ЦРУ. Правдивая история - читать онлайн книгу. Автор: Тим Вейнер cтр.№ 66

Возражал один только Маккоун. 20 сентября, в последней из своих телеграмм в штаб, он убеждал агентство подумать еще раз. Аналитики вздохнули. Затем они снова просмотрели донесение, полученное по меньшей мере восемь дней назад от одного дорожного наблюдателя, рядового кубинского агента из низшей иерархии разведки. Он сообщал, что в сельской местности в окрестностях городка Сан-Кристобаль конвой тяжелых советских тягачей перевозит накрытый брезентом таинственный груз, по виду напоминающий толстые телеграфные столбы. «Я так и не узнал его имени, – сказал Сэм Хэлперн из ЦРУ. – Этот агент… он единственный из всех сообщил нам, что здесь происходит что-то непонятное… И после десяти дней споров в комитете по воздушной разведке было наконец принято решение провести шпионский полет».

4 октября Маккоун, возвратившись на родину, был вне себя по поводу запрета на полеты U-2, введенного Белым домом. В течение пяти долгих недель не проводилось никаких разведывательных полетов над территорией Кубы. На заседании Специальной (расширенной) группы в присутствии Бобби Кеннеди «возникла дискуссия» по поводу того, кто остановил эти полеты. Этим человеком, естественно, был президент страны. Бобби Кеннеди признал потребность в более интенсивной разведке на Кубе, но при этом оговорился, что президент, прежде всего, требует усилить подрывную деятельность: «Он настаивал на массированной деятельности». Он потребовал, чтобы Маккоун и Лэнсдейл направили на Кубу агентов с целью минирования гаваней и похищения кубинских солдат для допросов. Этот приказ фактически инициировал в октябре заключительную миссию проекта «Мангуст», когда в разгар ядерного кризиса на Кубу с помощью подводной лодки было переправлено около полусотни шпионов и диверсантов.

В то время как американская разведка переживала очередной кризис, 4 октября девяносто девять советских ядерных боеголовок благополучно и незаметно прибыли на Кубу. Каждая – раз в семьдесят мощнее той бомбы, которую Гарри Трумэн приказал сбросить на Хиросиму. Проведя хитроумный маневр, Советы удвоили потенциальный ущерб, который могли нанести Соединенным Штатам. 5 октября Маккоун отправился в Белый дом и заявил, что от полетов U-2 напрямую зависит безопасность американской нации. И что этих полетов должно быть больше. Банди усмехнулся, заявив, что никакой угрозы не существует, – а если бы и существовала, то ЦРУ не смогло бы ее обнаружить.

Когда через десять дней ЦРУ все-таки обнаружило советские ракеты, это было выставлено как триумф. Но в то время так считали лишь немногие из тех, кто стоял у власти.

«Почти полная неожиданность для нашей разведки, с которой столкнулись Соединенные Штаты в связи с введением и развертыванием советских стратегических ракет на Кубе, в значительной степени явилась результатом ошибок и сбоев в аналитических процессах, по которым оценивается разведывательная информация», – несколько месяцев спустя сообщил президентский комитет по иностранной разведке. Президент был «неважно обслужен» ЦРУ, которое «оказалось не в состоянии донести до ключевых правительственных чиновников наиболее точную картину» того, что делают Советы. Комиссия заключила, что контроль за «тайными агентами на Кубы был неадекватным» и что «данные разведывательной аэрофотосъемки были использованы не полностью». Вывод: «То, как обрабатывалась разведывательная информация в связи с ситуацией на Кубе, свидетельствует о самых серьезных недостатках в нашей информационной системе, что, в случае если не будут приняты соответствующие меры, может привести к самым серьезным последствиям».

Недостатки никто не исправил; неспособность разглядеть истинное состояние иракского арсенала в 2002 году во многом привела к таким же последствиям.

