Сталин и деньги - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зверев cтр.№ 27

Когда осуществлялась эта реформа, часть заказов на изготовление монет из-за нехватки машин передали англичанам. Лондонский монетный двор чеканил нам полтинники. От ленинградских они отличаются инициалами «ТР» (Томас Рос) на боковом гурте. Бирмингемский монетный двор снабжал нас медными пятаками, а в СССР медную монету изготовлял ленинградский завод «Красная заря». Вся эта монета еще копировала дореволюционную по весу, пробе и формату. Потом окрепшее социалистическое денежное хозяйство позволило нам отойти от старых образцов и отказаться от иностранных услуг. В 1926 году медную чеканку сменила бронзовая, а через пять лет серебро было заменено никелем. Самым долговечным пока что оказался у нас тип монеты 1935 года. Он сохранялся вплоть до 1961 года. Менялось лишь число витков ленты на колосьях герба в зависимости от числа союзных республик. В последний раз монеты образца 1935 года у нас в стране чеканились в 1957 году.

Знакомясь более основательно, чем раньше, с монетным делом, я изучил заодно машинный парк Госбанка. Требовались дополнительные средства на создание новых видов машин. Ручной труд в этой сфере больше терпеть было нельзя, а прежние машины были несовершенны. Пришлось подумать об обеспечении соответствующих предприятий и органов линейными, дисковыми и барабанными аппаратами для сортировки монеты и счетно-денежными аппаратами для ее расфасовки и пересчета. Позднее та же задача вставала еще не раз. Постепенно машинный парк Госбанка обновлялся, пополнялся счетно-аналитическими машинами (сортировочными, табуляторами и др.), становился разнообразным и более мощным.

Наиболее трудными были, конечно, проблемы экономические, крупномасштабные. Как успешнее накапливать финансовые ресурсы СССР – средства, мобилизуемые в целях функционирования самих финансов? Как добиться самоокупаемости затрат? Тезис резолюции XII съезда РКП(б) о том, что вопрос о получении прибыли есть вопрос о судьбе диктатуры пролетариата, сохранял свою силу в полной мере. Признавая его справедливость, мы были вынуждены в ряде случаев (например, когда речь шла об оборонных заводах) допускать существование планово-убыточных предприятий. Хозрасчет был для них не определяющим моментом. Предприятиям спускали сверху ряд обязательных цифровых показателей производства. Они не всегда несли материальную ответственность за невыполнение обязательств, и им не всегда возмещались убытки, причиненные другими предприятиями, вследствие чего хозяйственный договор терял свое значение. Не все из них были заинтересованы в получении прибыли. У многих премиальные фонды из прибыли вообще не создавались или были очень малы. Новое строительство мы финансировали преимущественно из бюджета. Деятельность предприятия, труд его рабочих и служащих оценивались не прибылью, не успешной реализацией произведенных ценностей, а цифрами выпуска валовой продукции.

Все это, конечно, не случайно. Историческая взаимообусловленность процессов и событий накладывала свою печать. Если бы тогда кто-либо предложил, в тех экономических условиях, внедрить хозрасчет в его сегодняшнем понимании, на такого человека в лучшем случае посмотрели бы как на фантаста-мечтателя. Нельзя отрываться от эпохи, в которую живешь; от окружающей обстановки; от условий, диктующих человеку свою волю. Мы смотрели на хозрасчет 1938 года по сравнению, например, с хозрасчетом 1931 года как на огромный шаг вперед.

Огромное значение имеет контроль рублем. Он осуществляется по отраслям и всегда поэтому бьет в корень. Никакие перестройки, ослабляющие централизацию, не должны подрывать соответствующую роль финансов. Даже в совнархозах конца 50-х годов финансы не раздробились между районами и остались в системе отраслевых управлений. Между прочим, было потрачено немало сил, чтобы добиться этого…

Умение не распылять средства – особая наука. Допустим, надо соорудить за семь лет семь новых предприятий. Как сделать лучше? Можно ежегодно возводить по одному заводу; как только он вступит в дело, браться за следующий. Можно сразу возводить все семь. Тогда к концу седьмого года они станут давать всю продукцию одновременно. План строительства будет выполнен в обоих случаях. Что, однако, получится еще через год? За этот, восьмой год семь заводов дадут семь годовых программ продукции. Если же пойти первым путем, то один завод успеет дать семь годовых программ, второй – шесть, третий – пять, четвертый – четыре, пятый – три, шестой – две, седьмой – одну программу. Всего получается 28 программ. Выигрыш – в 4 раза. Ежегодная прибыль позволит государству брать из нее какую-то часть и вкладывать ее в новое строительство. Умелые капиталовложения – гвоздь вопроса. Так, в 1968 году каждый вложенный в экономику рубль принес Советскому Союзу 15 копеек прибыли. Деньги, затрачиваемые на не доведенное до конца строительство, мертвы и не приносят дохода. Мало того, они «подмораживают» и последующие расходы. Допустим, мы вложили в стройку первого года 1 миллион рублей, на следующий год – еще миллион и т. д. Если строить семь лет, то временно было заморожено 7 миллионов. Вот почему столь важно убыстрять темпы строительства. Время – деньги!

С другой стороны, не на всякий даже очень хороший проект можно найти нужные средства. Еще в 1938 году, став наркомом, я столкнулся с предложением исчислить, во что обойдется осуществление так называемого «проекта Колосовского». Ученый Н. Н. Колосовский, подойдя комплексно к проблеме освоения естественных ресурсов бассейна реки Ангары, давно предложил сделать стержнем проекта использование ангарской гидроэлектроэнергии. Но откуда взять нужную рабочую силу, деньги, металл, машины и прочее? Параллельно придется построить и потратить еще очень многое. И правительство временно отложило проект до лучшей поры. Однако в дальнейшем мы экономически окрепли, задача оказалась нам уже по плечу, и кто не знает теперь Братской ГЭС? Вот как важно давать верные прогнозы.

Наставляя наркомат финансов при планировании им расходов страны на будущее, Центральный Комитет партии и правительство постоянно подчеркивали, что задача годичного плана состоит в обеспечении непрерывности и гармоничности работы. Соответственно должен строиться и годовой бюджет. Пятилетка же обязана предусмотреть скорость продвижения уже целых частей народного хозяйства. Естественно, что допущенные в годичном плане ошибки и диспропорции за пять лет возрастут и наложатся друг на друга.

Значит, полезно иметь так называемые «резервы прогиба». При их наличии ветер не сломит дерево, оно может погнуться, но выстоит. Если же их не окажется, прочные корни обезопасят дерево лишь до очень сильного урагана, а потом недалеко и до бурелома.

Следовательно, без финансовых резервов обеспечить успешное выполнение социалистических планов трудно. Резервы – денежные, хлебные, сырьевые – еще один постоянный пункт повестки дня на заседаниях Совнаркома и Совмина СССР. А чтобы оптимизировать народное хозяйство, мы старались использовать и административные, и экономические методы решения задач. Вычислительных машин наподобие нынешних электронно-счетных у нас не было. Поэтому поступали так: управляющий орган давал нижестоящим задания не только в виде плановых цифр, но и сообщал цены как на производственные ресурсы, так и на продукцию. Кроме того, старались использовать «обратную связь», контролируя сбалансированность между производством и спросом. Повышалась тем самым и роль отдельных предприятий.