Терроризм. Война без правил - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Щербаков cтр.№ 44

Но вот в начале ХХ века появился самозарядный «Браунинг» (FN Browning M1900). Имея такое оружие, можно было в считанные секунды выпустить в жертву всю обойму. К тому же этот пистолет имел очень маленькие габариты – его можно было носить где угодно, хоть в женской сумочке. Весил он достаточно мало, отдача от выстрела была несильной. То есть даже слабая девушка могла вполне успешно отстреляться по цели.

Правда, имелись и недостатки. Про этот пистолет острили, что из него можно только застрелиться. В самом деле, точность у браунинга была та еще. А ведь человек – очень живучее существо. С одной пули навскидку убивают только в кино. Так что террористу надо было приблизиться к жертве в упор. То есть шансов скрыться практически не оставалось. Именно поэтому эсеры раскручивали идею жертвенности. Правда, у террористов была иная задача, нежели у солдат в бою. Ведь недаром есть такой термин – «останавливающая сила пули». На войне вражеский солдат, даже будучи смертельно ранен, может найти силы, чтобы пальнуть и в вас… Так что, цинично говоря, надо в него шмальнуть так, чтобы больше не дергался. Поэтому браунинг для войны мало пригоден. Но у террористов речь шла не о войне с вражескими солдатами, которые вооружены, обучены и тоже готовы убивать. Приведу простую ассоциацию. Я думаю, большинству читателей (хотя бы мужской половине) в жизни приходилось драться. Так, согласитесь, одно дело, когда ты уже настроен на мордобой, а совсем иное – когда прохожий вдруг неожиданно врезал тебе по морде… В этом и суть терроризма – нападать тогда, когда противник не ждет атаки. Но главное-то в том, что террористам, в отличие от солдат, совсем ни к чему убивать свою жертву прямо на месте. Пусть он через несколько дней умрет от ран. Дело-то сделано. Недаром Гершуни давал своим боевикам отравленные пули. Стрихнин не убивает мгновенно, но шансов выжить у раненого меньше.

То же самое вышло и с бомбами. Самодельные бомбы также впервые применили террористы во время убийства Александра II. Но прочно они вошли в обиход у эсеров. Французские анархисты пользовались динамитом. Их российским коллегам было труднее. Еще после взрыва царского поезда правительство резко ужесточило контроль за продажей взрывчатых веществ. Так что эсеры изготовляли нитроглицерин в домашних условиях. Причем все ингредиенты можно было купить в магазинах, не вызывая особых подозрений. С точки зрения химии изготовление нитроглицерина – дело не слишком сложное, но очень опасное. Нитроглицерин имеет свойство взрываться, когда хочет…

Вот как описывает устройство бомбы генерал Спиридович, знакомый с этим не понаслышке:

«Каждый снаряд состоял из двух жестяных, вкладывавшихся одна в другую коробок, между которыми оставался зазор в полдюйма.

Коробки закрывались задвижными крышечками. Внутренняя коробка наполнялась порошком пикриновой кислоты с прибавкой еще чего-то. В нее вставляли детонатор в виде стеклянной трубочки, наполненной кислотой. На трубочку надевался грузик – железная гайка. Свободное место между стенками коробок заполнялось железными стружками и гвоздями. Снаружи снаряд представляет плоскую коробку, объемом в фунта полтора-два чаю.

При ударе снаряда обо что-либо грузик ломал трубочку, и находившаяся в ней кислота, действуя на гремучую ртуть и начинку малой коробки, давала взрыв. Железные стружки и гвозди действовали как картечь».

Самым опасным было «снаряжение» бомб, вставка в них трубочек. Тут чуть дрогнула рука – и человек взлетал на небеса в буквальном смысле… Снаряжали бомбы непосредственно перед делом…

Я уже упоминал, что подобные взрывные устройства тоже не оставляли террористам никаких шансов.

Потом уже появились бомбы-македонки, а позже – ручные гранаты…

К счастью, у русских террористов было плохо с фантазией. Так, никому не пришло в голову использовать снайперов. Хотя тогда уже были отличные винтовки и оптические прицелы. Но ладно, снайпера надо долго учить. Однако не пришла им в голову и идея использовать такую простую вещь, как обрез двустволки. Помните, как это делает герой Бодрова в фильме «Брат»? Из такого оружия даже целиться не надо – только направить примерно в нужную сторону. Будучи заряжен крупной дробью, а тем более – обрезками гвоздей, обрез с 10 метров не оставляет жертве никакого шанса. Его легко спрятать, допустим, под летним пальто (пальто часто носили и летом, оно напоминало современный плащ).

А ведь двустволок валялось по помещичьим усадьбам видимо-невидимо… Но вот не догадались…

Но мы забежали вперед. Что касается «центрального террора», то он очень быстро оказался «одним из». Любителей пострелять и покидать бомбы имелось в Российской империи очень много. Кроме БО появилось несколько так называемых «летучих отрядов», которые действовали на свой страх и риск и не подчинялись никому. Хватало среди эсеров и «индивидуалов», которые просто брали пистолет и стреляли в кого душе было угодно.

Так, за 1905 год было убито 232 и ранено 358 представителей власти. В результате случился так называемый «домашний арест министров» – представители власти просто-напросто не осмеливались покидать свои дома.

Однако пик террора пришелся на 1906 год. Дело зашло уже слишком далеко – и Октябрьский манифест многих уже не удовлетворял. Казалось, что можно добиться и большего.

После опубликования Октябрьского манифеста ЦК эсеров приняло решение прекратить террор. У лидеров партии, которые сами никого не убивали, появилась возможность вернуться в Россию и заняться в Думе болтовней. Особенно за это выступал знакомый нам Чернов, который, как показала вся его дальнейшая биография, только это и умел делать. Однако выяснилось, что партия Центральному комитету элементарно не подчиняется! Слишком много людей увлеклись стрельбой. Тем более у эсеров появились «конкуренты слева». Они выросли из так называемой «оппозиции эсеровской партии». Данные товарищи критиковали ЦК за умеренность, они также выступали против «центрального террора», потому как полагали – стрелять надо как можно больше и в кого придется.

В начале 1906 года оппозиционеры откололись и образовали «Союз социалистов-революционеров-максималистов». Чаще их называют просто максималистами.

Признанным главой максималистов был М. И. Соколов (кличка «Медведь»).

Это были уже леваки в чистом виде. Они отрицали парламентскую, да и вообще какую-либо легальную борьбу. (До такого не доходили даже большевики.)

Какой-либо внятной программы у максималистов не имелось. Все просто – террористические акты вызывают всеобщее народное восстание, к власти приходит «организованное пролетарское меньшинство», а там будет видно:

«”Союз социалистов-революционеров-максималистов” выступает как авангард социально-революционного движения с лозунгом полного революционного переворота, организуя широкие слои трудящегося народа в могучий союз работников молота, плуга и мысли для решительной и активной революционной борьбы за право на труд, за право на жизнь, за полную волю трудового народа».

Максималисты создали собственную боевую организацию. Они вернулись к тактике Гершуни – «быстрота и натиск». Еще одной особенностью максималистов было то, что они совершенно наплевательски относились к случайным жертвам. Дескать, лес рубят, щепки летят. Эсеры все-таки старались свести случайные жертвы к минимуму: не из гуманизма, а просто потому, что заботились об общественном мнении. Максималистам на «буржуазное» общественное мнение было наплевать.