Но благодаря настойчивости Маккоуна фотографическое «затишье» было наконец ликвидировано. Сначала, 14 октября, самолет U-2, пилотируемый майором ВВС Стратегического авиационного командования Ричардом Д. Хейзером, пролетел над западной частью Кубы, сделав за шесть минут 928 фотографий. Сутки спустя аналитики ЦРУ уже рассматривали снимки самого крупного коммунистического оружия, которое они когда-либо видели. Целый день 15 октября они сравнивали снимки, сделанные с U-2, с фотографиями советских ракет, сделанных «туристами» во время майского парада на Красной площади Москвы. Они проверили тактико-технические данные, предоставленные в прошлом году Олегом Пеньковским, полковником советской военной разведки. Начиная с лета 1960 года он четыре месяца пытался выйти на агентов ЦРУ. Но его офицеры был слишком неопытны, слишком осторожны и слишком напуганы, чтобы провернуть это дело. Он наконец вступил в контакт с британцами, которые совместно с ЦРУ работали с ним в Лондоне. С большим для себя риском он тайно вывез около 5 тысяч страниц документов, большинство из которых было связано с военной техникой. Он был добровольцем и первым важнейшим советским шпионом, который когда-либо был завербован ЦРУ. Спустя ровно неделю после того, как фотографии U-2 прибыли в Вашингтон, Пеньковский был арестован советской разведкой…

Под вечер 15 октября аналитики ЦРУ уже знали, что на снимках баллистические ракеты средней дальности СС-4, способные доставлять боеголовки мощностью до 1 мегатонны от Западной Кубы до Вашингтона. Президент Кеннеди находился в Нью-Йорке, участвуя в кампании по поддержке кандидатов на ноябрьских выборах, которые должны были состояться через три недели. Тем вечером Макджордж Банди устроил у себя дома прощальный обед для Чипа Болена, которого недавно назначили американским послом во Франции. Около 22:00 зазвонил телефон. Это был Рэй Клайн, заместитель директора ЦРУ по разведке. «То, о чем мы беспокоились… в общем, все выглядит так, как будто мы действительно кое-что обнаружили», – сказал Клайн.

16 октября в 9:15 утра Ричард Хелмс принес фотографии, сделанные с U-2, в офис генерального прокурора. «Кеннеди поднялся со своего кресла и некоторое время стоял неподвижно, глядя в окно, – вспоминал Хелмс. – Он повернулся и посмотрел на меня. «Черт побери, – громко произнес он, подняв оба кулака к груди, как будто собрался боксировать с воображаемым противником. – Будь оно все трижды проклято». У меня возникли такие же чувства».

Бобби Кеннеди думал: «Хрущев нас обманул, но мы ведь и сами сознательно вводили себя в заблуждение».

ЦРУ само себя ввело в заблуждение размышлениями о том, что Советы никогда не отправят ядерное оружие на Кубу. Теперь, когда руководители ЦРУ воочию разглядели эти ракеты, они все еще никак не могли вникнуть в советское мышление. «Не понимаю их точку зрения, – жаловался 16 октября президент Кеннеди. – Для меня это какая-то дьявольская загадка. Видимо, я недостаточно хорошо знаю Советский Союз».

Генерал Маршалл Картер снова стал исполняющим обязанности директора; Маккоун полетел в Сиэтл на похороны своего пасынка, погибшего в автокатастрофе. Картер отправился на заседание Специальной (расширенной) группы, которое началось в 9:30 в оперативном штабе, подземном командном пункте в Белом доме. Он внес новые предложения о секретных нападениях на Кубу, которые санкционировал Роберт Кеннеди. Картер, который конфиденциально сравнивал действия Кеннеди на заседаниях по проекту «Мангуст» с озлобленным рэттерьером, тихо слушал, как генеральный прокурор одобрил восемь новых диверсий, ожидавших теперь только отмашки президента. Потом там же, в Белом доме, Картер встретился с главным фотоинтерпретатором ЦРУ Артом Ландалом и главным экспертом по ракетам Сидни Грейбилом. Эти трое принесли увеличенные снимки, сделанные фотокамерой U-2, в Кабинетную комнату, где незадолго до полудня собрался узкий круг лиц из ведомства национальной безопасности.