Верный садовник - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 102

— Ездить по этим гребаным дорогам? Ты рехнулся. Я говорил об этом Главному. Только вчера. Вру. В воскресенье. «Знаете, что первым делом видит гребаный турист, когда прибывает в Кениату и садится в автобус, который должен доставить его на сафари? — спросил я его. — Не гребаных львов или жирафов. Ваши дороги, мистер президент. Ваши ухабистые, паршивые дороги». Но Главный видит только то, что хочет, в этом его беда. Плюс — предпочитает передвигаться по воздуху. «И с поездами то же самое, — сказал я ему. — Используйте ваших гребаных заключенных, у вас их предостаточно. Пусть они поправят, где надо, железнодорожное полотно, и дадут поездам шанс». — «Поговори с Джомо», — отвечает он мне. «С каким еще Джомо?» — спрашиваю я. «Джомо — мой новый министр транспорта». — «И когда он стал министром?» — спрашиваю я. «Сегодня», — отвечает Главный. Да пошел он на хрен.

— Действительно, пусть идет, — соглашается Донохью и улыбается той улыбкой, которая припасена у него на случай, когда улыбаться совершенно нечему, склонив чуть набок длинную голову, поблескивая желтоватыми белками глаз, поглаживая кончики усов.

Большой кабинет неожиданно заполняет тишина. Африканские слуги вернулись в свои деревни. Израильские телохранители, те, что не патрулируют территорию, сидят в сторожке у ворот, смотрят фильм по кун-фу. Дожидаясь, пока ему разрешат проехать, Донохью увидел пару удушений. Личным секретарям и слуге-сомалийцу приказали уйти в коттеджи для слуг, расположенные на другом конце фермы. Впервые на его памяти в доме Куртисса не звонил ни один телефон. Месяц тому назад Донохью пришлось бы прилагать немало усилий, чтобы перекинуться с Куртиссом хоть словом, угрожать уйти, если тот не уделит ему несколько минут для приватного разговора. В этот вечер он не стал бы возражать, если бы зазвонил внутренний телефон или зачирикал спутниковый, установленный на отдельной подставке рядом с широченным письменным столом.

Куртисс по-прежнему стоял у окна, повернувшись к Донохью необъятной спиной. В своем обычном африканском наряде: белая рубашка с двойными манжетами и запонками в виде золотых пчелок «Три Биз», темно-синих брюках, лакированных туфлях с металлическими бляхами на боках и золотых часах на волосатом запястье. Но внимание Донохью привлек черный ремень из крокодиловой кожи. Другие знакомые ему толстяки сдвигали ремень вниз, так что брюхо нависало над ним. Но у Куртисса ремень проходил посередине «арбуза», отчего он более всего напоминал огромного Шалтая-Болтая. Волосы он красил в черный цвет и зачесывал назад, открывая высокий лоб. Он курил сигару и, когда затягивался, всякий раз хмурился. Когда сигара надоедала ему, он мог оставить ее дымиться и на антикварном комоде, и на бесценном столике. Если у него возникало такое желание, потом обвинял кого-то из слуг в краже сигары.

— Полагаю, ты знаешь, что задумал этот мерзавец? — нарушил затянувшуюся паузу Куртисс.

— Главный?

— Куэйл.

— Думаю, что нет. Откуда?

— Разве они тебе не сказали? Или им без разницы?

— Возможно, они ничего не знают, Кенни. Мне сказали лишь одно: он продолжает дело жены, каким бы оно ни было, полностью вышел из-под контроля своих работодателей, действует в одиночку. Мы знаем, что его жене принадлежало поместье в Италии, и выдвигалась версия, что он, возможно, прячется там.

— А как насчет гребаной Германии? — полюбопытствовал Куртисс.

— Что насчет гребаной Германии? — переспросил Донохью, копируя манеру разговора, которую терпеть не мог.

