Давний спор славян. Россия. Польша. Литва - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 55

Как писал СМ. Соловьев, «Мнишек собрал для будущего зятя 1600 человек всякого сброда в польских владениях, но подобных людей было много в степях и украйнах…». [82] Цитата приведена умышленно, дабы автора не заподозрили в предвзятости. Первоначально местом сбора частной армии Мнишека был Самбор, но затем ее передислоцировали в окрестности Львова. Естественно, что это «рыцарство» начало грабить львовских обывателей, несколько горожан было убито. В Краков из Львова посыпались жалобы на бесчинства «рыцарства», но Сигизмунд вел двойную игру, и пока воинство Мнишека оставалось во Львове, король оставлял без ответа жалобы местного населения на грабежи и насилия. Папский нунций Рангони получил при дворе достоверную информацию о том, что королевский гонец имел инструкцию не спешить с доставкой указа во Львов.

Любопытно, как польские историки оправдывают поход этого сброда на Москву. Так, Казимир Валишевский писал: «В оправдание Польши надлежит принимать в соображение то обстоятельство, что Московия семнадцатого века считалась здесь страной дикой и, следовательно, открытой для таких предприятий насильственного поселения против воли туземцев; этот исконный обычай сохранился еще в европейских нравах, и частный почин если и не получал более или менее официальной поддержки заинтересованных правительств, всегда пользовался широкой снисходительностью». [83]

Таким образом, с польской точки зрения сей поход был лишь экспедицией в страну диких туземцев.

Армия Мнишека медленно приближалась к русским границам. Войско делало в день по две-три мили, иногда останавливалось в одном месте на несколько дней. К концу первых двух недель похода Лжедмитрий все еще оставался в пределах Львовщины. Во время остановки в Глинянах в начале сентября был проведен смотр. «Рыцарство» собралось в коло [84] и произвело выборы командиров.

Мнишек изъявил желание стать главнокомандующим, а Адам Жулицкий и Адам Дворжицкий — полковниками. Сын Мнишека Станислав стал командиром гусарской роты. Таким образом, Мнишек, его друзья и родственники сосредоточили в своих руках все командование армией самозванца.

К моменту перехода русской границы в армии Мнишека было 1000–1100 польских гусар, сведенных в роты по двести сабель в каждой, 400–500 человек польской пехоты, от двух до трех тысяч казаков и до двухсот «москалей», то есть беглых русских.

Надо сказать, что не все русские эмигранты в Польше поддержали самозванца. Так, в Краков к королю явился беглый сын боярский Яков Пыхачев и заявил, что царевич Димитрий на самом деле самозванец. Вслед за Пыхачевым явился более страшный обличитель — монах Варлаам, который рассказал королю и панам о своем путешествии из Москвы в Польшу с царевичем Димитрием и что Димитрий на самом деле является беглым монахом Григорием. Обличители появились совсем некстати. Король и не думал о правде слов самозванца, ему нужен был «предлог раздора и войны». А посему Пыхачев и Варлаам под конвоем были направлены в Самбор к Мнишеку. Там самозванец приказал немедленно казнить Пыхачева, а Варлаам был заточен в темницу. Некоторые историки удивляются, почему безвестный Пыхачев был казнен, а куда более опасный для расстриги Варлаам всего лишь заточен в темницу. Дело в том, что со времен Брестской унии (1596) в Польше царила атмосфера религиозной нетерпимости и любое насилие католиков над православными или наоборот приводило к серьезному конфликту конфессий. Казнь православного монаха католиками могла привести к непредвиденным последствиям.

Как уже говорилось, армия Мнишека, двигаясь по польской территории, безнаказанно грабила местное население. В связи с этим князь Константин Острожский и черкасский староста Ян Острожский отмобилизовали свои частные армии и разместили на границах собственных владений, чтобы не допустить туда «рыцарство». Ян Острожский приказал угнать все лодки и паромы с днепровских переправ в районе Киева. И в течение нескольких дней армия Мнишека стояла на берегу Днепра, не имея средств для переправы. Самозванца выручили киевские мещане, предоставившие средства для переправы. Дело тут, разумеется, не в любви киевлян к «спасенному царевичу», как писали наши историки, а в страстном желании мещан оградить свое имущество от храброго «рыцарства».

13 октября 1604 г. войско самозванца переправилось за Днепр и стало медленно продвигаться к ближайшей русской крепости — Моравску (Монастырскому острогу).

Отряд казачьего атамана Белешко скрытно через дремучий лес подошел к пограничной малой крепости Моравск и выслал парламентера. Казак подъехал к стене крепости и на конце сабли передал жителям письмо «царевича». На словах он передал, что идет сам Димитрий с огромными силами. Застигнутый врасплох воевода Б. Лодыгин попытался организовать сопротивление, однако служилые взбунтовались, связали воеводу Лодыгина и стрелецкого голову Толочанова. Трофеями казаков стали семь пушек и двадцать затинных пищалей. Сам же Лжедмитрий с основными силами прибыл к Моравску лишь 21 октября.

Под стенами Чернигова самозванца поначалу встретили пушечной пальбой, но вскоре и там произошел бунт, воевода князь И. А. Татев был схвачен и передан самозванцу. В Чернигове было захвачено 27 крепостных орудий. Бытует мнение, что и в Чернигове, и в Моравске бунтовали простые жители, — так писали все, начиная с Пушкина и кончая Скрынниковым. Их, видимо, смутила фраза из «Сказания о Гришке Отрепьеве» (XVII): «…смутишася черные люди и перевязаша воевод…». Так там «черные люди» вовсе не пахотные крестьяне или посадские, а негодяи. Население этих пограничных городков было невелико по сравнению с их гарнизонами, состоявшими из профессионалов, и ратники чуть ли не каждый год отбивали набеги татар и частных польских армий. Так что маловероятно, что простым жителям удалось обезоружить гарнизоны Моравска и Чернигова.

Поляки и казаки, войдя в Чернигов, разграбили его. Лжедмитрий публично стыдил грабителей и грозил им смертью, но дальше ругани дело не пошло. Знатный дворянин Н. С. Воронцов-Вельяминов наотрез отказался признать самозванца своим государем. Отрепьев приказал убить его. Эта казнь запугала взятых в плен дворян. Воеводы И. А. Татев, Г. П. Шаховский и другие поспешно присягнули Лжедмитрию.

На помощь Чернигову поспешил отряд русских войск под командованием воеводы Петра Федоровича Басманова. В пятнадцати верстах от Чернигова Басманов узнал о его сдаче и отступил в Новгород— Северский. В течение недели Басманов готовил крепость к обороне. Местных служилых людей в городе было немного: 104 сына боярских, 103 казака, 95 стрельцов и пушкарей. У Басманова тоже был небольшой отряд, и он запросил подкрепления из близлежащих крепостей. Прибыли еще 59 дворян из Брянска, 363 стрельца из Москвы и 237 казаков из Кром, Белева и Трубчевска. Всего в Новгороде — Северском было собрано около полутора тысяч человек, умевших пользоваться оружием. Эта цифра хорошо иллюстрирует беспечность царя и его воевод, проворонивших вторжение самозванца.