История княжеской Руси. От Киева до Москвы - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 59

Точно так же и братья Изяслава II Мстиславича разительно отличались от него. О старшем, Всеволоде-Гаврииле, уже говорилось. Изгнанный из Новгорода, он до конца жизни княжил в Пскове, славился воинским мастерством, но и глубоким благочестием, был признан святым. А третий брат Мстиславич, Ростислав Смоленский, получил прозвище Набожной. Он беспрекословно повиновался Изяславу II, приводил по его приказам войско — по понятиям того времени, старший брат становился «в место отца». Но при этом Ростислав оставался безукоризненно честным, бескорыстным, добивался в своих владениях порядка и справедливости для всех подданных.

Полоцкому княжеству независимость впрок не пошла. Потомки Всеслава Полоцкого окончательно перегрызлись между собой, этим стали пользоваться боярские и купеческие партии, свергали неугодных князей, ставили других, готовых ублажать их. Но здесь проявила себя княгиня, св. Ефросинья Полоцкая — подвижница, просветительница Полоцкой земли, строительница храмов и монастырей.

И отдельно, особняком от остальных князей-современников высилась фигура Юрия Долгорукого. Он был вне свар, вне взаимных счетов. Он жил идеалом Руси. Той Руси, какой она была при св. Владимире, Ярославе Мудром, Мономахе. В борьбу он вступил не за трон, а именно за восстановление идеала. Конечно, он помнил о своих ущемленных правах на великое княжение. После того, как Вячеслава Туровского небрежно откинули в сторону, Долгорукий был следующим на очереди. Но даже этим он готов был пожертвовать, лишь бы возродить основы, которые когда-то принесли величие государству: сильная центральная власть, Православие, единство князей, подчинение младших старшему, твердый порядок наследования, строгое выполнение законов и договоров.

На этих принципах Юрий устраивал собственную Суздальскую землю, на них он воспитывал детей. А князь был не только правителем, но и любящим мужем, первая супруга принесла ему восемь сыновей. Да и вторую, молодую гречанку, он не обделял вниманием, она родила девятого, десятого. Некоторые из детей оказались уже старше мачехи, отец доверял им ответственные самостоятельные направления. Ростислава он нацелил на Новгород, хотя задача ему выпала трудная и неблагодарная — в зависимости от настроений и расклада сил на Руси новгородцы то принимали, то выгоняли князя. Сына Глеба Юрий ориентировал на юг, ему предназначался Городец-Остерский.

А любимцем Долгорукого был его первенец Андрей — будущий святой благоверный князь Андрей Боголюбский. Он оставался удельным князем Владимирским, прикрывал восточные рубежи Залесья от болгар. Теперь выходило, что ему же, хозяину Москвы, приходилось защищать южные границы от рязанцев, а юго-западные от голяди. Но 36-летний Андрей обладал и зрелым государственным умом, стал ближайшим советником отца. Юрий поручал ему административные, судебные вопросы, строительство. Хотя сейчас подобные проблемы отошли на второй план. Суздальский князь готовился к столкновению с Киевским.

Война началась разобщенно и беспорядочно. Изяслав II действовал по старой схеме. Он снова сорвал планы Долгорукого, натравил на него новгородцев, смолян. Вместо похода на Днепр Юрий был вынужден отбивать набеги, очередной раз брать Торжок для вразумления Новгорода. Но его сыновья Ростислав с Глебом одерживали победы и без отца. Курск и другие города южного приграничья без боя открывали им ворота, они считали Долгорукого своим законным князем, были наслышаны о справедливых порядках в его Залесской земле.

