История княжеской Руси. От Киева до Москвы - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 68

Причем вся эта компания родственников была крайне недовольна Андреем Боголюбским. Анна полагала, что он ущемил права ее детей. Ведь покойный муж назначил его в Вышгород, а в Суздальском крае оставил Михаила и Всеволода. Правда, это назначение состоялось за два года до смерти Долгорукого, позже он согласился, что в Залесье правит Андрей. Но завещания не написал, умер внезапно, а значит, должен действовать последний по времени «ряд». Пусть Андрей, если хочет, идет отвоевывать свой Вышгород и не командует младшими братьями!

А Василько, Мстислав и Ростиславичи возмущались, почему Боголюбский не вмешался в склоки на их стороне? Почему не послал полки, чтобы кровью и жизнями суздальских воинов вернуть родственникам южные города? Или, в конце концов, почему не поделит на всех Залесскую землю, не даст каждому по кусочку? Вокруг Анны крутились и ростовские, суздальские бояре. Поддакивали, злословили новшества Боголюбского. Владимир строит! Да что такое Владимир по сравнению с Ростовом и Суздалем? С простонародьем якшается, привечает! А так ли было при отцах и дедах? Испокон веков земля стояла на сильных, на смысленых, знатных.

Великий князь Владимирский знал о клубке оппозиции, но не считал нужным трогать ее. Пускай себе чешут языки, он был занят более важными делами. Да и не все родственники были одним миром мазаны, братья Ярослав, Святослав, Глеб поняли правоту Андрея, примкнули к нему. Но епископ Леон попал в среду недовольных, как кусок дрожжей. Он, конечно же, соглашался, что племянники императора — самые что ни на есть законные властители. Хотя бы потому что они — племянники императора. Через Леона Анна получила возможность связываться с Киевом, Константинополем. А сама по себе поддержка епископа имела для оппозиции чрезвычайное значение. Все свершения Боголюбского, все его отступления от традиций основывались на том, что они благословлены Свыше, народ видел в нем богоизбранного государя. А если доказать, что князь — нечестивец и грешник?

Это совпадало и с общей линией Константинопольской патриархии. Русские перенимали церковные обычаи от болгар, они кое-в-чем расходились с греческой практикой. Так, пост по средам и пятницам смягчался, если попадал на великие праздники. После Пасхи и Рождества устанавливались «сплошные седмицы», без однодневных постов. У греков никаких послаблений не дозволялось, в среду и пятницу строго постились в любом случае. Подобные различия вызывали споры еще в XI в., русскую практику постов отстаивал св. преподобный Феодосий Печерский. Но до серьезных конфликтов не доходило, расхождение-то было мелким. Если новообращенные русские приучались хоть как-то поститься, это уже было успехом. Во времена Мануила и сама патриархия не могла похвастаться принципиальностью, римскому папе она соглашалась уступить по всем пунктам. Но Русскую церковь требовалось раздавить, и сплошные седмицы сочли подходящим предлогом, объявили их «ересью».

Суздальский клубок с помощью Леона превратился в организованный заговор. В 1163 г. Рождество Христово приходилось на среду. Епископ был приглашен к Боголюбскому за праздничный стол, увидел мясные блюда и прилюдно учинил скандал, обвинил князя во всех грехах. Вступился священник Федор, а в богословии он разбирался получше, чем грек, раскатал оппонента в пух и прах. Но провокация Леона стала сигналом для оппозиции. Анна с частью бояр, братья великого князя Василько и Мстислав, племянники Ростиславичи, неожиданно оказались поборниками строгих постов, выставляли Боголюбского еретиком, а заодно и узурпатором.

Однако широкой поддержки они не получили, а раздуть смуту государь им не позволил. Действовал мягко, но решительно, приказал выехать вон из своей державы. Вас уважали? Уважали. Позволяли жить тихо и спокойно? Позволяли. Если не умеете — отправляйтесь куда хотите. Заговорщики поджали хвосты, открыто бунтовать не рискнули, население сочувствовало не им, а великому князю. Анне и ее приспешникам ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться. Вдова Долгорукого решила вернуться на родину. Забрала с собой сыновей, в Византию отправился и пасынок Мстислав. Император принял сестру наилучшим образом. Ее отпрыску Васильку дал города на Дунае, и этого мелкого авантюриста в Византии стали называть «старейшиной русских князей»![108] Ну а как же, он был вполне подходящей фигурой для будущих политических игр. Мстислав в родстве с Мануилом не состоял, но и ему выделили второсортную область. Вдруг пригодится?

Вслед за крамольными родичами Боголюбский выпроводил и Леона. Но епископ не смирился. Он-то знал, что патриархия и митрополит защитят его. Поехал жаловаться в Киев. Правда, кляузничать оказалось некому, митрополит только что умер. Леона даже это не остановило. Из Киева он направил стопы дальше, вознамерился обратиться напрямую к императору. Мануил в это время вел очередную войну против венгров, и получилось так, что к нему в лагерь прибыло сразу несколько посольств от русских князей. Их пригласил сам царь, вел с ними переговоры, старался натравить их на Венгрию и на мадьярского союзника Ярослава Галицкого.

Представители Киевского великого князя приехали просить о новом митрополите. Ростислав Набожной уже почувствовал, в Церкви творится что-то не то. Конфликты с греками происходили не только во Владимире, но и в Киеве, Чернигове. Поэтому Ростислав предлагал вернуть на митрополичий престол Клима Смолятича. Разъяснял, что его поставили неправильно, но вообще иерей вполне достойный. Послы от Боголюбского привезли к императору священника Федора. Хлопотали, чтобы его поставили в епископы и учредили для Залесской Руси отдельную митрополию. А тут заявился еще и Леон, потребовал судиться со своими обидчиками.

Мануил оказался в затруднительном положении. Просьбы о поставлении Клима Смолятича и Федора крайне встревожили его. И в Киеве, и во Владимире русская церковь рвалась выйти из-под греческого влияния! Допускать это император не намеревался ни в коем случае. Но и ссориться с русскими было не время. Отпугнешь князей, они могут обидеться, присоединиться к врагам Византии. Нет, император предпочитал закрепить сложившиеся отношения. Ведь как хорошо-то — русские пришли к нему решать свои споры! Надо, чтобы и впредь приходили, привыкали считать его высшим судьей, втягивались в зависимость…

Вдобавок ко всему, Леон повел себя неподобающим образом. Он настолько был уверен в поддержке, что забыл про придворный этикет, перед лицом императора раскипятился, начал грубо браниться. Телохранители дали ему взашей и хотели вообще утопить. Мануил объявил русским, что Леон не прав, а на все запросы князей лицемерно ответил согласием. Заверил, что не возражает ни против Владимирской митрополии, ни против Клима и Федора. Сделал лишь оговорку — такие дела должен будет решить патриарх, а он, царь, замолвит слово и подтвердит свое мнение.

Да неужели патриарх посмел бы перечить императору? Федор вернулся во Владимир окрыленный. Его нарекли в епископы, он без пяти минут был митрополитом. Боголюбский тоже радовался успеху миссии, изготовили даже белый клобук, знак митрополичьего достоинства. В новом качестве Федор снова включился помогать своему государю. А духовное и светское было неразделимо друг от друга. В Ростове начали строить храм на месте сгоревшего, и при расчистке площадки нашли нетленные мощи св. мученика епископа Леонтия, убитого язычниками. Держава Боголюбского обрела еще одного небесного покровителя!