Маркс против русской революции - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 16

Таким образом, Энгельс, исходя из своих чисто политических пристрастий, возводит в ранг народа небольшую его часть и лишает статуса «частиц народа» большинство немцев. И даже при таком соотношении называет немцев революционной нацией . Понятия, которые применяет Энгельс, совершенно искажают картину реального общественного столкновения и затрудняют непредвзятый взгляд на него.

В большой работе Маркса о революции 1848 г. в Германии «Буржуазия и контрреволюция» [44] ключевым словом также является народ . Смысл этого понятия передается такой схемой. Трусливая немецкая буржуазия не возглавила народ, но народ толкал ее вперед. А она предала народ и пошла на соглашение с правительством. Как видим, и в этой модели «вне народа» остается та часть немцев, которая не поддержала революцию и оказала ей активное или пассивное сопротивление, в результате чего революция и была подавлена. Эта часть немцев, в представлении Маркса, в «народ» не входит. Но себя-то она наверняка считает народом! Строго следуя Марксу, надо было бы сказать, что в момент революции происходит расщепление прежнего народа , в котором назрело противоречие, на два новых народа . [13]

Надо отметить, однако, что основатели марксизма часто сдвигались в другую крайность и смешивали категории классовые и национальные. Так, Энгельс называл англичан «самая буржуазная из всех наций», а Ирландию — «крестьянской нацией». Следуя этой установке, глава советской антропологической науки Ю.В. Бромлей предлагал ввести, в дополнение к разграничению наций на буржуазные и социалистические, понятия «рабовладельческая народность» и «феодальная народность» [15, с. 275]. В 1964 г. Институт этнографии АН СССР издал книгу «Нации Латинской Америки», где было сказано, что, за исключением Кубы, все нации Латинской Америки являются буржуазными. Это уже схоластика, парализующая возможность понимания.

Одна из причин, по которым советские этнологи своими схоластическими дебатами о нациях и народах загнали себя в тупик, заключается в давлении формационного подхода. Маркс и Энгельс различали нации феодальные, крестьянские и буржуазные — значит, в СССР должны быть нации социалистические . В справочнике «Нации и национальные отношения в современном мире», вышедшем в 1990 г., говорится, что в России до 1917 г. было 7 капиталистических наций, а в СССР к моменту перестройки — 50 социалистических наций.

В результате уже вполне сформировавшаяся к послевоенному времени советская гражданская полиэтническая нация была названа народом — ведь не могут же социалистические нации раствориться в советской нации? Не обладая статусом нации, советское общество лишилось очень многих важных политических прав в международном сообществе.

Однако в доктрине деления народов на революционные и реакционные этничность трактуется как сущность . Такое понимание народа как «сущности», совершенно отличное от традиционного для русской культуры, идет, видимо, от Великой французской революции, в ходе которой к народу были причислены лишь граждане — те, кто революцию поддержал. Остальные были исключены из народа, сохранив лишь свою категорию подданных . Например, реакционные крестьяне в народ Франции не включались.

Видимо, такое резкое разделение населения одной страны на народ и не-народ , то есть на две общности, каждая из которых воспринимается другой как «чужие», характерно именно для гражданского общества Запада. В концепции Локка при возникновении гражданского общества население делится на «республику собственников» и «неимущих» (на «расу богатых» и «расу бедных», на избранных и отверженных, на собственников и пролетариев и т.д.). Из этой антропологии, корнями уходящей в античность с ее обществом, разделенным на свободных и рабов, был легко перекинут мостик в антропологию классового общества.

В сословном обществе царской России и в советском «почти неклассовом и почти не сословном» обществе понятие народа выросло из Православия и из космологии крестьянской общины. Оно было производным из понятий Родина-мать и Отечество . Народ — надличностная и «вечная» общность всех тех, кто считал себя детьми Родины-матери и Отца-государства, которое персонифицировалось в лице «царя-батюшки» или другого «отца народа» (в том числе коллективного «царя» — Советов).

В норме, когда общество было в целом здорово, никакая общность людей из народа не исключалась. Как в христианстве «все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии», так и на земле все, «водимые духом Отечества», суть его дети и наследники. Все они и есть народ. В периоды смут, войн и революций возникают кучки отщепенцев, отвергающих «дух Отечества» — они из народа выпадают (в пределе становятся «врагами народа»). Но это не связано с имущественным положением или образом жизни, критерием является именно отношение к Отечеству. Общепризнанным носителем духа народа было в России подавляющее большинство населения, собранное в однородную в культурном отношении общность — общинное крестьянство (вообще, не отделившиеся от него мировоззренчески «дети семьи трудовой»).

К нашему несчастью, в советском обществоведении никогда не поднимался вопрос о генезисе народа, его составе и структуре, о критериях включения в него или исключения из него тех или иных групп и личностей. Интуитивные представления были «заморожены» как нечто естественное — точнее, как нечто, предначертанное судьбой. Возникновение народа воспринималось как таинство, народ был прекрасным творением, которому в душе поклонялись. Александр Блок писал уже накануне революции:

Народ — венец земного цвета,

Краса и радость всем цветам.

Наличие проблемы маскировалось в России именно огромным численным преобладанием трудового народа — даже в начале ХХ века на 85 крестьян приходился 1 дворянин, прослойка буржуазии была ничтожной, а городские трудящиеся с крестьянами еще мировоззренчески не разошлись.

То, что проблема противостояния разных групп народа существовала, обнаруживалось в моменты раскола и социальных конфликтов. Тогда пели, хороня павших борцов: «Вы жертвою пали в борьбе роковой любви беззаветной к народу ». Павшие — жертва их любви к народу, а злодеи и угнетатели уже неявно исключались из народа. Противник в качестве последнего, явного предупреждения прямо сравнивался с враждебным народом.

В ходе революции 1905- 1907 г. сход крестьян дер. Куниловой Тверской губ. написал в своем наказе: «Если Государственная дума не облегчит нас от злых врагов-помещиков, то придется нам, крестьянам, все земледельческие орудия перековать на военные штыки и на другие военные орудия и напомнить 1812 год, в котором наши предки защищали свою родину от врагов французов, а нам от злых кровопийных помещиков».