Путин. Россия перед выбором - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 35

В одну прекрасную апрельскую ночь 2001 года у НТВ появилось новое руководство. Пришли люди утром на работу, а у них другое начальство и другая редакционная политика. Прежний генеральный директор компании Евгений Киселев и значительная часть творческого коллектива покинули канал. Декан факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова Ясен Николаевич Засурский, уважаемый в журналистском мире человек, назвал эту операцию «кастрацией НТВ».

Впрочем, очень многим даже понравилось, что прежнего НТВ больше нет: они устали от бурь и потрясений и не хотят слушать дурные новости. По-настоящему довольна была верхушка власти. Ну мыслимое ли это дело, когда нельзя управлять телевидением, когда оно каждый день показывает все как есть, демонстрирует серость, глупость чиновника, его непригодность к работе, а вора называет вором? Разве можно такое терпеть?

Довольны были и многие коллеги-журналисты, для которых свободное телевидение — бельмо на глазу. Ведь психологически очень неприятно, когда кто-то рядом продолжает говорить правду, а ты-то уже врешь, потому что тебе велят. Вот и хочется, чтобы те, кто еще сопротивляется, как можно скорее замолчали, а еще лучше присоединились к общему хору.

Рему Вяхиреву, кстати, его услужливость не помогла. Своей завидной и очень высокооплачиваемой должности он все равно лишился.

30 мая 2001 года многие деловые люди горько пожалели о том, что в свое время не перебрались в Петербург и не нанялись в мэрию хотя бы на небольшую должность. Такая запись в трудовой книжке сулила немалую карьеру.

Новый хозяин «Газпрома» Алексей Борисович Миллер прежде не занимался газовым бизнесом, зато он пять лет трудился под непосредственным руководством Путина в питерской мэрии. Заместителем председателя правления «Газпрома» по безопасности и кадровым вопросам назначили Сергея Константиновича Ушакова, ровесника и старого знакомого Путина по Питеру (он тоже служил в КГБ). Отработав четыре года в «Газпроме», генерал-лейтенант Ушаков стал первым заместителем директора Федеральной службы охраны, затем советником президента России.

Говорят, что Вяхиреву пришлось уйти, потому что он был противником реформирования «Газпрома». Ну да, всякий, кто с ним беседовал, знает, что Рем Иванович всегда абсолютно уверен в собственной правоте. Но Вяхирев — не безумец и против воли президента никогда бы не пошел. Напротив, он очень хотел остаться и очень хотел быть полезным Кремлю.

«Газпром» — это огромные деньги. И когда Черномырдин с Вяхиревым создавали эту империю, они позаботились о том, чтобы контроль над этими деньгами находился в их руках. Это определяло огромное влияние Вяхирева. Но это же предопределило и его увольнение. Новая команда в Кремле сама желала держать эту империю в руках.

Прежним руководителям правительства частенько приходилось просить главу «Газпрома» помочь казне — заплатить побольше налогов. Вяхирев в своей обычной манере отвечал: вот столько я заплачу, а больше не получите. Рем Иванович привык быть с премьерами на короткой ноге. Премьер-министры приходили и уходили, а Вяхирев оставался. Не он от них зависел, а они от него.

«Газпром» — одно из самых закрытых учреждений в стране. Оно вне критики и вне контроля. А между тем многие эксперты обвиняли «Газпром» в неэффективности и в коррумпированности. Вяхирев, когда его попросили Ельцин и его окружение, легко выдал Гусинскому почти миллиард долларов. Это означает, что, во-первых, глава «Газпрома» может распоряжаться такими суммами по собственному усмотрению, а во-вторых, в «Газпроме» есть такие свободные суммы. То есть «Газпром» может дать миллиард-другой и не обеднеет.

Вот почему «Газпром» являлся кассиром важных избирательных и иных крупных политических кампаний. Разумеется, денежный мешок может находиться в руках только доверенного человека. Вяхирев и был доверенным человеком Черномырдина и Ельцина. Путину на этой должности понадобился свой человек. Касса перешла в другие руки.

Трагедия атомной подлодки «Курск» стала первым серьезным испытанием для Путина, который в те дни отдыхал на юге и не понял, что обязан прервать свой отпуск. Его сотрудники задним числом оправдывали президента. Говорили, что ему незачем было лететь в Североморск, где находится штаб флота, — его присутствие не ускорило бы ход спасательных работ.

Никто и не призывал президента лично возглавить спасательные работы. Но может ли глава государства наслаждаться ласковым южным солнцем, когда страна переживает такую трагедию? Разве не обязан президент — хотя бы внешне — разделить эту боль со своими согражданами?

В субботу 12 августа 2000 года в 23:30, когда выяснилось, что командир атомной многоцелевой подводной лодки «Курск» до сих пор не доложил о всплытии, командующий Северным флотом Вячеслав Алексеевич Попов объявил боевую тревогу. Хотя явно должен был озаботиться судьбой подводной лодки много раньше.

В тот день, в промежутке между 13:00 и 15:00, когда «Курск» должен был провести учебную торпедную атаку, никакой атаки не последовало. Однако никто на флоте не забеспокоился. Более того, еще в 11 часов 28 минут 27 секунд натовские гидроакустики зафиксировали подводный взрыв в районе учений Северного флота. Через две минуты пятнадцать секунд последовал второй взрыв (или серия одновременных взрывов), настолько мощный, что натовские акустики были оглушены. Они пришли к единственно возможному выводу: одна из российских лодок потерпела аварию.

На Северном флоте почему-то ничего не услышали, тревоги не подняли и никому не сообщили. Флотское начальство ждало до позднего вечера, когда лодка не вышла на связь и сомнений в том, что произошла трагедия, не осталось.

Потом в Кольском региональном сейсмологическом центре геофизической службы Российской академии наук побывает главнокомандующий военно-морским флотом адмирал Владимир Иванович Куроедов, чтобы ознакомиться с показаниями сейсмоприборов. Они тоже зафиксировали 12 августа в 11 часов 30 минут сейсмическое событие в том районе Баренцева моря, где шли учения Северного флота. Мурманские сейсмологи, однако, не смогли точно сказать: был ли это взрыв на подлодке или обычное землетрясение.

В тот трагический день с Путиным беседовал председатель Государственной думы Геннадий Николаевич Селезнев. По словам Селезнева, президент «ни единым словом не обмолвился о чрезвычайном происшествии в Баренцевом море… Мы обсудили ряд деловых вопросов, и я заметил, что президент был в хорошем предотпускном настроении».

Селезнев предположил, что президент не был информирован «либо вообще, либо в полном объеме военным командованием о происшедшей аварии».

Подводная лодка «Курск» уже лежала на дне, но некоторые моряки еще были живы. Они продержались еще восемь часов, это станет ясно через полтора года, когда лодку поднимут. Если бы командование Северного флота сразу спохватилось, если бы немедленно начались спасательные работы, если бы были спасатели и спасательные средства…

Обычно крайне осторожный Геннадий Селезнев потом не мог сдержаться:

— Это ужасно, если для военного руководства по-прежнему приоритетными являются вопросы секретности, если оно в своих действиях руководствуется особой позицией российского флота, а не тем, что прежде всего нужно думать о спасении моряков…