Правда варварской Руси - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 37

Однако старые колониальные империи с голландской агрессией не смирились. Правда, они враждовали и между собой, Мадрид все еще не признал суверенитет Португалии, объявлял ее своей взбунтовавшейся провинцией. Но Испании теперь приходилось один на одни бороться с Францией, сосредоточив силы против нее. И португальский король Жоан IV решил вернуть владения, которые оторвали у него Нидерланды, пока его страна боролась за независимость. В 1648 г. он снарядил эскадру, и голландцев вышибли из Анголы и с о. Сан-Томе. После чего Лиссабон направил подкрепления в Бразилию, и там нидерландцев тоже начали теснить.

Еще одна колониальная империя, Британская, пока что была на морях гораздо слабее Нидерландов. Например, в Индонезии англичанам удавалось удерживаться только благодаря союзу с султанами Брунея и Бантама, иначе голландцы разгромили и перебили бы их, как оно и случилось с несколькими факториями. А гражданская война в Британии еще больше подорвала ее конкурентоспособность. Зато англичане успели основательно закрепиться в Северной Америке. В глубь материка продвигались еще мало, но по всему Восточному побережью угнездились колонии Вирджиния, Массачусетс, Нью-Хэмпшир, Коннектикут, Род-Айленд, Вермонт, Мэн, Мэриленд. Пока в метрополии бушевала революция, здешние колонисты вели три собственных войны — с индейцами. Американские поселения «бледнолицых» были уже достаточно многолюдными, прибрежное положение позволяло им связываться друг с другом и получать помощь. И разрозненным местным племенам не удавалось одолеть пришельцев. А для более эффективной борьбы с индейцами колонии объединились в Конфедерацию Новой Англии — первый прообраз будущих Соединенных Штатов.

В Европе в это время начала складываться еще одна империя — «Балтийская». Тогдашние границы Швеции отличались от нынешних. В ее состав еще не входила южная часть Скандинавского полуострова, она принадлежала Дании. Но шведы были хозяевами Финляндии, Эстляндии, северной Латвии, Карелии, русской Ижорской земли. А в войну прихватили балтийские острова, Померанию и ряд других территорий на южном берегу Балтики, завладели устьями судоходных рек Северной Германии, а значит, могли контролировать германскую торговлю. Это лишь разожгло аппетиты Оксеншерны и его «старой партии», они уже нацеливались на дальнейшую экспансию и присматривались, на кого бросить армию — на Данию, Польшу или Россию? Но состояние шведской казны было плачевным, война обошлась дорого. Хотя в общем-то и добычу захватили колоссальную. Но ведь затраты шли за счет государства, а награбленные богатства достались в частные руки генералов, офицеров, солдат. А вместе с тем дворяне, вернувшиеся из континентальной Европы, привезли вкус к роскоши. И теперь голландские купцы везли в Швецию дорогие ткани, мебель, вина, картины, а трофейное золото утекало в их кошельки.

Ну а главным препятствием для проектов канцлера являлась его противница, королева Христина. Тягу подданных к «красивой жизни» она всячески приветствовала и подавала в этом пример. Сама она, между прочим, внешностью не блистала. Была мужеподобной, грубой, очень не любила умываться. Граф Коммэнти доносил в Париж, что «королева небольшого роста, толстая и жирная», носит мужской парик и мужскую обувь, «и если судить по походке, манерам и голосу, то можно биться об заклад, что это не женщина». А руки ее «всегда были так грязны», что люди «затруднялись сказать, красивы они или нет». Все ее внимание было поглощено развлечениями. Балы перемежались охотами, где королева скакала верхом по-мужски и стреляла в оленей, театральные представления сменялись пирами, где придворные сутками подряд обжирались до блевотины и опивались до сваливания под стол. Но в тогдашние европейские нравы это вписывалось — поваляется, очухается и дальше будет пить.

Стокгольм был еще небольшим городом, 30 тыс. населения. Чтобы сделать его «блестящей» столицей и завоевать популярность, Христина переписывалась с учеными, литераторами, сманивала их к себе. При ее дворе обосновались Декарт, Сальмазий, Гроций, Фоссий, поэты, музыканты. И хотя они здесь становились лишь «коллекцией», достопримечательностью ее двора, но получали солидные пенсии, за что и славословили королеву как «северную Минерву», «десятую музу», «дочь полубогов». (Декарту в качестве особой привилегии было разрешено ходить не на все балы и пьянки). Христина щедро жаловала и любимчиков, 8 человек возвела в графское достоинство, 24 в баронское, 428 в дворянское. Хотела учредить в Швеции еще и герцогства, но этого ей не позволил риксдаг.

«Старая партия» настаивала, чтобы королева вышла замуж — авось угомонится, да и интересы государства требовали наследника. Однако она отвергла все варианты брачных союзов, заявив: «Даже самый лучший мужчина не стоит того, чтобы ради него жертвовать собой». Чтобы отвязались, в 1649 г. объявила наследником кузена Карла Густава и решила «для блага народа остаться девственницей». Скорее, впрочем, для собственного блага, чтобы муж не мешал вытворять что хочется. Да и насчет «девства» вряд ли кто обманывался. Все ее разговоры и интересы вертелись вокруг сексуальной темы, и фаворитов у нее было множество: француз де ла Гарди, немцы Штейнберг и Шлиппенбах, датчанин Ульфельдт, поляк Радзиевский, итальянцы Бурделла и Пимонтелли, швед Тотт. Женщин в своем окружении она не терпела, кроме одной, Эббы Спарре, ближайшей наперсницы и тоже любовницы.

В Швеции в этот период настал «век аристократии». Дворяне захватили львиную долю мест в риксроде (государственном совете) и риксдаге (органе сословного представительства). Для широкого образа жизни им требовались средства, и они прижимали купцов, ремесленников. Но Швеция была аграрной страной, в городах жило всего 5 % населения, и основные тяготы пришлись на крестьян. А их положение в разных провинциях было неодинаковым. В Эстляндии и Лифляндии (как и в польской Курляндии) сохранялись самые жестокие в Европе формы крепостного права, только здесь практиковалась розничная торговля людьми. Потому что в XVI в. тут произвели кодификацию права, взяв за основу римское — и крепостных напрямую приравняли к римским рабам. Крепостное право было сохранено и в провинциях, отобранных шведами у Германии и Дании.

Но и положение свободных крестьян ухудшалось. В ходе войны требовалось награждать дворян, из-за затруднений казны приходилось закладывать казенные владения, потом добавилась неуемная щедрость Христины — а в результате большая часть коронных земель перешла в помещичью собственность. Землевладельцы драли за аренду больше половины урожая, все шире вводили барщину, по шведским законам, они обладали и значительной юридической властью над крестьянами: правом суда, правом «домашнего наказания» (т. е. порки), правом сдавать в рекруты. И пошло бегство карельских, русских, финских, эстонских крестьян за рубеж. В Россию, где жизнь была не в пример легче.

С какой-то стати в истории внедрилась «аксиома» о неком многовековом научно-техническом отставании Руси от Запада. Хотя при этом забывается, что термин «наука» в разные времена понимался различно. И долгое время вся европейская «наука» сводилась к пустой схоластике и запутанной юриспруденции, которые россиянам и задаром были не нужны. Раньше других дисциплин на Западе стала развиваться только астрономия — она стала «побочным продуктом» астрологии. Кое-какие достижения были и в медицине. Да и то ученые, позволившие себе эти изыскания, рисковали попасть на костер или подвергнуться преследованиям, как Сервет, Везалий, Бруно, Коперник, Кеплер, Бруно, Галилей.