Русская Америка: Открыть и продать! - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 83

Бездетный Александр закрепил это положение в секретном манифесте от 16 августа 1823 года, где наследование передавалось их младшему брату Николаю.

Однако факт этот царь скрыл почти от всех (вначале, возможно, даже — от Николая), лишь надписав на пакете, переданном митрополиту Филарету: «Хранить в Успенском соборе с государственными актами до востребования моего, а в случае моей кончины открыть московскому епархиальному архиерею и московскому генерал-губернатору в Успенском соборе прежде всякого другого действия».

Вначале был один этот пакет — для Филарета, но митрополит, посвященный в секрет (собственно, он-то манифест и составлял), резонно удивился: Москва если и столица, то лишь древняя, восшествие на престол происходит в Петербурге… По совету Филарета копии манифеста были направлены в Государственный Совет, Святейший Синод и Сенат.

Большую часть 1822 года Александр особенно много кочует по Европе: Вильна, Варшава, Вена, Верона… Этому обстоятельству он и обязан оценкой — «кочующий деспот»…

Однако с лета 1823 и в 1824 году он много ездит по России… Так, лишь с 16 августа по 24 октября 1824 года он объехал Пензу, Тамбов, Самару, Симбирск, Оренбург, Уфу, Златоустовские заводы, Пермь, Екатеринбург, Вятку и Вологду…

Лично для меня все это выглядит как некое освоение «топографии» его будущих странствий по России уже в качестве частного лица, как знакомство с Россией в будущих чисто практических целях.

Весной 1824-го в Петербурге была подписана капитулянтская Русско-американская конвенция.

И в то же примерно время царь говорил князю Иллариону Васильевичу Васильчикову: «В глубине души я не был бы огорчен, если бы смог освободиться от короны, которая ужасно давит на меня».

А 7 НОЯБРЯ 1824 года в Питере произошло очередное страшное наводнение — то самое, описанное Пушкиным в «Медном всаднике».

Как только вода спала, Александр отправился в Галерную гавань, прошел в плачущую толпу, глядя на разрушения, плакал сам… И в ответ на чей-то вздох из толпы: «За грехи наши Бог нас карает» пробормотал: «Нет, за мои»…

20 ноября скончался доверенный любимец — граф Федор Петрович Уваров, командир гвардейского кавалерийского корпуса, вместе с атаманом Платовым отличившийся при Бородино рейдом в тыл противника, а потом — в боях под Вязьмой и Красным…

В Париже умер король Луи XVIII… Хоть и никчемный был монарх, но тоже — часть жизни.

А 13 (прошу заметить, 13-го!) декабря шестидесяти лет от роду скончалась баронесса Варвара-Юлия Криденер (Крюденер), достаточно долгое время бывшая настолько близкой (на почве общих мистических склонностей) к Александру, что они проводили часы в беседах наедине. Баронесса даже заявляла, что это она вдохновила царя идеей Священного союза…

Я уверен, что погруженного в себя царя не просто сильно ударила, но прямо-таки оглушила эта смерть именно 13-го числа! Ведь царь, по словам его биографа и двоюродного внука великого князя Николая Михайловича, уже с 1821 года часто пребывал в состоянии психоза (Николай Михайлович употреблял еще и более жесткое слово «маразм»)…

Так заканчивался год 1824-й…

В 1825 году была подписана уже Русско-английская конвенция по Тихому океану… И она была еще более обидной, еще более унизительной…

Весной 1825 года царь сообщает приехавшему в Петербург принцу Оранскому о твердом желании оставить трон и уйти в частную жизнь. Ужаснувшийся принц тщетно отговаривает его от этого намерения.

Надлом проходит уже по самому сердцу…

И 1 сентября 1825 года Александр навсегда уезжает из столицы… Как пишет один из «негативных» исследователей версии о Кузьмиче — Г. Василич, «отъезд совершился при совершенно исключительных обстоятельствах».

И они были действительно исключительными — суди, читатель, сам!

Царь отправился вначале один, без свиты, из Каменноостровского дворца. В полпятого утра коляска, запряженная тройкой, остановилась у ворот Александро-Невской лавры.

В сюртуке без шпаги, в шинели, в фуражке, Александр прошел в ворота, приложился к кресту, окропился святой водой, принял благословение митрополита Серафима, приказал запереть за собой ворота и направился вдоль длинного ряда монахов в утопавшую во мраке соборную церковь, где была ярко освещена только рака Александра Невского.

Началась долгая молитва…

Затем он прошел в келью лаврского схимника Алексия и после беседы с ним опять начал молиться. Окончив молитвы, спросил старца, где тот спит. Алексий молча показал на черный открытый гроб… Царь опять принял благословение — у схимника, и, крестясь на ходу, покинул лавру.

За заставой он приказал остановить лошадей, встал в коляске и долго-долго, обернувшись к городу, смотрел на него…

Потом приказал трогать.

ВЫЕХАЛ он в Таганрог с минимально возможным для монарха сопровождением: начальник главного штаба генерал-адъютант барон Дибич, лейб-медик баронет Виллие, доктор Тарасов, вагенмей-

стер полковник Соломка, четыре обер-офицера и немногочисленная прислуга.

Приехав в Таганрог, начал устраиваться в небольшом одноэтажном домике (на нем я остановлюсь отдельно). Готовясь к приезду вскоре последовавшей за ним императрицы, сам чистил дорожки в саду, сам развешивал в комнатах лампы, сам вбивал гвозди для картин и перетаскивал диваны.

Он как будто готовился не только к приезду жены, но и еще к чему-то… Не к новой ли своей жизни — уже не в качестве царя, которому служит вся держава, а в качестве простого человека, обслуживающего себя собственными руками?

20 октября в той же узкой компании (Дибич, Виллие, Тарасов, Соломка) Александр уезжает в Крым…

В купленной им у графа Кушелева-Безбородко Ореанде он вслух помечтал:

— Скоро переселюсь в Крым и буду жить частным человеком. Я отслужил двадцать пять лет, и солдату в этот срок дают отставку…

3 ноября император подъезжал к Мариуполю (это — в ста километрах от Таганрога)… На последней станции он случайно встретился с едущим из столицы фельдъегерем Масковым, принял от него бумаги и приказал сопровождать себя…

По дороге ямщик погнал и вывалил фельдъегеря на мост. Ударившись головой, тот остался неподвижен… Царь оставил с ним Тарасова с приказанием лично доложить о состоянии Маскова…

Вскоре доктор доложил о том, что пострадавший скончался… У царя возбужденно блеснули глаза… Масков имел с ним большое внешнее сходство…

И, как я предполагаю, перед Александром вдруг неожиданно открылась возможность скорого финала.

Но это был лишь пролог финала…

УВАЖАЕМЫЙ мой читатель! Исследований, непосредственно посвященных версии «Александр — Кузьмич», вообще немного. Вопреки ее загадочности охотников на тему почему-то почти не нашлось. Из трех, пожалуй, основных источников мне были доступны два — оригинальная (с «ятями» и твердыми знаками) «Легенда о старце Кузьмиче и Александре I» Г. Василича и труд князя Барятинского «Царственный мистик (Александр I — Федор Кузьмич)». Третьим является исследование великого князя Николая Михайловича «Легенда о кончине императора Александра I в Сибири в образе старца Федора Кузьмича», опубликованное в № 7 «Исторического вестника» за 1907 год, а потом и за границей на немецком языке.