Россия и Южная Африка. Три века связей - читать онлайн книгу. Автор: Аполлон Давидсон, Ирина Филатова cтр.№ 19

Вывод автора вряд ли привычен читателям той поры: «Нельзя не пожелать, чтобы восторжествовала правая сторона, хотя, к стыду европейцев, она принадлежит дикарям».

Вышеславцов привел интереснейший документ — «Речь кафрского уполномоченного, после беспрерывных стычек посланного (в 1818 г.) к английскому главнокомандующему».

«Английский вождь! Эта война — несправедливая война; вы хотите покорить народ, который сами же заставили взяться за оружие. Когда наши отцы и белые встретились в первый раз в Цуурвельде (Альбани), они стали жить в мире, их стада паслись вместе по холмам и долинам; а хозяева их курили из одной трубки; они были как братья. Колонисты стали жадны, и когда им нельзя было выменять всего нашего скота на свои старые пуговицы и бисер, они захотели отнять наш скот силою. Наши отцы были мужи; они любили свой скот, их жены и дети питались его молоком; они стали оборонять собственность, и началась война. Отцы наши вытеснили буров из Цуурвельда и поселились там, потому что они честно завоевали эту землю; там мы были обрезаны, там мы брали себе жен, там родились наши дети. Буры ненавидели нас, но покорить не могли. Но вы (англичане) пришли сюда и подружились с нашими врагами. Вы назвали коварного Каику братом и захотели завладеть Цуурвельдом; вы налетели на нас, как саранча. Мы уступили…

Но вы хотите войны, вы твердо желаете уничтожить всех нас, до последнего».

Текст этой речи Вышеславцов нашел в одной из книг англичанина, писателя Томаса Прингла. Это был первый в Капской колонии борец за свободу печати. Он выступал против властей настолько активно, что ему пришлось покинуть колонию. Обращение к книге Прингла характеризует самого Вышеславцова. В официальных кругах колонии имя Прингла связывалось с крамолой.

Довольно верно Вышеславцов объясняет и события, о которых говорится в речи: и о том, как капские власти разжигали междоусобицы среди коса, и о Макане, человеке, которого этот народ по сей день считает своим героем, и о вожде Нкике (Гайке, Каике — о нем писал и Гончаров). «Капское правительство, вмешавшись в ссору Каики с соседними племенами, послало сильное войско за Рыбную реку и угнало до 23 000 голов скота. Приведенные в отчаяние и вынужденные нуждою и голодом, враги Каики соединились и, побуждаемые своим проповедником Манканною, ворвались в числе десяти тысяч в колонию и захватили Грамстоун (Grahamstown), где была главная квартира английской армии. Скоро, однако, они должны были отступить; их преследовали, жгли их крали (деревни), запасы и убивали всех, и мужчин и женщин… Доведенные до крайности, кафры отправили к англичанам послов с приведенным предложением. Манканна был взят в плен и приведен в Капштадт, откуда его отправили на остров Роббен (Robben), находящийся в Столовой бухте. Он бежал оттуда и второпях утонул».

Писал Вышеславцов и о зулусах, и о других южноафриканских народах банту, но меньше. Они жили дальше от колонии, и европейцы знали их хуже.

О готтентотах: «Готтентотский тип исчезает, и скоро, может быть, не найдется ни одного представителя чистого готтентотского типа с крупными чертами лица, с улыбкою, выказывающею белые зубы… Готтентоты — первоначальные обитатели мыса, и, может быть, поэтому число их быстро уменьшается, и тип их, так оригинальный, исчезает. Такова судьба всех дикарей, в соседстве которых поселяются европейцы».

Может ли удивлять тут слово «дикарь»? Тогда так писали. Если забыть об этом, то вряд ли удастся хоть сколько-нибудь ясно восстановить характер бытовавших представлений.

