Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 100

На описание же второго типа Горький не пожалел беспощадных слов:

Революционер на время, для сего дня — человек, с болезненной остротой чувствующий социальные оскорбления и обиды… Он прежде всего обижен за (у Шевченко «на…». — С.К.) себя за то, что не талантлив, не силен, за то, что его оскорбляли, даже за то, что он сидел в тюрьме, был в ссылке, влачил тягостное существование эмигранта. Он весь насыщен, как губка, чувством мести и хочет заплатить сторицею обидевшим его…

Навыки его мысли понуждают его искать в жизни и в человеке прежде всего явления и черты отрицательные, в глубине души он исполнен презрения к человеку…», и т. д.

Это, конечно, не о Сталине… Позднее многие «революционеры на время» использовали для своих инсинуаций на Сталина подобные выражения, но в 1918 году даже Троцкий даже в узком кругу так о Сталине не отозвался бы!

Сталин тогда был, наоборот, — деятельным сгустком живой жизни… На всех его тогдашних фото его губы неизменно тронуты тонкой насмешливо-жизнерадостной улыбкой.

В 1918 году Горький обвинял Ленина и его партию в том, что они захватом власти в стране, не готовой к социализму, погубят Россию. А 15 ноября 1930 года одновременно в «Правде» и «Известиях» была опубликована статья Горького, название которой стало крылатым: «Если враг не сдается — его уничтожают!»

Это было гневное обличение капитализма и страстная защита нового мира новой России. А название статьи Горького оказалось настолько боевым, что слова Горького нередко приписывают Сталину.

Сталин и Горький…

На эту тему можно тоже написать отдельную книгу. Я же лишь адресую читателя к 12-му тому Сочинений Сталина, где опубликовано одно из писем Сталина Горькому от 17 января 1930 года. Думаю, Сталин выбрал для публикации именно это письмо потому, что оно внятно показывает суть их взаимных отношений не только как двух неглупых людей, но и как двух крупнейших общественных деятелей, один из которых был к тому же главой государства.

Вот начало этого письма:

«Дорогой Алексей Максимович!

Куча извинений и просьба не ругать меня за поздний (слишком поздний!) ответ. Перегружен до безобразия. Кроме того — немного хворал. Это, конечно, не может меня оправдать, Но объяснить кое-что может.

1) Мы не можем без самокритики. Никак не можем, Алексей Максимович. Без нее неминуемы застой, загнивание аппарата, рост бюрократизма, подрыв творческого почина рабочего класса. Конечно, самокритика дает материал врагам. В этом Вы совершенно правы. Но она же дает материал (и толчок) для нашего продвижения вперед… Отрицательная сторона покрывается и перекрывается положительной…»

Интересно Сталин писал Горькому о молодежи:

«Молодежь у нас разная. Есть нытики, усталые, отчаявшиеся… Есть бодрые, жизнерадостные, сильные волей и неукротимым стремлением добиться победы. Не может быть, чтобы теперь, когда мы рвем старые связи в жизни и строим новые, когда ломаются привычные пути и дорожки и прокладываются новые, непривычные, когда целые группы населения, жившие в достатке, выбиваются из колеи и выбывают из строя, очищая дорогу для миллионов забитых и загнанных ранее людей, — не может быть, чтобы молодежь представляла однородную массу сочувствующих нам людей, чтобы не было в ней расслоения, раскола…»

Уже это показывает, как точно мыслил Сталин, Но далее идут еще более поразительные по глубине и откровенности строки:

«Во-первых, среди молодежи имеются сыновья богатеньких родителей. Во-вторых, если даже взять свою (по социальному положению) молодежь, не у всякого хватает нервов, силы, характера, понимания воспринять картину грандиозной ломки старого и лихорадочной стройки нового как картину должного и, значит, желательного, мало похожую к тому же на райскую идиллию «всеобщего благополучия», долженствующую дать возможность «отдохнуть», «насладиться счастьем». Понятно, что при такой «головоломной сутолоке» у нас не может не быть усталых, издерганных, изношенных, отчаявшихся, наконец — перебегающих в лагерь врагов. Неизбежные «издержки» революции…»

Это написано 17 января 1930 года — когда впереди у новой России была такая действительно грандиозная ломка старого и лихорадочная стройка нового, что все, сделанное в СССР до этого, оказалось лишь слабой тенью того, что предстояло свершить!

Могли ли 30-е годы не дать новой, пусть и не решающей, но все же массы усталых, издерганных, изношенных, отчаявшихся, наконец?..

И — перебегающих в лагерь врагов.

Решали будущее, конечно, не они, и Сталин писал Горькому:

«Основное состоит теперь в том, что молодежи задают тон не нытики, а наши боевые комсомольцы, ядро нового, многочисленного племени большевиков — разрушителей капитализма…»

Концовка же письма была такой:

«6) Просьбу Камегулова (ленинградский писатель. — С.К.) удовлетворить не могу. Некогда! Кроме того, какой я критик, черт меня побери!

Все.

Крепко жму руку и желаю Вам здоровья.

Спасибо за приветствие.

И. Сталин

Говорят, что Вам нужен врач из России. Верно ли? Кого именно хотите? Напишите — пришлем.

И. Ст.».

Как все же был человечески значителен, интересен, многообразен и многомерен реальный Сталин…

И как человечески мелки, скучны и одномерны клеветники на него.

Очень давно, еще в XIX веке, молодой Максим Горький написал стихи, где были строки:

А вы на земле проживете.

Как черви слепые живут.

И сказок о вас не расскажут,

И песен о вас не споют…

А 17 августа 1934 года, открывая 1-й Всесоюзный съезд советских писателей. Горький говорил:

«…Мы — враги собственности, страшной и подлой богини буржуазного мира, враги зоологического индивидуализма, утверждаемого религией этой богини.

Мы выступаем в стране, где пролетариат и крестьянство, руководимые партией Ленина, завоевали право на развитие своих способностей и своих дарований…»

Как это подтверждало правоту давнишнего молодого задора Горького и как опровергало былые сомнения того же Горького, которыми были полны вот уж воистину несвоевременные его «Мысли» 1918 года…

Теперь Горький громко заявлял:

«Мы выступаем в стране, освещенной гением Владимира Ильича Ленина, в стране, где неутомимо и чудодейственно работает железная воля Иосифа Сталина. Вот что надобно крепко помнить нам в нашей работе…»

«Неутомимо и чудодейственно…»

А что — очень неплохо сказано!

Главное — точно!

Недаром ведь Алексей Максимович был великим художником слова.