Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Тэтчер cтр.№ 34

Поведение России в Чечне непростительно, но его нельзя назвать необъяснимым, особенно ввиду того, что чеченцы (независимо от того, кто взорвал дома в 1999 году) в последние три года все чаще прибегали к терроризму. Угрожающе увеличилось число угонов самолетов, взрывов с участием террористов-смертников, нападений на гражданские объекты, кроме того, расширялись связи чеченцев с исламскими террористами, включая Усаму бен Ладена. Это, конечно, не оправдывает отказ России уважать желания и интересы чеченского народа. Большинство чеченцев вовсе не являются исламскими фанатиками: ими движут главным образом национальные, а не религиозные мотивы. К моменту событий 11 сентября обеспокоенность российских граждан в отношении жестоких кампаний, нацеленных на подавление чеченского сопротивления, вновь стала нарастать. Объявление широкой войны против терроризма не должно стать новым оправданием попыток российских властей стереть чеченский народ с лица земли. В противном случае действия Москвы могут существенно облегчить террористам задачи по вербовке боевиков на Кавказе.

• Мы должны предельно ясно говорить о том, что действия России в Чечне неприемлемы.

• Мы должны ясно дать понять, что, несмотря на уважение интересов великой державы, мы не признаем права Москвы дестабилизировать обстановку в государствах бывшего СССР.

• Страны Балтии, учитывая их желание, должны быть приняты в НАТО.

• Запад имеет определенные интересы на Украине (которая граничит со странами НАТО), в Центральной Азии и республиках Южного Кавказа (расположенные там огромные запасы нефти и газа должны разрабатываться нами и Россией); все эти государства должны пользоваться нашей поддержкой — политической, технической и экономической.

• Мы должны продолжать сотрудничество с Россией в целях противодействия исламскому экстремизму в Центральной Азии.

Как только стало ясно, что Путин — будущий хозяин Кремля, вокруг него возникла масса домыслов и противоречивых слухов. Основные факты нам известны; не ясно, что из них следует. Владимир Путин осуществил мечту своего детства, став в 1975 году, в возрасте двадцати двух лет, сотрудником КГБ — секретной службы Советского Союза. В конце 80-х он работал с секретной службой Восточной Германии, «Штази», ведя в числе прочего разведывательную деятельность против НАТО (по его собственному признанию, сделанному в пространном интервью в марте 2000 года). В начале 90-х Путин возвращается в родной Санкт-Петербург, где сначала работает в университете, а затем в администрации мэра города — известного реформатора, ныне покойного, Анатолия Собчака (обвинявшегося некоторыми во взяточничестве). В 1996 году Путин перебирается в Москву в качестве заместителя главы кремлевской администрации. В 1998-м его назначают руководителем Федеральной службы безопасности (ФСБ), преемницы КГБ. Затем с должности секретаря президентского Совета безопасности он в августе 1999 года перемещается на пост премьер-министра, а в марте следующего года занимает место Ельцина.

Все это не говорит практически ни о чем; в самом деле, учитывая прошлую профессию г-на Путина, где обман и дезинформация ставились во главу угла, это даже меньше, чем ничто. В сфере высокой политики всегда очень важно понимать, чего ты не знаешь. Те, кто думает, что знает, но на деле ошибается и действует в соответствии со своими заблуждениями, — опаснее всего на руководящем посту.

Нынешний премьер-министр Великобритании определенно теряет над собой контроль, когда начинает высказывать свои суждения о г-не Путине. Он с энтузиазмом расписывает его как «современно мыслящего деятеля» и предлагает позволить ему воспользоваться плодами труда группы выработки долгосрочной стратегии британского правительства. Г-н Блэр утверждает также, что Путин «видит Россию сильной и с твердым порядком, но в то же время демократической и либеральной».

Значительная часть этого не более чем самообман. Западные лидеры хотели бы видеть здорового, трезвого, предсказуемого и презентабельного российского руководителя. А еще вопреки всему они надеются, что он окажется реформатором и демократом. Конечно, теоретически возможно, что такой человек выйдет из недр КГБ. Однако в той же, если не большей, степени возможно, что Владимиру Путину намного ближе модель другого руководителя КГБ, побывавшего на месте главы государства, — Юрия Андропова, в котором в свое время Запад видел либерала, исходя из того, что тот любил джаз и пил шотландское виски, и совершенно игнорируя его ключевую роль в жестокой расправе над восставшими венграми в 1956 году. Вскоре после своего избрания г-н Путин торжественно открыл мемориальную доску Андропову на старом здании КГБ на Лубянке. Это не слишком обнадеживающий знак.

С тех пор, конечно, образ Путина как президента стал более отчетливым, хотя и сохранил свою неоднозначность. Его подход, как представляется, заключается в создании сильной государственной власти, способной навести порядок в стране. Несмотря на зловещие нотки, именно это имел в виду г-н Путин, когда произносил свою, теперь часто повторяемую, фразу «диктатура закона». С его точки зрения, как и с точки зрения, по всей видимости, большинства россиян, в годы правления Горбачева и Ельцина власть основных институтов государства часто использовалась для обслуживания корыстных интересов финансовых олигархов, мафии и региональных начальников. В условиях последовавших хаоса и коррупции в проигрыше оказался российский народ, а сама Россия была унижена. Популизм и патриотизм стали основой предвыборной кампании г-на Путина и принесли ему удивительный успех — он завоевал 53 % голосов избирателей и продолжает пользоваться (по крайней мере в настоящий момент) широкой поддержкой.

Эта программа содержит много положительных моментов. Свобода без порядка есть не что иное, как анархия. Пока российское общество, экономика и политика глубоко криминализированы, перспектива устойчивого оздоровления просто отсутствует. Правительство любой страны должно обладать силой для выполнения основных задач, особенно ввиду таких колоссальных препятствий, как в России.

В то же время правительство в свободном обществе должно быть ограниченным по масштабу и сфере проникновения в его жизнь, оно не должно вторгаться в такие области жизни, которые по праву являются частными; оно, прежде всего, должно утверждать и твердо исполнять, а не подрывать и попирать закон. Обращение к «решительным» мерам и «сильным» личностям слишком часто является не более чем первым шагом к диктатуре в том или ином ее виде.

Как программа г-на Путина соотносится с этим? Пожалуй, самой очевидной чертой его анализа является реализм. Путин, по всей видимости, понимает, что Россия находится в крайне тяжелом состоянии и движение в сторону усугубления этого состояния, неважно под каким флагом — коммунизма или контролируемого мафией квазикапитализма, неприемлемо. В своем послании Федеральному собранию РФ в июле 2000 года он в мрачных тонах обрисовал положение страны: демографический спад, который (по его словам) «угрожает жизнеспособности нации»; невозможность экономического роста без структурной реформы; захват криминалом «значительного сегмента» экономики. Г-н Путин убедительно изложил программу рыночных реформ, предложив снизить налоги, ограничить вмешательство правительства, создать условия для конкуренции. Некоторые положения программы уже реализованы. В окружении президента как минимум несколько человек понимают эту программу и верят в нее [95] . Прежде всего, Путин, похоже, понял, что программа реформ — не просто инструмент для выбивания дополнительных кредитов из легковерного Запада. Он понимает, что политика экономического возрождения жизненно необходима как средство, способное предотвратить попадание России в вечную зависимость от других. Это также разумно. Чтобы жесткие экономические меры заработали, необходимо использовать такой фактор, как национальная гордость, что и было продемонстрировано Великобританией в начале 80-х годов.