался партаппарат. И так они увлеклись, демонстрируя такую ненависть, сгребая на одного человека такие горы мусора, что это поневоле вызвало подозрения. Нет, что-то в этой истории очень и очень не так…

Биография Николая Сидоровина Власика, начальника охраны Сталина, вся умещается в несколько строк. Родился в 1896 году, в деревне Бобыничи Барановичскои области, в Белоруссии. В 1918 году вступил в РКП(б), работал в ВЧК — ОГПУ, с 1931 года служил в охране Сталина по рекомендации самого начальника ОГПУ Менжинского. После смерти Надежды Аллилуевой много занимался бытом, детьми — всем. Упрямый, ограниченный служака, не обременявший себя образованием свыше своих трех классов, службу он знал «от» и «до» и понимал свои обязанности гораздо шире, чем проверка и расстановка охранников по местам.

И вот с этим самым генералом Власиком случился странный казус: незадолго до описываемых событий его от Сталина убрали. В апреле 1952 года он был отстранен, а 15 декабря 1952 года арестован. Считается, что он халатно относился к службе, воровал, а деньги тратил на то, чтобы соблазнять женщин. Ну да, женщин Власик любил, он и сам от этого не отказывался, однако у нас за прелюбодеяние не карают. Что же касается халатности и воровства, то тут все несколько интересней.

Три года Власика держали в тюрьме. И вот наконец суд — он состоялся 17 января 1955 года. Выдержка из судебного дела, может быть, и произведет впечатление на человека, который всю свою жизнь провел в изолированном от жизни подвале, где только и делал, что читал, читал, читал инструкции и уставы, но нормальному человеку с этим текстом просто неловко знакомиться. Половина его посвящена нудным выяснениям того, что говорил и чего не говорил Власик в присутствии какого-то Стенберга. Вел ли он в его присутствии служебные разговоры по телефону односложно, или из них можно было понять, о чем идет речь. Выяснили, что за эти годы был один разговор, по поводу посылки Сталину с Кавказа, в котором посторонний теоретически мог что-то понять. Предоставлял место в служебном самолете — два раза. Выдавал пропуска друзьям на парады на Красную площадь. Выдавал пропуска в ложу охраны: стадион «Динамо» — один раз, Большой театр — два раза. Разгласил «секретные сведения» — что у Ворошилова на даче от елочной шутихи произошел пожар, погибли фотографии, жалко… По поручению Игнатьева рассказал Стенбергу, что в МГБ на того заведено дело. Хранил дома в ящике стола старые карты Потсдама с системой охраны давно прошедшей конференции. Как-то раз в пьяном виде пальнул по бокалам на столе. И дальше, все в том же духе. Это что касается «служебных злоупотреблений» за 20 лет работы.

Теперь о воровстве.

«Член суда Рыбкин. Подсудимый Власик, как вы могли допустить огромный перерасход государственных средств по вашему управлению?

Власик. Должен сказать, что грамотность у меня сильно страдает. Все мое образование заключается в 3 классах сельско-приходской школы. В финансовых вопросах я ничего не понимал и поэтому этим ведал мой заместитель. Он меня неоднократно заверял в том, что «все в порядке». Должен также сказать, что каждое намечаемое нами мероприятие утверждалось в Совете Министров СССР и только после этого проводилось в жизнь» [95] .

После такого ответа Рыбкин замолк и больше вопросов не задавал.

Какие еще экономические злоупотребления допустил Власик? Из трофейного имущества попользовался — заполучил пианино, рояль, два ковра (в то время как другие генералы набивали дачи под завязку трофейным барахлом, везли его вагонами — что, они за все это платили? Или их за это сажали?). Пользовался излишками продуктов с дачи Сталина. И это все, что могли накопать на него за три года следствия. Да если за это сажать, то в СССР ни одного должностного лица на свободе бы не осталось. Кто мне не верит, тот может проверить, ссылка на источник в тексте есть, ничего более серьезного в этих протоколах не имеется.

При этом он все время повторяет, что по службе у него все было в порядке. «Я ничего, кроме охраны Главы правительства, не видел и для выполнения этой обязанности ни с чем не считался. Прошу это учесть». Суд учел, и за «преступления», за которые любой другой человек, при самом большом нерасположении начальства, получил бы от силы выговор, впаял Власику 10 лет высылки. Жаль, что нельзя напечатать стенограмму этого процесса полностью — из нее прекрасно видно, как хрущевская юстиция изо всех сил тужится, чтобы хоть что-то вменить подсудимому в вину, и сколь жалкое получается впечатление. Власика очень надо посадить — не хватало еще, чтобы пошли слухи о том, что начальника сталинской охраны арестовали за два месяца до смерти Сталина, а потом, не найдя состава преступления, выпустили.

Да, но почему же Сталин позволил арестовать столь верного ему человека по таким обвинениям? Точно мы не знаем, но есть два предположения. Во-первых, вспомним об одном свойстве его характера. Как он ответил в 1923 году Володичевой: «Если бы моя жена, член партии, поступила неправильно и ее наказали бы, я не счел бы себя вправе вмешиваться в это дело». Порядок есть порядок, закон есть закон. Если бы он точно знал, что Власик невиновен… И тут вступает в силу еще одно обстоятельство.

Артем Сергеев вспоминал: «В конце жизни Сталин решил проверить, во что обходится государству его содержание. Посмотрел счета и ужаснулся:

— Это что? Я столько съел и выпил? Столько износил обуви и костюмов?

— Итогом этой проверки стало снятие верного помощника — Поскребышева, а начальник охраны генерал Власик угодил за решетку…».

Кажется, по поводу перерасхода средств Власик дал исчерпывающие объяснения, потому что, раз спросив, суд к этому вопросу уже не возвращался. Если бы могли доказать хищения, он получил бы не высылку, а тюрьму, это как пить дать. Однако приговором уже никто не интересовался, равно как и судом, тогда как факт ареста вошел во все рассказы о смерти Сталина, так что Власику все равно было не отмыться. Кроме того, у него появился и сильный противник, постаравшийся заклеймить его перед лицом истории, — Светлана Аллилуева.

«Иногда он (Сталин. — Е.П.) набрасывался на своих комендантов и генералов из охраны, на Власика с бранью — "Дармоеды! Наживаетесь здесь, знаю я, сколько денег у вас сквозь сито протекает!". Но он ничего не знал, он только интуитивно чувствовал, что улетают огромные средства… Он пытался как-то провести ревизию своему хозяйству, но из этого ничего не вышло — ему подсунули какие-то выдуманные цифры. Он пришел в ярость, но так ничего и не мог узнать. При всей свое всевластности он был бессилен, беспомощен против ужасающей системы, выросшей вокруг него как гигантские соты, — он не мог ни ломать ее, ни хотя бы проконтролировать…»