Потерянный разум - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 173

Академик Ю.В.Яременко говорил об этой иррациональной вере в пластмассы: «Находились люди, которые писали книги о том, что можно делать станки целиком из пластмасс, включая даже станину. Появление безголовых, но агрессивных технократов — это важный и отчасти трагический момент нашей истории» . К этому можно лишь сделать оговорку, что само по себе появление таких «безголовых технократов» не было бы трагедией, если бы они не послужили, при поддержке нашей либеральной интеллигенции, прикрытием для проникновения к власти здравомыслящих хищников.

Далее «экономисты перестройки» вводят еще одну меру, тоже чтобы ошарашить читателя. Они пишут: «На ту же единицу национального дохода у нас уходит в 2,4 раза больше металла, чем в США».

Здесь опять прежде всего вводится неопределимая категория: что значит «та же единица национального дохода»? Чему равна эта единица в США и СССР? Ведь всегда считалось, что понятия эти в хозяйстве СССР и США очень различны, так что каждый раз надо четко объяснять, что под этим понимается и как одно пересчитывается в другое. В 1989 г. советский читатель наверняка понимал под национальным доходом продукт реальной экономики — произведенные товары и услуги, а не движение денег и ценных бумаг.

Сами же Н.Шмелев и В.Попов пишут, что объем промышленной продукции СССР составлял 80% от американского, а продукция сельского хозяйства — 85%. Металлический фонд в СССР был намного меньше, чем в США — каким же образом «на ту же» единицу национального дохода у нас могло уходить в 2,4 раза больше металла? Хоть какой-то расчет и какие-то логические выкладки должны же были привести экономисты! Ведь на основании подобных заявлений предлагалось ни много ни мало сменить сам тип хозяйственной системы огромной страны. Это же не Хлестакову денег занять у простофиль.

Додумать за авторов, откуда взялась эта цифра — 2,4 — невозможно. Известно, что в 1971 г, металлоемкость производства промышленности СССР составляла 952 т металла на 1 млн. руб. валовой продукции, а в сельском хозяйстве 660 т на 1 млн. руб. валовой продукции. Сравнить эти показатели с показателями США непросто — цены на одну и ту же продукцию в СССР и США различались очень резко. Но все равно металлоемкость продукции в СССР была заведомо ниже, чем в США — меньше у нас было сооружений и машин, причем намного меньше, а это главный фактор металлоемкости производства. Ведь в производстве национального дохода участвуют и рельсы с локомотивами, и мосты с автострадами.

Проще сравнить металлоемкость единицы национального дохода в тех отраслях хозяйстве, где имеется однозначно понимаемая абсолютная единица измерения продукта. Например, при сравнении единицы услуг, произведенной на транспорте, есть совершенно идентичная единица измерения — тонно-километр перевозок. Она одинакова и в США, и в СССР, и в Африке. В книге Л.Л.Зусмана читаем: «Использование 1/5 металлического фонда США, содержащейся в железнодорожном транспорте, в 3 раза менее интенсивное, чем в СССР, вызывается в большой мере особенностями капиталистической экономики и приводит к избытку массы металлического фонда железнодорожного транспорта США примерно на 120-150 млн. т» (с. 370).

Здесь все ясно — известна масса металла, заключенная в рельсах и мостах, в подвижном составе, известен объем перевозок и т.д. Металлоемкость одного тонно-километра перевозок на железнодорожном транспорте в СССР в три раза меньше, чем в США . Известны и причины, по которым металлоемкость перевозок на транспорте в СССР была меньше, чем в США. Прежде всего это связано с тем, что еще в Российской империи железные дороги строились в рамках плановой системы — с координацией грузопотоков, а не с конкуренцией (первые пятилетние планы в России разрабатывались в начале ХХ века именно в Министерстве путей сообщения). В СССР этот принцип построения транспортной системы был укреплен и развит. В результате средний коэффициент перегрузок был тогда в США в 1,8 раз выше, чем в СССР. Л.Л.Зусман пишет: «В значительной мере это вызвано многократной перепродажей товаров посредниками, что приводит во многих случаях к переотправке грузов… В итоге объем погрузочно-разгрузочных работ на каждую тонну продукции в США почти вдвое больше, чем в СССР: 11 т в США, 6 т в СССР» (с. 371).

Если уж называть цифру для всего хозяйства, то требовалось представить обществу подобный расчет металлоемкости по отраслям. Скорее всего, эта цифра — 2,4 — просто была высосана из грязного пальца в идеологическом ведомстве А.Н.Яковлева.

Многие скажут, что не надо было тратить столько места на то, чтобы разжевать с помощью простых примеров совершенно прозрачную логическую подтасовку идеологов перестройки. Здравый смысл подсказывает, что потребное для страны количество какого-то ресурса (стали, нефти, тракторов и пр.) определяется не тем, сколько этих ресурсов производится в США, Люксембурге или Сингапуре, а тем, сколько для жизни страны нужно благ, получаемых посредством использования этого ресурса и каков «выход» этих благ с той технологией, которой располагает страна. Да, здравый смысл это подсказывает, но здравый смысл был задушен в общественном сознании во время перестройки (хотя предпосылки для этого складывались и создавались задолго до нее).

Подавление здравого смысла, меры и логики — тяжелая болезнь культуры. Можно предположить, что, выявляя и разбирая показательные случаи, мы способствуем восстановлению навыков критического анализа и логических умозаключений. Это, может быть, раздражает тех, кто такие навыки сам не утратил (или думает, что не утратил), но в нашем положении можно и потерпеть некоторый перебор в детальности разбора.

Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод, что развернутая во время перестройки кампания по дискредитации советской черной металлургии важна для изучения не только как пример эффективной идеологической диверсии с тяжелыми последствиями для страны и народа. Та кампания была полигоном для отработки извращенного метода рассуждений и взгляда на общественное бытие. Этот метод был отработан как образец и внедрен в массовое сознание в форме целого ряда мифов. Он был воспринят влиятельной частью интеллигенции и породил важные стереотипы мышления, которые действуют и по сей день.

Для преодоления этих стереотипов требуются значительные интеллектуальные усилия, в том числе и направленные на методический разбор структурно схожих мифов.

Эту большую тему рассмотрим на самых, казалось бы, очевидных примерах. После 1987 г. было оказано сильнейшее давление на остатки планирования. Одним из важных инструментов в этих нападках был тезис о якобы избыточном производстве ресурсов как фундаментальном дефекте плановой экономики. Этот тезис вошел, в действительности, в самое ядро всей доктрины подрыва легитимности советского строя и, затем, подрыва самого хозяйства СССР и оставшихся от него «независимых» республик. Ведь вслед за атаками на какую-то «избыточную» отрасль (производства стали, тракторов, энергии и т.п.) или даже параллельно с этими атаками, принимались политические решения по подрыву этих отраслей.