Тайна воцарения Романовых - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 73

Ну а параллельно с политическими делами, бывшими на виду, шли и “незримые”, но куда более важные процессы. Россия возрождалась из рахрухи. На местах пепелищ, желтея свежесрубленными бревнами, вставали деревни и города. Оживлялась торговля, открывались мастерские ремесленников, распахивались заросшие бурьяном поля. И звенели повсюду детские голоса, восстанавливая численность населения. Ведь семьи тогда были большими, произвести 10–15 потомков считалось вполне нормальным. Правда, и смертность была высокой. Но, согласитесь, это не одно и то же — родить 10 детей, из которых выживет половина, зато самых крепких и сильных, или 1 ребенка, которого родители кое-как выхаживают с помощью медицины и до взрослых лет сдувают с него пылинки, оберегая от малейших трудностей…

О России писали очень многие современники-иноземцы, и писали по-разному. Можно даже отметить очевидную закономерность. Те путешественники, чья миссия в нашу страну была удачной, отзывались о ней благожелательно. А те, кто потерпел фиаско, не жалели черных красок. Допустим, австрийский посол Герберштейн, которому не удалось втянуть Москву в союз против турок, договаривается до того, что русские любят калачи, “ибо они по форме напомниают ярмо”, а кулачные бои устраивают, чтобы люди приучались терпеливо сносить побои. Все это в общем объяснимо. Но поражает другое — полная некритичности, а точнее даже избирательность, с которой последующие историки подходили к подобным свидетельствам. Отбирая лишь то, что соответствовало их собственным теориям об отсталой допетровской Руси, населенной темными “варварами”. Что ж, я в этой и других главах я буду оперировать теми же источниками, что Соловьев, Костомаров и иже с ними. Но если брать факты, которые они старательно обходили стороной, картина-то получается другой.

И первое, что разлетается вдребезги, это представление о “диких” и пустынных краях, не идущих в сравнение с “благоустроенной” и окультуренной Европой. Те же иностранцы пишут о городах “многолюдных, красивой, своеобразной архитектуры” (Хуан Персидский), что в России “много больших и по-своему великолепных городов” (Олеарий). Кстати, выглядели тогдашние города и впрямь импозантно. Крепостные стены с башнями и изукрашенными воротами, маковки теремов, купола церквей, которые были главным украшением любого города. Это тоже отмечают многие — “храмы, изящно и пышно разукрашенные” (Кампензе), “много прекрасных каменных церквей” (Дженкинсон), “в каждом квартале церковь благородной архитектуры” и “удивительно красивой формы” (Фоскарино). Точнее, церкви строились парами, по 2 на приход — летняя, неотапливаемая, и зимняя. А Лизек писал, что “нельзя выразить, какая великолепная представляется картина, когда смотришь на эти блестящие главы, возносящиеся к небесам”. И всегда оставлял впечатление у путешественников перезвон колоколов.“Церкви имеют очень много малых и крупных колоколов, в которые они при помощи особых веревок умеют звонить поочередно так ловко, что получается поистине музыкальный звон”(Айрман). Впрочем, большинство иноземцев колокола раздражали, они были постоянным, ежедневным фоном городской жизни. Но русским-то это нравилось.

В отличие от европейских центров, втиснутых в ограниченные площади каменных стен, наши города были гораздо более просторными, при каждом доме имелись большие дворы с садами, и с весны до осени они утопали в цветах и зелени. Улицы были раза в три шире, чем на Западе. И не только в Москве, но и в других городах во избежание грязи их, как и главные площади, устилали бревнами, а поверх мостили плоскими деревянными плахами. Уже тогда в России существовал городской транспорт. Маскевич в 1611 г. описывал, что на рынке Москвы всегда стоит около 200 извозчиков. Получив мелкую монету, извозчик “везет, как бешеный”, покрикивая “поберегись”, а проехав определенное расстояние, останавливается — пока не получит следующий грош. Другие авторы тоже упоминают извозчиков, подробно разъясняя, что же это такое — поскольку в Европе тогда транспорт существовал только частный. Если нет своей кареты или телеги, топай пешком. С наступлением ночи улицы перегораживались рогатками, охранялись караулами стрельцов и казаков. А при необходимости пойти куда-то в темное время требовалось иметь при себе фонарь, иначе могли задержать для выяснения личности.

Города, как уже отмечалось, были средоточием гражданской земской жизни. И ремесленными центрами, русские мастера удостоились самых высоких оценок современников. “Города их богаты прилежными в разных родах мастерами” (Михалон Литвин). “Русские ремесленники превосходны, очень искусны и так смышлены, что все, чего сроду не видывали, не только не делывали, с первого взгляда поймут и сработают столь хорошо, как будто с малолетства привыкли, в особенности турецкие вещи, чепраки, сбруи, седла, сабли с золотой насечкою. Все вещи не уступят настоящим турецким” (Маскевич). В Европе очень ценились также изделия наших резчиков по дереву, ювелиров, большим спросом пользовались на Западе русские замки. Их и сейчас можно видеть в музеях, от пудовых до крошечных, удивляющих своими причудливыми формами, да ведь еще и с “секретами”, с “хитростями”.

Площади являлись одновременно рынками с лавками ремесленников, купцов, торгами привозящих свои товары крестьян. Поблизости располагались харчевни, постоялые дворы. Но пьянство на Руси не приветствовалось, и “государевы кабаки” выносились подальше от центра, на пустыри или за городские стены. Пить-то, конечно, пили, но это допускалось лишь по случаю праздников. А за столь привычное в наши дни пьяное шатание по улицам могли спровадить в “бражную” тюрьму, а если попался во второй раз, то наутро еще и “протрезвить” батогами.

Подавляющая часть россиян составляла сельское население. И мы находим упоминания, например, что местность между Москвой и Ярославлем “изобилует маленькими деревушками, которые так полны народа, что удивительно смотреть на них” (Ченслер), о “множестве богатых деревень” (Адамс), о “красивых деревнях” на Волге (Олеарий). Точнее, в сельской местности населенные пункты разделялись на более крупные села — в 15–30 дворов и имеющие церковь, а к селам тяготели деревни — от 2 до 10 дворов. Расстояния в России были огромными. Но различные районы связывались между собой довольно прочно, “почта организована похвально” (Михалон Литвин).

Для этого существовала ямская служба — которой, кстати, на Западе тоже не знали. “На больших дорогах заведен хороший порядок. В разных местах держат особых крестьян, которые должны быть наготове с несколькими лошадьми (на 1 деревню приходится при этом лошадей 40–50 и более), чтобы по получении великокняжеского приказа они могли немедленно запрягать лошадей и спешить дальше. Если эстафета, прибыв на место днем или ночью, подает светом знак, являются ямщики со своими лошадьми. Вследствие этого расстояние от Новгорода до Москвы, в котором насчитывается 120 немецких миль, может быть совершенно спокойно пройдено в 6–7 дней, а в зимнее время по санному пути еще и того быстрее. За подобную службу каждый крестьянин получает в год 30 рублей или 60 рейхсталеров, может, к тому же, заниматься свободно земледелием, для чего получает от великого князя землю и освобождается от всяких поборов и повинностей… Служба эта очень выгодна для крестьян, и многие из них стремятся быть ямщиками” (Олеарий). Фон Бухау уточняет, что ямы стояли через каждые 30 верст. Нечто подобное существовало и на больших реках — Хуан Персидский отмечает, что на Волге через каждые 10 дней пути в особых селениях на казенных ладьях происходила смена гребцов.