Катынь. Ложь, ставшая историей - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прудникова, Иван Чигирин cтр.№ 48

…во всех 24-х ямах было закопано более 5-ти тысяч человек. При осмотре остатков одежды установлено, что одежда советского образца, как то: комбинезоны, ватники, рабочие блузы. Тем самым устанавливается, что здесь были расстреляны мирные советские граждане. Тут же найдены детские черепа и детская обувь. Это подтверждает, что расстрелу подвергались вместе со взрослыми и дети. По вскрытии трупов… устанавливается, что время расстрела относится к концу 1941 года. На месте расстрела обнаружена пулемётная лента румынского образца с остатками неиспользованных патронов в количестве 15 штук выпуска 1941 года».

Может быть, румынские пулемёты тоже поставлялись в СССР? Или сотрудники НКВД злодейски выкрали ленту и подбросили её в могилу своих жертв, чтобы через год, когда начнётся война, свалить это убийство на румын?

Впрочем, румыны совершили фатальную ошибку, которой не позволили себе даже немцы при всей топорности своей работы. Речь идёт о детях. Если в могиле обнаружен хотя бы один детский труп, то тему НКВД можно закрывать, не затрудняя себя экспертизами — малолетних в СССР не расстреливали. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

«Ряд очевидцев свидетельствует также о том, как румыны гнали в сторону Татарки мирных советских граждан.

Так Марков Александр Михайлович — служащий, арестованный 20 октября 1941 года и содержавшийся в средней школе по улице Буденного, сообщил:

„23 октября 1941 года я из окна школы видел, как во дворе школы были выстроены более тысячи человек по четыре человека в ряд. Их окружили румынские солдаты, вооружённые винтовками, и погнали колонну по Будённого и Мельничной улице по направлению к селу Татарки. Из вышеуказанной колонны ни один человек обратно не вернулся“.

Каракунька Яков Собович, рабочий-слесарь депо-товарная Одесской железной дороги, подтверждает, что по направлению Татарки немецко-румынские захватчики гнали большие партии арестованных мирных жителей.

Сеченов Николай Васильевич также сообщил, что „сам видел, как румынские солдаты и офицеры угоняли по направлению села Татарки женщин, мужчин и детей“».

Но самые замечательные показания дал В. М. Ребров — одесский фотограф, которого румыны привлекли для съёмок своих раскопок.

Из сообщения ЧГК:

Фотограф сообщил, что в апреле месяце 1943 года ему предложили на машине поехать для заснятия некоторых объектов.

«По дороге к нам, — сообщил В. М. Ребров, — присоединились Георгий Писляру, редактор газет „Одесса“ и „Буг“, Мардаре, представитель отдела военной пропаганды, журналист, выступавший в печати под фамилией Урбану, и некоторые другие, фамилии которых не знаю.

Мы приехали в район Татарки за 11-й заставой. Там возле вырытых ям стояли румынские солдаты, не подпускавшие посторонних.

Меня заставили заснять скелет, находившийся на дне ямы. Из разговоров присутствующих я понял, что готовится инсценировка „большевистских зверств“ под названием якобы выходцев из Буковины и Бессарабии. Организаторы этой инсценировки искали вещественных доказательств, которые свидетельствовали о том, что скелет является следствием „большевистских зверств“.

Присутствующие вначале много внимания уделили кастрюле с дырками, которая, по их мнению, была надета на голову скелета в момент убийства [28] . Как видно, этот вариант считался не совсем убедительным, и организаторы инсценировки от него отказались. Начались поиски других вещественных доказательств. Невдалеке лежала галоша, о которой организаторы инсценировки говорили как о подходящем объекте для вещественного доказательства. Поцарапав галошу и очистив ее от грязи, инициаторы обнаружили фабричную марку „Красный треугольник“. (Запомните, пожалуйста, эту галошу. — Авт.)

Из разговоров выяснилось, что эту галошу неудобно присвоить выходцам из Бессарабии и Буковины. Инсценировка с вещественными доказательствами явно не удалась, и её организаторы на этот раз покончили свою работу.

Через дней десять за мной заехал румын, назвавший себя художником, и предложил мне в категорической форме вновь поехать с ним на место прежней инсценировки. По указанию художника, я должен был заснять скелеты мужские и женские, находившиеся в одной из ям. Румынский художник обратил моё внимание на один из скелетов. По указанию художника, румынский солдат начал приспосабливать рубашку с украинской вышивкой к скелету. Я заснял скелет с наложенной на него сверху рубашкой. В глаза бросалось то обстоятельство, что рубашка была положена сверх скелета. Естественно, что если бы она была принадлежностью скелета, то скелет был бы в неё одет. К тому же вряд ли рубашка могла бы сохраниться вместе со скелетом…

Работавшие в той же фотографии, где и Ребров, фотограф Власов Михаил Яковлевич и кассирша этой фотографии Крамаренко Валентина Ивановна, являвшиеся свидетелями его выездов на фотосъёмки, подтверждают показания Реброва».

Да уж, при таких союзничках враги могут расслабиться. В стрельбу в затылок через кастрюлю не поверили даже перестроечные журналисты. А зря — рассказ о том, как румыны на помойке царапали галошу, мог бы послужить украшением любого издания. Такое нарочно не придумаешь…

Таких «катынеподобных» дел можно насчитать множество. Не каждое удостоивалось особой брошюры министерства пропаганды, но в целом работа велась широко и началась отнюдь не в 1941-м.

Так, например, ещё в 1940 году по распоряжению МИД германская информационная служба издала в Берлине брошюру: «Польские зверства в отношении немцев в Польше». Её авторы утверждали: в первые дни Второй мировой войны польские войска совершали массовые убийства мирного немецкого населения — ведь национальный состав вблизи границы был смешанный [29] .

В брошюре говорится:

«По данным на 1 февраля 1940 г. число убитых и пропавших без вести немцев… достигает 58 000 человек, из которых до настоящего времени обнаружено и опознано 12 857 чел.».

Большая часть убийств приходится на дни между 31 августа и 6 сентября 1939 г. Особенно выделяется «кровавое воскресенье» в Бромберге, состоявшееся 3 сентября.

«Среди прочих убийств, 36 убийств имели место в посёлке Ейхдорф, 39 убийств в Йезуитерзее, 53 убийства в Клейн-Бартелъзее. В предместье Иегерхоф около Бромберга за один день было убито 63 немца. В массовой могиле у Слонека к юго-востоку от Торна было обнаружено 58 трупов немцев.

В самой большой массовой могиле, обнаруженной около Тарновы, к северу от Турека, 14 октября 1939 г. находилось 104 трупа немцев… которые были избиты до смерти или застрелены и изувечены. В массовой могиле, где находилось 40 трупов немцев… обнаруженной около Александрова, имелись так страшно изувеченные трупы, что лишь троих удалось опознать…»