Если б я был русский царь. Советы Президенту - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сатановский cтр.№ 44

Даже Сталин, возможности которого по перекраиванию в стране чего угодно к концу 30-х на порядок превышали все, чем располагали его предшественники и преемники, не попытался ввести в СССР унитарную структуру, отдавая себе отчет в том, чем это кончится: великий был прагматик, хотя тиран-тираном. Соответственно, Россия не просто тащит на себе устаревшие вериги национально-государственного устройства, которые ей непременно нужно сбросить, после чего она воспарит в немыслимые экономические выси, но именно это устройство составляет основу ее существования как государства. Черепаха или рак, избавляющиеся от отягощающего их панциря, одновременно составляющего часть опорно-двигательного механизма, может и мечтают стать вольной птицей, сбросив эту тяжесть. Проживет этот инвалид-доброволец недолго, при условии, что эту вивисекцию переживет, что сомнительно. Поэтому приходится продолжать тащить, хотя жмет, местами неудобно, раздражает, чешется в самые неподходящие моменты и выглядит не слишком стильно. Страна такая: веками сформированное рагу из плохо подходящих друг к другу элементов, более или менее притершихся и приспособившихся к существованию в едином организме. Кому не по душе – свобода выезда решит все местные проблемы. Хотя создаст другие – по приезде.

США, Бразилии или Канаде проще: они создавались практически на пустом месте. Экзотические вкрапления в систему, вроде свободно ассоциированного с Соединенными Штатами государства Пуэрто-Рико или бывшего королевства, которым еще в начале ХХ века были Гавайские острова, не меняют принципов устройства. Но даже социалистический Китай вынужден учитывать специфику формирования страны – что говорить об Индии с ее кастами, племенами и развитым феодализмом! Те государства, где этно-историческая реальность не учитывается, испытывают внутренние напряжения, которые могут оказаться для них фатальными, – сегодняшняя Турция с проблемой местных курдов как раз и входит в эту группу. Моноэтнических стран мало: разве что Польша, изгнавшая или перебившая свои меньшинства, или Япония, в которой они составляли немногочисленные низшие классы, так как были потомками военнопленных или покоренного автохтонного населения. Даже в крошечном Сингапуре выстроен баланс между китайцами, малайцами и индусами. В крошечном же Бахрейне острые трения между шиитами и суннитами могут похоронить страну. Что, помимо прочего, ярко демонстрирует принципиальную неважность базы, по которой определяются границы раскола: этнические, конфессиональные или исторические. Важно, что они есть и по ним возникает напряженность. Причем страна совершенно не обязана существовать в границах одного государства: послевоенная Германия была разделена на ГДР, ФРГ и Западный Берлин, хотя и воссоединилась в конце 80-х. Разделы Польши между Австро-Венгрией, Россией и Германией в XVIII веке, не говоря уже о пакте Молотова – Риббентропа, демонстрируют то же самое на ее примере.

Распады и воссоединения России (Речь Посполитая в огромной мере из русских территорий и состояла), а также Китая – из той же области. Как следствие, исторические счеты у всех ко всем. Все всех когда-то оккупировали, притесняли или из метрополии высасывали соки, ее же предавая в час нужды. Что верно в целом для всего человечества, включая все помянутые выше переселенческие общества и страны, построенные, по историческим меркам, только вчера. Половина Мексики, оккупированная полтора столетия назад США, в настоящее время как-то не стремится к возвращению в мексиканские пределы. Квебек демонстрирует готовность выйти из Канады, а Шотландия из Великобритании очень аккуратно, не перенапрягая обстановку и не тревожа экономику. Да и развод СССР был бархатным по форме и последствиям. Серьезные конфликты начались потом, в тех постсоветских странах, где взорвались заложенные в советское время мины, вроде азербайджанского Нагорного Карабаха, после войны ставшего армянским, или у центрального руководства не хватило ума не трогать местные автономии, как в Грузии или Молдове.

