Сталинградская Богородица - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 13

Германские союзники вели себя куда более активно. Правда, воевали они все-таки похуже немцев. Были слабее вооружены, им не хватало выучки. Но их ружья и пушки ранили и убивали наших солдат так же, как немецкие. Румынский диктатор Антонеску бросил в наступление две армии. Однако Одесский округ был единственным, успевшим изготовиться к вторжению. Солдат удалось поднять по тревоге, рассредоточить авиацию по полевым аэродромам. У армейских частей было налажено взаимодействие с Черноморским флотом, с Дунайской флотилией. В Молдавии обе армии Антонеску крепко застряли.

Другая гитлеровская союзница, Финляндия, попыталась схитрить. Она вступила в войну чуть позже, чем ее партнеры. Убедилась, что немцы и впрямь побеждают, можно присоединиться к ним без опаски. Заодно и выждала, когда советское командование начнет забирать войска с ее участка на другие направления. Ко всему прочему, Финляндия силилась выставить себя невинной овечкой. С ее аэродромов немецкие самолеты начали бомбить русскую территорию, из ее портов выходили немецкие (и финские) корабли, ставили мины на русских коммуникациях. Но как только советская авиация ответила, нанесла удары по финским аэродромам и портам, в Хельсинки завопили, что на них напали. Стало быть, они находятся в состоянии «оборонительной» войны.

Впоследствии было сконструировало и другое оправдание. Дескать, бедная Финляндия, обиженная русскими в 1939–1940 гг., пыталась всего лишь вернуть отнятые у нее земли. Хотя в действительности финское руководство мечтало воплотить в жизнь проект Великой Финляндии – у Гитлера просили отдать Кольский полуостров, Карелию, Вологодский край. Уж эти земли можно было причислить к финским лишь в самых буйных фантазиях. Но для воплощения этих фантазий Финляндия не пожалела сил. Во Вторую мировую войну она поставила рекорд по проценту мобилизации. В строю оказалось 650 тыс. человек, 17,5 % всего населения. Одна армия развернула наступление на Ленинград, вторая вторглась в Карелию.

Но финны, выгадывая политические и пропагандистские козыри, потеряли фактор внезапности. Войска Северного фронта генерал-лейтенанта Попова ждали нападения с их стороны. Неприятели сумели оттеснить наши части от Выборга, но на старой границе в сохранившихся укреплениях они удержались и дали отпор. На территории самой Финляндии располагалась военная база на полуострове Ханко. Ее обороняли стрелковая бригада и артиллеристы береговой обороны – 25 тыс. человек. Маннергейм сосредоточил против Ханко две дивизии и части из шведских добровольцев. Но атаки захлебнулись в крови, врагу не удалось продвинуться ни на шаг.

На Кольском полуострове финны нанесли удар вместе с германской армией «Норвегия». Однако наши пограничники и армейские части отчаянно отбивались на рубежах полярных речек, в прибрежных скалах. Их поддержали моряки Северного флота, мощные корабельные орудия и крупнокалиберные батареи береговой обороны. Неприятель наседал яростно, остервенело. Но постепенно его натиск выдыхался, он принялся закрепляться, зарываться в землю. Завязались позиционные бои.

Хотя стабилизация фронта на северной и южной оконечностях, увы, не сказывалась на общем состоянии дел. Основная часть вооруженных сил была разгромлена за две недели! Были сняты со своих постов командующий Западным фронтом Павлов, его начальник штаба Климовских, командующий 4-й армией Коробов и еще несколько начальников. Их обвинили в измене. Конечно, они не были предателями. Они всего лишь натворили грубых ошибок. Но в Советском Союзе слишком часто сталкивались с преднамеренным вредительством и диверсиями. Павлов, Климовских, Коробов были осуждены и расстреляны.

Впрочем, это не было наказанием на поражение, поиском «козлов отпущения». Суровая кара коснулась только тех, кто проявил себя совсем уж плохо, утратил управление войсками, наломал дров неграмотными решениями. К командованию развалившегося Северо-Западного фронта таких обвинений не предъявляли. Да и на Западном большинство армий погибло, но их командующие выбирались из окружений, и их восстанавливали на высоких должностях. Но самого Западного фронта больше не существовало. На его месте расползалась хаотичная мешанина из неуправляемых частей и отрядов.

Сталин в сложившейся ситуации принял жестокое, но единственное остающееся решение. Отказался от попыток спасать массы войск, варившихся в котлах. Вместо этого создавался новый фронт по Западной Двине и Днепру. Резервы, выдвигаемые из глубины страны, было приказано останавливать на этом рубеже, строить оборону. Возглавил фронт нарком обороны маршал Тимошенко, но для более эффективного управления его разделили надвое. Южное крыло преобразовали в отдельный, Центральный фронт (командующий – генерал-полковник Кузнецов). Однако соотношение сил теперь еще больше изменилось в пользу немцев. Русских они повыбили крепко и на центральном, смоленском направлении превосходили по людям в 2 раза, по артиллерии – в 2,4 раза, по самолетам в 4 раза. И только танков на советской стороне до сих пор было больше в 1,3 раза [18].

Впрочем, даже такое решение Сталина и командования Красной армии осталось невыполненным. Чтобы новый фронт сорганизовался, требовалось некоторое время. Требовалось, чтобы окруженные группировки хоть немного задержали немцев. Но массы войск в котлах разбегались или сдавались, не создавая противнику никаких помех! Их собирали в плен вторые эшелоны, а ударные кулаки вообще не отвлекались на них. Едва замкнули кольцо под Минском, гитлеровская ставка поставила танковым группам Гота и Гудериана новую задачу. 10–12 июля они с двух сторон нацелились на Смоленск.

Бронированная лавина Гота ринулась со стороны Витебска. На пути у нее стояла 19-я армия генерала Конева. «Стояла» только на картах. Она лишь выдвигалась к фронту. Сам Конев прибыл к месту расположения, но войск в его распоряжении не было. Зато навстречу покатились отступающие, кричали о немецких танках! Командующий армией останавливал бегущих и сколачивал импровизированные отряды. Пришлось вспомнить даже старую специальность – в Первую мировую войну он был артиллеристом. На стоявшей поблизости артиллерийской батарее генерал заменил убитого командира, а потом и наводчика, стрелял по лезущим танкам [64]. По соседству с Коневым 22-я армия закрепилась заблаговременно. Но ей пришлось гораздо хуже, чем 19-й, – основной удар Гота прокатился как раз по ней. Продавил посередине и разорвал надвое, она очутилась в полуокружении. Потянулась выбираться из ловушки, бросила Невель, Полоцк.

2-я танковая группа Гудериана навалилась на русских южнее. С ходу овладела Оршей, обошла Могилев – возле этого города попали в окружение шесть советских дивизий. Что ж, обе танковых группы отлично знали свое дело. Не отвлекаться, прорываться быстрее и глубже. Мчались по дорогам, давили встречные русские подразделения и обозы беженцев. Всего через несколько дней, 16 июля, ворвались в Смоленск. В очередной котел попали три армии: 19-я, 16-я и 20-я. Связь с ними сохранялась лишь по узкому коридору и понтонному мосту у села Соловьево.

И все-таки многое отличалось от пограничных сражений. Окруженную группировку возглавил командующий 16-й армией генерал Лукин, она не развалилась, продолжила драться в кольце. Три армии контратаковали изнутри, пытались отбить Смоленск. А советское Верховное главнокомандование в спешном порядке организовывало контрудары извне. Танкистов Гота, разогнавшихся и захвативших Великие Луки, вышибли из города. С юга под основание прорыва ударили войска Центрального фронта.