Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Макговерн cтр.№ 44

Иоахим фон Риббентроп не опасался за свою жизнь до 14 июня. Бывший министр иностранных дел Третьего рейха, после того как Дёниц отверг его услуги, отправился на юг к Гамбургу. Под именем Райзер он попытался возродить свои старые деловые связи, которые имел в то время, когда он был виноторговцем. Он принялся прогуливаться вокруг Гамбурга, где располагалась штаб-квартира британских военных властей. На нем были темные солнцезащитные очки, черная фетровая шляпа и элегантный двубортный костюм. Бывшего министра иностранных дел арестовали только тогда, когда сын виноторговца, у которого «Райзер» пытался устроиться на работу, уведомил британские власти о подлинном его имени. При фон Риббентропе имелись письма, адресованные Монтгомери, Идену и «Винсенту» Черчиллю; капсула с цианистым калием и несколько сотен тысяч рейхсмарок.

Пусть с опозданием, все высокопоставленные нацисты наконец были либо арестованы, либо было установлено, что они мертвы. За исключением Мартина Бормана. Его местопребывание оставалось тайной. Сам Сталин сказал 26 мая Гарри Хопкинсу, эмиссару президента Рузвельта в Кремле, что, по его мнению, Борман бежал с другими нацистами из Берлина, что он жив и скрывается в подполье.

Затем появился человек, который утверждал, что видел Бормана живым. Это был Генрих Линау, шестидесятидвухлетний уроженец Фленсбурга и мелкий писатель, который содержался прежде узником концентрационного лагеря Заксенхаузен. Он сказал, что видел Бормана в лагере, когда тот совершал инспекционные визиты. Линау сообщил сотрудникам британской разведки, что снова видел Бормана 26 июля. Одетый в зеленую куртку охотника, Борман садился на железнодорожный поезд в Люнебурге. Он и Линау проехали вместе в товарном вагоне, набитом людьми, до Фленсбурга. Затем Борман исчез. Британская разведка не могла ничего предпринять по этой наводке.

31 августа радио контролируемого русскими Берлина объявило, что Борман находится «в руках союзников». Подробностей не сообщалось. 1 сентября штаб Монтгомери официально заявил, что англичане не располагают сведениями о местонахождении Бормана. «У нас его нет, — отмечалось в заявлении. — В этом не может быть сомнений, и вряд ли им располагают американцы».

На следующий день высокопоставленный офицер при штабе помощника судьи Верховного суда, главы штаба США по розыску международных военных преступников Роберта Джексона, заявил в Берлине, что «господин Джексон не знает, содержится ли Борман у русских».

Неопределенность заявления Джексона понятна. Русские заняли Берлин. Только они располагали возможностью определить, что случилось с теми, кто находился в столице во время ее падения. Но русские не сотрудничали с их союзниками и не разглашали добытой информации, что являлось одном из первых зловещих признаков начала холодной войны.

Сталин, по каким-то одному ему известным причинам, упорствовал в введении в заблуждение своих союзников относительно смерти Гитлера, которую русские следователи, без сомнения, установили-. 17 июля на Потсдамской конференции Сталин сообщил Джеймсу Бирнсу, госсекретарю США, что, по его «мнению, Гитлер жив и находится, вероятно, в Аргентине или Испании.

В середине сентября комиссия русских по расследованию вынесла следующий вердикт по данному вопросу:

«Не обнаружено никаких следов тел Гитлера или Евы Браун… Все свидетели, допрошенные нашими следователями, сообщили, что они не видели ни погребального костра, ни тел Гитлера и Евы Браун.

Установлено, что Гитлер пытался скрыть свои следы посредством фальшивого завещания.

Существуют неопровержимые доказательства того, что небольшой самолет вылетел из Тиргартена на заре 30 апреля в направлении Гамбурга. Стало известно, что на его борту находились трое мужчин и женщина.

Установлено также, что большая подводная лодка отбыла из Гамбурга до прибытия британских войск. На ее борту находились таинственные пассажиры, среди которых была и женщина».

Это была чистейшая фантазия, но фантазия, вызванная подозрениями, предрассудками и непредсказуемыми настроениями Сталина, который хотел заполучить тело своего заклятого врага.

Лишь через пять месяцев после падения Берлина группе британских следователей позволили провести расследование обстоятельств последних дней Гитлера. Ее возглавлял историк, выпускник колледжа церкви Христа Оксфордского университета, Хью Редуолд Тревор-Ропер, которого подрядила на эту работу британская разведка. Группа установила объективный факт, по крайней мере к удовлетворению западных союзников, что Гитлер и Геббельс мертвы. После смерти Сталина русские согласились наконец, что события происходили именно так, как их описывал Тревор-Ропер.

Однако Тревор-Ропер не смог прийти к какому-либо заключению относительно судьбы Бормана, обнаружив, что «свидетельства по этому вопросу противоречивы и неопределенны». В конце мая американские военные власти вызвали на допрос в Берхтесгаден Эриха Кемпку. Он подтвердил, что Борман был убит во время взрыва танка. То же сказал Йохан Раттенхубер, находившийся в русском плену. Но другой пленник русских, офицер эсэсовской охраны Гитлера, Гарри Менгерхаузен, был уверен, что после взрыва Борман остался жив. Гюнтер же Швегерман, обнаруженный в американской зоне оккупации, заявил, что он, Борман, Аксман и Вернер Науман после взрыва шли по полотну железной дороги к станции Лертер. Отчеты Аксмана и Наумана было невозможно получить в августе, поскольку в это время они, видимо, скрывались так же надежно, как Борман.

Эти противоречивые свидетельства и продолжавшаяся неопределенность в отношении судьбы Бормана поставили власти Соединенных Штатов, Великобритании, Франции, а также Советского Союза перед дилеммой. Союзники решили предъявить обвинения и судить на Международном военном трибунале двадцать четыре нацистских функционера в качестве главных военных преступников, «чьи преступления не ограничиваются конкретным географическим местоположением». Решение приняли только после многочисленных словопрений по поводу правовых принципов, которые должны были соблюдать судьи, форм судопроизводства, прав и обязанностей его участников. Фактически только 8 августа представители четырех союзных держав подписали наконец в Лондоне соглашение о статусе суда и Международном военном трибунале.

Борман явно подходил под квалификацию главного военного преступника. Но, если он был мертв, ему едва ли можно было предъявлять обвинения и судить, так же как Гитлера, Геббельса и Гиммлера. Если же Бормана не судили бы, а позднее выяснилось бы, что он жив, то это породило бы большие сложности для Международного трибунала.

7 октября главный британский обвинитель, Хартли Шоукросс, отметил, что имеется решение этой дилеммы. Он сказал, что Борман и Гесс, которого доставят из заключения в Англии, чтобы он предстал перед судом, возглавят список военных преступников. По словам Хартли, Борман должен будет фигурировать в обвинении, Гитлер нет, поскольку «имеется меньше оснований верить в то, что Борман мертв».

И в самом деле, считал Хартли, ни один из союзников не станет отрицать того, что Бормана не нашли живым или мертвым. Международный военный трибунал был вынужден принять необычное решение в отношении пропавшего без вести Мартина Бормана.