Как показывает опыт, населению, в общем, по большому счету, все равно, в каком государстве или какой стране оно живет. Если условия жизни его не устраивают, оно голосует ногами, как и происходит в большинстве постсоветских республик, когда давление на местное русскоязычное население превышает предел терпения, которое оно готово проявлять. Если устраивают – остается на месте, как в Прибалтике, хотя и борется за гражданские права, при полном безразличии к этой борьбе европейской и мировой общественности. Распад СССР абсолютным большинством его населения не приветствовался и, за исключением всплывших на поверхность новых элит, не одобрялся – но кто бы это население спросил. В России период полураспада на рубеже веков закончился, что и можно считать аналогом слогана «вставание с колен». В ряде бывших братских социалистических республик продолжается или еще впереди. Спаси их Господь. Построенная питерским призывом бюрократов, помянутая выше АКС сформировала государство под себя. Терпеть его пока что можно, хотя и без восторга. Именно поэтому страна не проявляет серьезных признаков распространения на ее просторах «арабской весны» или революционной заразы другого типа. Все сокрушения о том, что политика в России умерла, как проявил рубеж 2011–1012 годов, были напрасны: на ее пространстве законы истории продолжают действовать. Действуют они так же, как во Франции, Великобритании и США, где приемлемое для населения устройство появилось эволюционным путем, после того как в рамках жестких конфликтов и парламентских баталий утряслись все основные противоречия и были согласованы все базовые расхождения.

Со времен сталинской национальной политики в России остро стоит русский вопрос, хотя вопрос «кто такие русские» не Сталин ставил и не со Сталиным он был связан. Парадоксальным образом патриотические лидеры вспоминают Сталина, уничтожившего миллионы представителей русской интеллектуальной элиты, как икону. Сталин был идеальным диктатором, а диктаторов помнят. Никто не вспоминает Александра II, убитого террористами. Вспоминают тиранов: Ивана Грозного, Петра, Сталина либо несчастного Николая II, который растерял все, что триста лет его предки до того собирали. То, что и он погиб, и семья его погибла, не делает его лучшим монархом. По крайней мере, те десятки миллионов жертв, которые понесла страна после 1917 года, это результат его политики. Точно так же будут помнить в Чечне Дудаева, Кадыровых, Закаева, Масхадова или Басаева. Мало кто будет вспоминать Махмуда Эсамбаева, человека безмерной доброты и колоссального таланта, или чеченцев, которые стали жертвами войны, поскольку не собирались принимать ничью сторону. Они жили в стране, которая ушла в 1991 году, оставив их без точки опоры. СССР кончился, а в националистической и исламистской Чечне они не хотели и не могли жить…

Говорить о том, кто такие русские, надо, начиная с определения, что в эту категорию вкладывается. Русские – это как американцы, бразильцы, индийцы или китайцы? Это народ, который создал империю, нация или этническая группа? Если нация, тогда у нее есть империя. Если этническая группа, которая завязана насмерть на православии, тогда империю теряете со всей той кровью, в первую очередь русской, которая будет после этого. Не очень понятно, где останавливаться в определении границ «русскости»? Где остается культура, литература, русский язык? Можно ли пользоваться учебником русского языка Розенталя, исходя из того, что он венгерский еврей, хотя учебник хороший? Нужен ли пусть малограмотный, но этнически чистый человек, который сложит новый учебник? Физику Ландау можно учить или нет? Куда деть из истории России Витуса Беринга, Екатерину Великую и всех российских царей после Петра Великого – в датскую или немецкую историю? Да, собственно, и до Петра – всех Романовых и их предшественников, Рюриковичей, надо переместить из истории России в монгольскую историю или в шведскую? Есть очень немного этнических групп, которые из племени переросли в народ, а из народа в нацию, как англичане, французы и китайцы. Русские оказались такого рода группой. И перемешивались они со всеми своими соседями именно потому, что это механизм роста и подъема государства. Поэтому армяно-грузинский по происхождению Булат Окуджава – русский национальный поэт, а татарские, что следует из их фамилий, Тургенев и Аксаков – русские писатели. Да и Суворов не армянский полководец, а русский фельдмаршал.