Во имя Ишмаэля - читать онлайн книгу. Автор: Джузеппе Дженна cтр.№ 68

Ишмаэль Ишмаэль Ишмаэль Ишмаэль

* * *

На улице. Солнце. Мимо прошла группа студентов. Хотел выскочить на окружную дорогу. Потом решил пойти пешком на встречу с Фольезе. Он должен увидеть его, должен поговорить с Фольезе. Должен сказать ему, что теперь тот в большей опасности, чем когда-либо. Арле покрывает виновных в смерти Маттеи. Он покрывает круг педофилов. Досье, отправленное в «Джорно», ставит журналиста под угрозу: в этом досье, возможно, раскрыта правда, и Фольезе даже представить себе не может насколько.

Он должен сказать ему, что чувствует. Он чувствовал, что все вращается вокруг темного, таинственного имени «Ишмаэль».

Так, значит, это все была правда… Эти места, эти люди, эти машины, эти события действительно существовали.

Фрэнсис Скотт Фитцджеральд. «Новые лица»

В управлении царила неразбериха. Всех привели в управление, мало кому удалось выбраться во время облавы на складе. Конец празднества. Конец садомазохистского празднества. Однако Ишмаэль сбежал. Лопес допустил чудовищную глупость. Он рассчитывал на эффект неожиданности — этого оказалось недостаточно. Ребенок пропал. Человек, которому Инженер передал его в руки, исчез. Мужчин и женщин, которые скрывали собой передачу ребенка, размахивая руками вокруг Инженера, как во время шествия, трудно было узнать в толпе. Одна ошибка за другой. Первая ошибка: во время осмотра места ни он, ни Калимани эту дверь в задней части склада — какой бы маленькой она ни была — не заметили из-за склона, обрывистого и покрытого густой листвой. Вторая ошибка: ангар нужно было окружить, в том числе разместив агентов на крутых покрытых растительностью склонах рва. Нужно было потребовать еще людей. Лопес не подумал о военной операции. Он допустил глупость. Чудовищную глупость.

Он был повержен. Элементарная ошибка.

Толкотня агентов на пятом этаже. На скамьях — множество людей с неподвижными взглядами, все молчат. Они все еще были одеты согласно правилам PAV — гротескные, патетичные, сидят тесно, в замешательстве. Женщина с колеса без сознания была отправлена в больницу. Сантовито показался только затем, чтоб забрать Инженера. Он увел его в свой кабинет. Еще он высунулся, чтобы прорычать в лицо Лопесу, что не выжал ничего, ничего полезного для Черноббио. А он ведь оказывал на того бог знает какое давление. Сантовито приказал Лопесу: никаких допросов без его разрешения. Потом вернулся в свой кабинет — Лопес увидел сидящего там Инженера. У Сантовито был такой вид, будто он готов сожрать Инженера.

У Лопеса на руках не было никаких козырей, и он это знал. Никаких следов ребенка, Инженер умолчит об этом. Все это дело основано на подозрении. Каждые пять минут Лопес снимал трубку, проверял блокпосты. Ни малейших следов мужчины с ребенком. Как в Париже. Как в Детройте. Ишмаэль был недосягаем.

Выскочил Сантовито. Он был в ярости. Отдал приказ Калимани: все по домам.

— Иди в задницу, Гвидо. Какого говна ты тут наделал? Подумай, должен ли я заниматься всем этим бардаком, когда приближается Черноббио!

Давление оказывало свой эффект. Дипломатия Сантовито — не слишком утонченная форма трусости — входила в кровь Лопеса, как раздражающий маркер. Сантовито готовился совершить свой масштабный скачок, решив проблему с Черноббио, — и даже не решив ее: он держал глаза открытыми и закрывал их тогда, когда ему нужно было закрывать их. Лопес знал, что завел дело в тупик. Сантовито тыкал ему в лицо этим крахом. Операция для первых страниц газет, не принесшая конкретного результата. Все организовано без должных мер предосторожности. Дурная шутка. Лопес поглядел на Сантовито: серовато-голубые глазные впадины, кривые желтые зубы. Потом кивнул утвердительно. Да, все пойдут по домам. Черт с ним, с Сантовито.

Сантовито хотел поговорить с ним с глазу на глаз. Он был в ярости. Калимани воспользовался этим для того, чтобы освободить людей с PAV. На шефа не было никакого удержу.

— Господи, Гвидо! Что за дерьмо ты там заварил? Мне звонили по его поводу, по подводу этого сраного Инженера. Боже праведный, проверяй все, прежде чем предпринимать какие-либо движения! Можно ли вытворять подобные номера? Дилетант… Ты не представляешь себе, кто звонил! Ты меня в гроб загонишь с твоим идиотизмом!

Лопес остался безучастным.

— И сделай мне одолжение, Гвидо, — не трогай никого из тех, что были там, на этом празднестве, на этой оргии, которую ты разгромил. Хорошо? Информаторов, говнюков, которые там присутствовали, этого чертова Инженера — ты их всех отпустишь. Договорились?

Лопес, придя в ярость, в свою очередь:

— Ты его отпускаешь? Ты с ума сошел, Джакомо. Ты с ума сошел…

— Сейчас я его отпущу. Ты кретин. Кретин. Иди ты в задницу, Гвидо. — Он вернулся в свой кабинет, чтобы выпроводить Инженера.

Он должен побороться с Сантовито. Подождать, пока тот перекипит.

Он зашел к Сантовито через четверть часа. Ему нужно было выпросить разрешение на задержание и допрос женщины из больницы. Ее звали Лаура Пенсанти. Из материалов дела он знал, что ее оставили без присмотра. Отчет агента, следовавшего за ней от склада до больницы, подтверждал, что женщина пришла в сознание, ни с кем не разговаривала и ограничилась лишь тем, что сообщила свои личные данные. Врачи «скорой помощи» сказали агенту, что раны неглубоки и что речь идет о состоянии легкого шока. Ее выпишут завтра. Тридцать семь лет, разведена, живет в Милане, улица Фриули, 58. Детей нет. Профессия — психотерапевт государственной службы здравоохранения, в больнице на бульваре Пулье, 1. Лопес задумался. Он вдруг снова увидел бездыханное тело женщины, подвешенное к колесу. Снова увидел кровь. Снова увидел перед собой ее глаза — затуманенные, небесно-голубые. Перечитал бумаги: получила диплом по психологии в университете Падуи в 1990 году, психотерапевт, состоит в Коллегии психотерапевтов с 1992 года. Она была последней надеждой Лопеса. Если и с этой женщиной все будет впустую — миланский след накроется. Ничего не останется больше делать, как только ждать Черноббио. Там — теперь это уже наверняка — Ишмаэль нанесет удар.

Сантовито — в ярости. Так же, и даже больше, чем раньше.

— Что ты вбил себе в голову, Гвидо? Ты мне объяснишь?

— Что вбил себе в голову ты, Джакомо? Там был ребенок, ты понял? Среди этих людей был ребенок…

— Мне наплевать на это. Насрать. Это дело полиции нравов. Ты должен сообщить мне результаты расследования по Черноббио. Полетит Черноббио? Полетим мы. Все. Я — прежде всех остальных. А потом и ты тоже. Давай мне результаты по Черноббио. На остальное мне абсолютно наплевать. Дети, или старики, или лошади, или хрен в заднице. — Огонек, новая сигарета. — Дерьмо собачье.

Лопес чувствовал, что его трясет, по телу бежали мурашки, болели запястья.

Телефон. Сантовито что-то мычал в трубку. Бросал взгляды на Лопеса — с упреком, с ненавистью. Кивал. Повесил трубку.