Давний спор славян. Россия. Польша. Литва - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 51

Заметим, что слух в конце 1600 — начале 1601 г. ходил не по низам, а по верхам. О нем уже знали иностранцы, но ничего не ведали в провинциальных городках, не говоря уже о селах. Таким образом, пропаганда велась очень грамотно. Синхронно пошел и «девятый вал» дезинформации о Борисе Годунове, что тот поизвел всех кого мог, поубивал, даже шута Ивана Грозного — царя Симеона колдовством зрения лишил. Столь же синхронно появились различные байки о хороших боярах Романовых, «сродниках» царя Федора. Не буду утомлять читателя их пересказом, а интересующихся отправлю к исследованиям по средневековой русской литературе и эпосу. Замечу лишь одно: сей народный фольклор касался только Романовых. Нет ни песен, ни сказок про Шуйских, Мстиславских, Оболенских или другие древние княжеские роды. Неужели нужно пояснять, что режиссер у этого спектакля был один и тот же, как, впрочем, и заказчики. Итак, царь-изверг на троне, хорошие бояре в опале, а где-то скитается восемнадцатилетний сын Ивана Грозного. Естественно, спасенный Димитрий не мог не явиться — даром, что ли, велась вся кампания.

Бояре Романовы отправлены в ссылку, но в Москве остались их многочисленные родственники и клиенты, к которым, видимо, и относился думный дьяк Афанасий Власьев. Возник заговор, главой которого стал архимандрит Чудова монастыря Пафнутий. Власьев сообщил о заговоре польскому послу Льву Сапеге, который с 16 октября 1600 г. по август 1601 г. находился в Москве. Возможно, авантюру с самозванцем и придумал Сапега, хотя также возможно, что автором или соавтором самозванческой идеи был Власьев, который незадолго до этого был послом в Австрии и, несомненно, слышал о «португальских штучках». В посольском дневнике, а также в донесении королю Сигизмунду Сапега и его товарищи весьма положительно отзываются о братьях Никитичах, называя их «кровными родственниками умершего великого князя» (ляхи не признавали царский титул Федора).

Заговорщики быстро нашли кандидата в самозванцы — Юрия (Юшку) Отрепьева, бедного дворянина, состоявшего на службе у Романовых. Юшка происходил из дворянского рода Нелидовых. В 70-х гг. XIV в. на службу к московскому князю Дмитрию Ивановичу из Польши прибыл шляхтич Владислав Нелидов (Неледзевский). В 1380 г. он участвовал в Куликовской битве. Потомки этого Владислава стали зваться Нелидовыми. Род был захудалым. Автору удалось найти в летописях лишь одно упоминание о Нелидовых. В 1472 г. великий князь Иван ІІІ послал воеводу, князя Федора Пестрого, наказать жителей Пермского края «за их неисправление». Одним из отрядов в этом войске командовал Нелидов.

Часть Нелидовых поселилась в Галиче, а часть — в Угличе. Один из представителей этого рода, Данила Борисович, в 1497 г. получил прозвище Отрепьев, и его потомки стали носить его как фамилию.

Согласно «Тысячной книге» 1550 г. на царской службе состояли пять Отрепьевых. Из них в Боровске сыновья боярские «Третьяк, да Игнатий, да Иван Ивановы дети Отрепьева. Третьяков сын Замятия»; в Переславле-Залесском — стрелецкий сотник Смирной-Отрепьев.

В 1577 г. дети сотника Смирного-Отрепьева, «неслужилый новик» Смирной-Отрепьев и его младший брат Богдан, получили поместье в Коломне. Богдану тогда было 15 лет. Интересно, что при поступлении на службу братья Смирной и Богдан Отрепьевы поручились за своего родственника Андрея Игнатьевича Отрепьева, против имени которого в дворянском списке было помечено: «служит с Углеча». Таким образом, братья имели тесные связи с Отрепьевыми, служившими в Угличе. Эти угличские родственники не могли не поделиться с ними рассказами о гибели царевича.

Богдан Отрепьев дослужился до чина стрелецкого сотника, но его погубил буйный нрав. Он напился в Немецкой слободе в Москве, где иноземцы свободно торговали вином, и в пьяной драке был зарезан каким-то литовцем. Так его сын Юшка остался без отца, воспитала его мать.

Едва оперившийся Юрий поступил на службу к Михаилу Никитичу Романову. Выбор Юшки не был случайным — детство он провел в имении дворян Отрепьевых на берегах реки Монзы, притока Костромы. Рядом, менее чем в десяти верстах, была знаменитая костромская вотчина боярина Федора Никитича — село Домнино. Вскоре Отрепьев поселился в Москве, на подворье Романовых на Варварке. Позже патриарх Иов говорил, что Отрепьев «жил у Романовых во дворе и заворовался, спасаясь от смертной казни, постригся в чернецы». Термин «вор» в те времена имел более широкий смысл, включавший и государственную измену. Так против кого «заворовался» Юшка? Если против своих благодетелей Романовых, так ему нужно было идти не в монастырь, а во дворец к Борису, в дублеры к Бартеневу. Значит, «заворовался» он все-таки против царя. Или он был посвящен в заговор Романовых, или как минимум активно участвовал в бою с царскими стрельцами. В любом случае ему грозила смертная казнь. Борис по конъюнктурным соображениям был снисходителен к боярам, но беспощадно казнил провинившуюся челядь.

Спасая свою жизнь, Юшка принял постриг и стал смиренным чернецом Григорием. Некоторое время Григорий скитался по монастырям. Так, известно о его пребывании в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре и монастыре Ивана Предтечи в Галичском уезде.

Заговорщики перевели чернеца Григория в придворный Чудов монастырь, который находился на территории Московского Кремля. Поступление в него обычно сопровождалось крупными денежными вкладами. О приеме Григория просил архимандрита Пафнутия протопоп кремлевского царского Успенского собора [79] Ефимий. Как видим, влиятельные церковные деятели просят за монашка, бегающего из одного монастыря в другой, бывшего государственного преступника.

Первое время Григорий жил в келье своего родственника Григория Елизария Замятии (внука Третьяка Отрепьева). Всего до побега Григорий прожил в Чудовом монастыре около года. В келье Замятии он пробыл совсем недолго. Архимандрит Пафнутий вскоре отличил его и перевел в свою келью. По представлению архимандрита Григорий был рукоположен патриархом в дьяконы. Вскоре Иов приблизил к себе Григория. В покоях патриарха Отрепьев «сотворил святым» каноны. Григорий даже сопровождал патриарха на заседаниях Боярской думы. Такой фантастический взлет всего за год! И время было не Ивана Грозного или Петра Великого. При Годунове головокружительные карьеры не делались. И при таком взлете вдруг удариться в бега?! А главное, как восемнадцатилетний парень без чьей-либо поддержки вдруг объявил себя царевичем? До этого на Руси со времен Рюрика не было ни одного самозванца. Престиж царя был очень высок. Менталитет того времени не мог и мысли такой допустить у простого чернеца.

Версию, что до самозванства Отрепьев дошел сам, придется отбросить как абсурдную. Отсюда единственный вариант — инока Григория наставили на «путь истинный» в Чудовом монастыре. Кремлевский Чудов монастырь давно был источником различных политических интриг. Там постриглись многие представители знати, и не по доброй воле. Само расположение монастыря под окнами царских теремов и государственных приказов делало неизбежным вмешательство монахов в большую политику. Царь Иван Грозный желчно бранил чудовских старцев за то, что они только по одежде иноки, а творят все как миряне. Значительная часть монахов была настроена оппозиционно к царю и патриарху.