Великий Александр Македонский. Бремя власти - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Елисеев cтр.№ 82

А сама победа имела громадное значение, и ее последствия проявились очень скоро. Оставив Кратера для наведения порядка на занятых территориях, Александр выступил в поход против соседей Пора, племени главасов, которые, прослышав о побоище на Гидаспе, сдались ему без боя. «Он взял около 37 городов, из которых в самых малых было не меньше 5000 жителей; во многих население превышало 10 000. Взял он и большое число селений, не уступавших по многолюдству городам. Править этой страной он поручил Пору. Таксила он помирил с Пором и отправил его обратно в его землю» (Арриан). И правильно сделал, что отправил, кто его знает, вдруг опять сцепятся! Также пришли послы от князя Абисара, отдававшего свою страну во власть Искандеру Двурогому и поднося ему в дар деньги и 40 слонов, а также послы от независимых индов. Абисару же сын Амона ответил, что если он не явится сам, то увидит у себя Александра с войском со всеми вытекающими отсюда последствиями – вот так, коротко и ясно. Между тем начали волноваться недавно покоренные ассакены и Македонец отправил туда отряд для подавления недовольства, а сам решил продолжить поход и выступил к реке Акесину.

* * *

Выступив в поход, Царь царей отпустил своего нового друга Пора за подкреплениями, а сам пошел войной на другого Пора, местного князя, который решил скрыться от приближающегося Завоевателя. Продвигаясь за беглецом в глубь вражеской территории, Александр вывел свое войско на берег другой индийской реки – Гидраота. Но царь не просто гонялся за врагом – в ключевых местах он расставлял сторожевые отряды, закрепляя за собой территорию, а войска Кратера и Кена прочесывали ее в поисках продовольствия. Здесь Македонец вновь разделил армию – Гефестион отправился приводить под руку нового друга Царя царей Пора независимые индийские племена, а сам Александр переправился через Гидраот. Страх перед Искандером Двурогим опережал его самого – часть населения сдалась ему без боя, другая просто убежала. А вот дальше начались трудности.

В землях племени кафеев есть город Сангалы, который они решили оборонять до последнего. Сами Сангалы считались неприступными, а про кафеев говорили, что они «считаются самыми отважными и искусными воинами, так же как и оксидраки и маллы, другие индийские племена» (Арриан). С маллами и оксидраками Александру встречи еще предстоят, а пока он начал войну с кафеями и через три дня после переправы через Гидраот подошел к Сангалам. А здесь его ждали – воины кафеи решили не допускать к городским стенам Двурогого, а встретить на холме перед городом, который укрепили тремя рядами телег, поставленных в кольцо. Армия Искандера в бой вступила с ходу – по традиции атаку начали конные лучники, стремительно передвигаясь вокруг кольца из телег и расстреливая индов из луков. А затем царь попытался прорвать кольцо из телег кавалерией, но попытка не удалась, и в дело вступила тяжелая пехота. Выбив кафеев из-за первого ряда оборонительных позиций, они сразу же пошли в атаку на второй, но здесь встретили жестокое сопротивление – инды залезли на телеги и отчаянно рубились мечами. Положение осложнялось тем, что македонцы не могли сформировать боевой строй – мешали эти самые телеги, но в конце концов ветераны Александра пересилили и загнали врагов в город, который по приказу царя стали брать в кольцо. Ночью кафеи попытались прорваться из города, но были отражены царской кавалерией и отступили в Сангалу. Понимая, что враг сдаваться не собирается, Искандер велел окружать город двойным частоколом и собирать осадную технику, решив разделаться с этим племенем раз и навсегда. Частокол был сооружен, и лишь в одном месте, где к городу подходит озеро, его не было – перебежчики от кассеев сообщили, что именно в этом месте и пойдут на прорыв их соплеменники. Командующим на участке возможного прорыва был назначен Птолемей Лаг, сюда же стянули и отборные войска. Мало того, сын Лага велел притащить и расставить на пути врага как можно больше телег из захваченного лагеря, а также набить кольев в землю, чтобы остановить вражеский прорыв. Ночью городские ворота распахнулись и отряды индов пошли в атаку – однако их атакующий порыв был сбит, поскольку, натыкаясь на телеги и колья, они совершенно расстроили свои ряды. Видя замешательство врага, Птолемей повел своих людей вперед и, нанеся ему поражение, загнал обратно в город. Когда же прибыл со своими воинами и слонами царь Пор, было решено брать город штурмом – одновременная атака со всех сторон увенчалась полным успехом, 17 000 кафеев было перебито, 70 000 взяли в плен, и Александр позаботился о том, чтобы весть о падении Сангалы как можно быстрее разошлась по округе. Едва об этом стало известно, как жители большинства городов покинули свои дома и разбежались по лесам – это было сделано так быстро, что поймать никого не удалось. Сангалы сровняли с землей, их территорию отдали индийским союзникам, а Пор отправился ставить в покинутых городах гарнизоны, накладывая на них свою руку. «За это время Мемнон доставил ему подкрепление из Фракии 5 тысяч всадников и, кроме того, 7 тысяч пехотинцев от Гарпала и еще 25 тысяч шлемов и щитов с чеканкой из золота и серебра; раздав их воинам, царь приказал сжечь прежние» (Курций Руф). Вон в какую даль забрались фракийцы в надежде хорошо заработать, слухи о военных подвигах Македонца будоражили всю Ойкумену, и желающих присоединиться к его победоносным войскам было немало. Только не меньшее количество людей желали покинуть его знамена и вернуться на родину, предоставив другим почетное право идти к самым земным пределам. Сам же Царь царей двинулся дальше на Восток, к берегам реки Гифаса, чтобы привести к покорности жившие там племена. «Он считал, что война не может окончиться, пока есть еще люди, способные с ним воевать» (Арриан). В этот момент Александр напоминал человека, который оказался в нездоровой зависимости – кто-то от наркотиков, кто-то от вина, а он от дальнейших завоеваний. Чем больше он приобретал, тем большего ему хотелось достичь, и он уже не придумывал каких-то новых идей, чтобы обосновать свои завоевания. Если даже в Среднюю Азию он вторгся под предлогом покарать узурпатора Бесса, то теперь об этом и речи не было – просто вперед за славой, вперед за добычей, а когда это все кончится, одни боги ведают. Но Искандер Двурогий судил о своих людях по себе и в какой-то момент утратил чувство реальности и оторвался от окружавшей его жизни, пребывая в упоении от невиданных успехов. Отрезвление, случившееся на берегах Гифаса, было жестким и неожиданным, и царь внезапно осознал, что находится в полном одиночестве относительно своих дальнейших планов.

