Русская Америка: Открыть и продать! - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 150

Что ж, спасибо!

На молодого великого князя Штаты произвели впечатление яркое, да и по праву. Работать в США умели, хотя — это не очень известно — долгое время промышленную Америку поднимали руки не природных янки, а иммигрантов, итальянцев по преимуществу.

И великий князь писал:

«Однажды жаркой июльской ночью, проезжая по декорированной Пятой авеню в резиденцию Джона Астора и глядя на ряды освещенных домов, я внезапно ощутил зарождение новой эпохи.

Я думал о моем деде, дяде и двоюродном брате (Николае Первом, Александрах Втором и Третьем. — С.К.). Они управляли страной, которая была больше этой новой страны, наталкиваясь на те же самые проблемы, как громадное население Америки, заключающее в себе столько десятков национальностей и вероисповеданий, колоссальные расстояния между промышленными центрами и районами земледелия, требовавшие железнодорожных линий большого протяжения. Трудности, стоявшие перед американским правительством, были не меньше наших, но наш актив был больше. Россия имела золото, медь, уголь, железо, ее почва, если бы удалось поднять урожайность русской земли, могла бы прокормить весь мир. Чего же не хватало России? Почему мы не могли следовать американскому примеру? Нам не было решительно никакого дела до Европы…

И тут же, в несколько минут; пока длилась моя прогулка в этот вечер, в голове моей созрел широчайший план американизации России».

Вот как мог думать (но — лишь думать) даже русский великий князь… Он, правда, так и не додумался тогда до мысли о том, что Россию не надо «американизировать» для того, чтобы она мощно пошла вперед. Ее надо было просто «россиизировать», дав возможность развернуться лучшим силам России и лучшим качествам русского национального характера.

В полной мере впервые в русской истории это сделали не венценосные родственники августейшего мечтателя, а большевики Ленин и Сталин…

Уже в эмиграции это понял и признал сам великий князь, написавший в 1932 году глубоко задевшие мою душу строки в конце своих мемуаров:

«Любить мы должны Россию и народ русский. Эта любовь наша должна выразиться в стремлении понять новое мировоззрение русских людей… Мы должны найти в этом новом миросозерцании те стороны, которые и нами могут быть восприняты.

Принцип, проводимый в жизнь: «Работа каждого во имя блага государства» вполне приемлем для каждого из нас; он послужит тем звеном, которое нас, представителей старой России, соединит с людьми России новой…»

А ПОКА в России кучка антинациональных ублюдков, глубоко равнодушных к судьбам их же взрастившей страны, раз за разом оказывалась способной в одночасье полностью изменять всю геополитическую перспективу как их родины, так и всего мира…

Кто-то это понимал уже тогда, кто-то понял позднее, а кто-то не понял этого и к началу XXI века…

И НАМ, в так бездарно для России и всего мира начавшемся новом веке, надо знать кое-что о веках прошлых… Поэтому далее будет вполне уместным рассказ о некоторых обстоятельствах, возникших через несколько десятилетий после утраты Россией своей части Америки и — во многом — вследствие этой утраты. Так мы проследим некую историю некоего многоходового открытия вплоть до 20-х годов XX века, то есть до времен уже России Советской…

А эта история с географией дополнительно осветит нам тот факт, что с англосаксами Россия могла иметь лишь такие партнерские отношения, какие бывают за карточным столом между честными игроками и шулерами. В этом случае за столом тоже сидят партнеры— по игре. Однако цели и задачи у них различаются противоположно…

С Японией, с Китаем мы — при определенных условиях — уже в давние времена могли быть партнерами-союзниками. А вот с англосаксами подобное было невозможно. И если уж они не могли уважительно относиться к России царской, то — тем более — они не могли быть дружественными к России новой, советской.

На севере Тихого океана в XX веке присутствовали две англосаксонские державы. Та, с которой мы до 1867 года граничили по Юкону, и та, с которой после 1867 года мы граничили через Берингов пролив. Речь, конечно, об английском доминионе Канада и о США.

И тут в дело вплеталась одна деталь, завивавшаяся веревочкой еще с царских времен, — история с островом имени «русского американца» Фердинанда Петровича Врангеля. И с этой историей, пожалуй, надо читателя познакомить подробно…

В 1946 году ее хорошо изложил в своей книге о полярных плаваниях Леонид Михайлович Старокадомский, и далее сообщаемое мной во многом основывается на его сведениях. Как, впрочем, и на сведениях из ряда других источников. Причем все тут оказалось таким интересным, что я решил, в конце концов, посвятить острову Врангеля отдельную небольшую главу и дать ей то название, которое читатель прочел выше.

И автор надеется, что после знакомства с ниже написанным введение этой истории в повествование читателя не разочарует.

А чтобы разобраться с островом Врангеля, нам придется вернуться вновь во времена Сарычева и даже более ранние. И, исследуя ситуацию вокруг русского полярного острова, можно лишний раз убедиться, что день сегодняшний и даже завтрашний связаны с давними событиями намного более прочно и актуально, чем это представляется взгляду поверхностному!

Итак, остров Врангеля…

Старокадомский писал:«Теперь остров Врангеля обжитое и населенное место, один из форпостов советской культуры на Крайнем Севере. На острове развито промысловое хозяйство, есть постоянно действующая радиометеостанция…

А… в 1911 году (когда к «Врангелю» для картографических съемок подошел ледокольный транспорт «Вайгач». — С.К.) остров Врангеля представлял собой поистине белое пятно. Он был необитаем, недоступен, почти совершенно неизвестен.

Немногим удавалось подойти к берегам таинственной земли, затерявшейся в ледяных просторах. Путь к ней преграждали тяжелые, непроходимые льды».

Да, длиной 109 километров и шириной около 30, этот остров находится на сотню с лишним километров севернее материковой земли, разделяя Чукотское и Восточно-Сибирское моря.

Чукчи об этой таинственной земле (единственной в тамошних необозримых ледяных полях) знали издревле. От чукчей о ней знали и русские — как минимум с 1644 года. Землепроходец Иван Львов сообщал о ней в начале XVIII века — со слов других.

Сообщал о ней позднее и сержант Степан Андреев, путешествовавший по Чукотке с «казаком из чукчей» Николаем Дауркиным. И — тоже с чужих слов.

Открытую на кончике языка землю Ломоносов нанес на карту как обширную сушу, продолжавшуюся в сторону Америки и, возможно, слившуюся с ней. Предположительной «земле»-острову он дал пророческое название «Сомнительный»…

Наблюдая колебания моря у Баранова камня, заключение о существовании большого острова к северу от Чукотского полуострова (или «матерой земли») сделал в июле 1787 года Гавриил Сарычев. Сарычева в том поддерживал его спутник — известный нам капитан Тимофей Шмалев, который «слышал от чукоч о матерой земле, лежащей… не в далеком расстоянии от Шелагского носа (западной оконечности Чаунской губы. — С.К.), что она обитаема и что шелагские чукчи зимнею порою в одни сутки переезжают туда по льду на оленях».