Но из всех посещений русскими Южной Африки в 1870-х годах самое большое внимание и в России, и в Кейптауне привлек визит 22-летнего великого князя Алексея Александровича. Не столько тем, что он был сыном царя Александра II, сколько его романтической историей. Он то ли вступил, то ли собирался вступить в морганатический брак с девушкой, которая считалась ему совсем не парой — Сашей Жуковской. Она была дочерью поэта Жуковского и фрейлиной императрицы Марии Николаевны, жены Александра II. Александр II отправил сына в кругосветное плавание на два-три года, чтобы дать ему время одуматься. Разговоры об этом сопровождали его всюду, но на Капе еще подогревались слухами: якобы незадолго до визита великого князя в колонии появилась таинственная русская принцесса, богатая, но много лет уже в опале. Она якобы посетила и алмазные копи [57].

Алексей прибыл в Кейптаун 3 июня 1872 г. В газете «Кейп Аргус» (как и в других кейптаунских газетах) об этом сообщалось весьма торжественно: «Давно ожидавшаяся русская имперская эскадра с великим князем Алексеем на борту прибыла в Cтоловую бухту» [58]. Командовал эскадрой вице-адмирал Посьет. Двадцатью годами раньше Посьет побывал на Капе на фрегате «Паллада» вместе с Гончаровым, ездил с ним в глубь страны и, как и Гончаров, повидал тюрьмы и познакомился с их обитателями.

Великому князю была устроена пышная встреча: капский парламент принял приветственную резолюцию и даже выделил средства для его приема [59]. Все три недели, что князь пробыл в колонии, капские газеты сообщали о его развлечениях: об официальном приеме в Доме правительства, об успехе бала в его честь. О его поездках по колонии, о банкете на фрегате «Светлана». О том, как он покупал самые дорогие страусовые перья. О том, что он вручил жене капского генерал-губернатора, леди Беркли, «великолепный подарок» от русской императрицы, а одной из кейптаунских именитых дам малахитовое ожерелье — от себя [60].

Великий князь привлек внимание капской публики снова два года спустя, когда возвращался с Востока, из своего путешествия, уже командуя фрегатом «Светлана» [61]. К этому времени его сестра, великая княгиня Мария, вышла замуж за принца Альфреда, второго сына королевы Виктории, и стала принцессой Эдинбургской. Естественно, это стало важной темой светской болтовни, а кто мог лучше рассказать о новой принцессе, чем ее родной брат?

Оба визита привлекли внимание кейптаунской публики к России, но главным впечатлением, которое она вынесла, была роскошь и пышность жизни царской семьи.

А что же князь? Излечился от любви? О неравных, «морганатических», браках царской семьи в те годы открыто не говорили. Да и позже, уже после его смерти, достоверных сведений об этом романе было немного. Генерал Александр Мосолов, начальник канцелярии министерства императорского двора, писал в своих воспоминаниях: «Алексей Александрович еще совсем молодым человеком увлекся фрейлиной Жуковской и, как тогда говорили, вступил с ней в тайный брак и имел от нее сына, получившего фамилию графа Белевского. Впрочем, по более поздним справкам у членов императорской фамилии, слухи о браке великого князя Алексея Александровича неверны. Брак с фрейлиной Жуковской заключен не был. Сама она прожила недолго» [62]. По другим сведениям — Жуковская умерла не так уж рано, в 1893 г., успев выйти замуж за доктора фон Вермана [63].

Великий князь был в своей относительной опале недолго. В январе 1881 г. его назначили членом Государственного совета. А Александр III, взойдя на трон в марте 1881 г. после убийства Александра II, простил своего любимого брата. В июле того же года Алексей Александрович был назначен Главным начальником флота и морского ведомства, а в январе 1882 г. кейптаунским властям была передана его благодарность за гостеприимство, оказанное русскому военному кораблю «Крейсер». Благодарность он подписал уже как верховный адмирал российского флота [64]. Ему только что исполнился тогда 31 год.