— Он был в Германии. На прошлой неделе. Общался с длинноволосыми либеральными доброхотами, которые используют любой повод, чтобы куснуть «КВХ». Если б не моя мягкость, его бы уже вычеркнули из списков избирателей. Но твои парни в Лондоне этого не знают, не так ли? Их это не волнует. У них есть более важные дела. Я говорю с тобой, Донохью!

Куртисс развернулся к нему лицом. Могучий торс наклонился вперед, мощные челюсти закаменели. Одну руку он сунул в карман брюк, вторую, с сигарой, нацелил на Донохью.

— Боюсь, я не поспеваю за вами, Кенни, — Донохью не повышал голоса. — Вы спрашиваете, отслеживает ли моя служба перемещения Куэйла? Я об этом не имею ни малейшего понятия. Наши национальные секреты под угрозой? Я в этом сомневаюсь. Наш ценный источник информации сэр Кеннетт Куртисс нуждается в защите? Но мы никогда не обещали защищать ваши коммерческие интересы, Кенни. Я не думаю, что хоть одной разведке мира такое под силу, как в финансовом плане, так и в остальном.

— Да пошел ты на хер! — Куртисс обеими руками оперся о стол, навис над ним, как гигантская горилла. Но Донохью лишь улыбнулся в ответ, не выказывая страха. — Если мне того захочется, я могу одной рукой закопать твою гребаную контору! — проорал Куртисс. — Ты это знаешь?

— Мой дорогой друг, я никогда в этом не сомневался.

— Я угощаю ленчем парней, которые платят тебе жалованье. Я катаю их на своей яхте. Девки. Икра. Шампанское. На период выборов они получают от меня помещения, автомобили, наличные, секретарш с большими сиськами. Я веду дела с компаниями, прибыль которых в десять раз больше годовых расходов твоей конторы. Если я расскажу им все, что знаю, от вас не останется камня на камне. Вот я и говорю, пошел на хер, Донохью.

— Говорите, Куртисс, говорите, — устало пробормотал Донохью, как человек, который уже не раз это слышал, как, собственно, и было.

Но при этом напрягал ум, стараясь понять, чем вызваны эти вопли. Куртисс и раньше закатывал скандалы. Донохью уже не мог сосчитать, сколько раз ему приходилось сидеть здесь, на этом самом диване, дожидаясь, пока стихнет буря. Если Куртисс совсем уж не стеснялся в выражениях, он поднимался и покидал кабинет. Возвращался, лишь когда Кенни звал его и извинялся, иной раз выдавливая из себя одну-две крокодиловых слезы. Но в этот раз у Донохью сложилось ощущение, что он сидит на пороховой бочке. Вспомнил долгий взгляд, которым одарил его Дуг Крик у ворот, чрезмерно слащавую вежливость помощника Куртисса: «О, добрый вечер, мистер Донохью, сэр, я немедленно доложу шефу о вашем прибытии». И с нарастающей тревогой он вслушивался в мертвую тишину, опускающуюся на кабинет, как только смолкало эхо криков Куртисса.

Мимо окна прошли два израильтянина в шортах, ведя на поводке сторожевых собак. На лужайке возвышались огромные желтые пинкнеи. Мартышки прыгали по ним, приводя собак в бешенство. Под деревьями сочно зеленела регулярно поливаемая озерной водой травка.

— Твоя контора ему платит! — выдвинул Куртисс неожиданное обвинение. — Куэйл — ваш человек! Так? Действует по вашим приказам, чтобы вы могли согнуть меня в бараний рог. Так?

Донохью привычно улыбнулся.

— Именно так, Кенни. Разве может у нас быть иная цель, кроме как навредить вам?

— Почему вы так поступаете со мной? Я имею право это знать! Я — сэр Кеннетт Куртисс, черт побери! Только в прошлом году я перевел в партийные фонды полмиллиона гребаных фунтов. Я обеспечивал вас, гребаную британскую разведку, бесценной информацией. Я помогал вам, добровольно, в очень щекотливых делах. Я…