А Изяслав II проявил себя полководцем совсем не блестящим. Бестолково маневрировал туда-сюда, при переправе через Днепр по подтаявшему льду перетопил своих венгров. Зато ему хорошо удалось другое — выжигать дотла черниговские города и села. На Изяслава Давыдовича это подействовало безотказно. Он, как водится, запаниковал, и опять перекинулся на сторону великого князя. Тот сразу же забыл, как объявлял Давыдовича главным изменником, еще и подмаслил его, передал владения убитого Игоря, и они снова превратились в друзей. Вместе надавили на Святослава Ольговича, требуя мириться — дескать, твоего брата уже нет в живых, заступаться не за кого, а Долгорукий бросил Ольговичей и Давыдовичей, не пришел на помощь.

Правда, с Ольговичами были дружины Долгорукого и его дети, но стоило ли обращать на них внимание? Его сына Глеба Юрьевича великий князь и Изяслав Давыдович выгнали. А второй, Ростислав Юрьевич, неожиданно тоже надумал передаться государю. Пожаловался, что отец не дает ему городов, просился в службу. Изяслав II несказанно обрадовался. К изменам он привык, воспринимал их как естественное поведение. Как раз такими методами он хорошо научился раскалывать противников. А тут шутка ли — сын Долгорукого! Изяслав II обласкал его, отдал Городец-Остерский, добавил изрядный кусок на Волыни. Напоказ, поощряя других перебежчиков — вот он каков Юрий, собственных детей обижает, а я готов жаловать. Хотя на самом деле суздальский князь был не так-то прост, и Ростислав ему вовсе не изменял. Он действовал по заданию отца: вести разведку, готовить почву на будущее.

Что ж, свой глаз на юге был совсем не лишним. Киевский и черниговский правители торжественно провозгласили мир, целовали крест на том, чтобы «оставить злобу» и «блюсти Русскую землю заодно с Изяславом». Но злобы у них накопилось слишком много. Вроде бы, до сих пор Долгорукий их не трогал. Пока что досаждали ему, а не он. Но само существование сильного Суздальского княжества казалось Изяславу II угрозой, нависавшей с севера, как туча. Великий князь задумал раз и навсегда сокрушить Залесскую землю.

На «мирных» пирах договаривались о взаимодействии, на суздальцев нацеливались одновременные удары с юга и запада. Осенью 1148 г. Изяслав II лично отправился в Новгород. Подольстил новгородцам — великие князья давно у них не бывали. Закатил грандиозный пир, перепоил весь город, сам веселился и поднимал кубки с простыми горожанами. А на следующий день собрал их на вече. Расписал притеснения, которые они терпят от Долгорукого — ну а как же, Торжок захватывает, своевольничать не дает. Изяслав заявил, что специально прибыл защищать новгородцев, спросил, чего они хотят, мира или войны? Естественно, после таких реверансов непросохшие с похмелья головы взревели:

«Войны!»

Вооружили рать и по зимнему пути зашагали на восток. На Медведице соединились со смоленским войском. Однако черниговский князь оказался не слишком надежным союзником. Он должен был с юга наступать на Ростов, навстречу Изяславу II, но дошел только до земли вятичей и остановился. Решил выждать, как оно там сложится, кто кого одолеет? Победит великий князь, тогда и он подоспеет, добычу урвет. Новгородцы и смоляне, в свою очередь, остановились, ждали черниговцев. Стояли-стояли, не дождались, начали без них. Разорили Углич, еще несколько городков по Верхней Волге и Мологе, опустошили окрестности Ярославля.

Юрий Долгорукий не вывел в поле свои полки. Ему приходилось озираться на черниговцев в тылу, да и вообще он не хотел губить воинов в братоубийственной сече. Он правильно рассчитал, что враги в его земле все равно не сумеют прочно зацепиться. Осаждать крупные города они не рискнули — застрянешь где-нибудь под Ярославлем, тут-то тебе и врежут из Ростова, Белоозера, Суздаля. А время в ожидании Изяслава Давыдовича они потеряли, наступала весенняя распутица. Озаботились, как бы вывезти награбленное, и ушли прочь. Единственным результатом похода стали многочисленные пепелища и толпы угнанных пленных.