* * *

«Ему рассказали, что за Гифасом лежит богатая страна, что населяют ее люди, которые умеют хорошо обрабатывать землю и храбро воевать. Государство их благоустроено: народом управляют лучшие люди, которые не отдадут ни одного несправедливого приказания. Слонов там множество, и они превосходят остальных индийских слонов и своим огромным ростом, и своим мужеством. Эти рассказы еще больше подстрекнули Александра в его желании идти дальше, но македонцы пали духом, видя, что царь их готов громоздить тяготы на тяготы и опасности на опасности. В лагере стали собираться сходки; те, кто был посмирнее, только оплакивали свою участь, но другие твердо заявляли, что они не пойдут за Александром, даже если сам он станет во главе их», – такими словами начинает Арриан рассказ о конфликте между царем и его армией. И если Македонец раньше сталкивался лишь с разрозненными выступлениями недовольных, то теперь вся армия выступила единым фронтом против своего царя. До этого момента оппозицию в высшем армейском руководстве царь подавлял с помощью простых воинов, обращаясь напрямую к военному собранию, а теперь это самое собрание было настроено против него, и где найти управу на своих солдат, Александр понятия не имел. Это было настолько неожиданно и невероятно, что даже Двурогий Искандер растерялся: такой вариант развития событий он не только не предусматривал – он не мог ему присниться в самом кошмарном сне. И если до этого Александр чувствовал себя со своим войском одним целым, связанным неразрывной связью, то теперь эти невидимые нити рвались, и царь инстинктивно почувствовал себя стоящим на краю бездны. Но он не терял надежды и, собрав армию, обратился к ней с речью. Но момент был выбран крайне неудачный – в течение 70 дней хлестал непрерывный тропический ливень, постоянно гремели раскаты грома и сверкали молнии, а измученным походами и боями людям казалось, что эта буря не кончится никогда. Да и что мог сказать Александр своим усталым солдатам, чтобы их глаза вновь загорелись огнем, а в сердцах вспыхнуло мужество? Ровным счетом ничего, кроме пустых фраз о великой славе, которой они уже пресытились. Читая его речи перед войском в изложении античных авторов, лишний раз убеждаешься, что сама идея его дальнейшего похода полностью себя изжила – люди не видели в нем смысла. Ну ничего он не мог предложить им взамен, ради чего бы они шли за ним на край света, стойко перенося все тяготы и лишения. В этот момент его власть над этими людьми кончилась, и всего его гения не хватало, чтобы эту власть вернуть. Кроме одного способа – прекратить бессмысленный поход и повернуть домой. И последним ударом для царского самолюбия и надежд стало то, что к солдатской оппозиции примкнул Кен – талантливый военачальник, пользовавшийся огромным авторитетом в войсках.