Приказ: дойти до Амазонки - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Берег cтр.№ 53

Поначалу все было действительно мирно и спокойно. Они работали, они создавали кусочек фатерланда на этой дикой и щедрой земле. Но по прошествии довольно короткого отрезка времени появились какие-то новые люди с военной выправкой, и жизнь колонии изменилась. Порядок в ней был и раньше, но теперь он стал военным. Жизнью управлял не бургомистр, а комендант. Нет, деревня не стала концентрационным лагерем. Но… Проводились лекции о величии арийской нации и упражнения с оружием. Слава богу, не случалось изнуряющей строевой подготовки! Так, редкие построения группы самообороны на площади в дни государственных праздников рейха. Молодежь воспитывали в духе любви к исторической родине и фюреру. Здесь никто не верил, что вождь нации покончил жизнь самоубийством в мае 1945 года, как об этом врали буржуазные газеты и радио. Все были уверены, что Адольф Гитлер спасся из окруженного Берлина и сейчас находится где-то здесь, в Латинской Америке. Он готовит свое триумфальное возвращение, копит силы и собирает вокруг себя самых преданных людей. Об этом впрямую говорили те важные лица, которые периодически приезжали в Нойдорф и читали лекции местному населению. Фюрер жив, и все как один должны быть готовы в определенный день и час выступить в победный поход.

Впрочем, буржуазные газеты сюда попадали нечасто. Раз в неделю выходила местная газетка на одной странице. Она называлась почти как главная газета рейха «Зюдлихер фелькишер беобахтер» — «Южный народный обозреватель». Печатались в ней заметки из жизни колонии и передовые статьи о германской истории. Молодежь должна была знать родину предков, а старшие не имели права эту родину забывать.

Иностранное радио почти не слушали. Несмотря на то, что Нойдорф располагался в испаноязычной стране, знание местного языка не поощрялось. Разумеется, те, кто осуществлял связи деревни с внешним миром, испанским и английским владели. Но круг этих людей был очень узок и строго очерчен. В маленькой школе преподавали только немецкий язык и его диалекты. Основным предметом была все та же история Германии. Правда, немного давали всемирную историю и географию. Специальным дисциплинам: химии, физике, математике, биологии обучали практические специалисты и только тех, кто имел способности к этим наукам. Специалисты сами отбирали себе учеников и делали упор не на теорию, а на практику. Ведь кто-то должен заменить их, когда придет время и наступит старость?

Постепенно, с годами пафос лекций и передовиц в газете снижался, энтузиазм гас. О любимом фюрере перестали говорить. Никто просто не поднимал тему, хотя все понимали, что каким бы великим ни был вождь, но и он смертен. Даже если Гитлер благополучно эвакуировался из Берлина, прошло достаточно много времени, чтобы умер даже самый из самых долгожителей.

Несмотря на это, режим в Нойдорфе оставался прежним. Жители его старались не растерять ни крупинки из воспоминаний о своей родине. Даже сигареты, которые здесь делал герр Клозер в своей маленькой мастерской, носили название «Юно».

Многое, конечно, привозилось из большого мира. Например, ткань для одежды, кожа для обуви. Продукты — все свои. Их производили на месте, в количестве, достаточном для пропитания живущих в деревне. Скрытые в джунглях поляны засевались пшеницей, ячменем, кукурузой, фасолью. Имелись общественные огороды и сады, но если кто-то хотел разнообразить свой стол, не возбранялось возделывать собственный маленький огородик. Работала маленькая пивоварня и спиртоперегонная лаборатория. И пиво, и корн получались отменные.

Собственных денег в Нойдорфе не водилось, ни к чему они были. А вот для закупок необходимых товаров у руководства всегда деньги имелись. Откуда они брались — простой народ не знал, да никто и не спрашивал. Излишнее любопытство приводит к чрезмерным хлопотам. Может быть, присылали из-за рубежа, а может… Ходили слухи, что тут нечисто, но никто эти слухи не поддерживал и не опровергал и они затухали сами собой.

Шли годы, а в Нойдорфе все оставалось по-прежнему. Иногда некоторые молодые люди, поговорив о чем-то с очередным эмиссаром, приехавшим рассказать, что творится в мире, прощались с родными и уезжали. Поначалу от них приходили бодрые письма, потом переставали. Родители вздыхали: у сынка теперь своя жизнь, взрослая. Дай ему бог счастья! Ведь перед тем, как письма переставали приходить, дети сообщали, что у них все хорошо, они собираются в длительную командировку с последующим повышением по работе. Видимо, они получали это повышение, потому что ни один не вернулся назад. И действительно, что молодому, полному сил и здоровья парню делать в такой глуши, как Нойдорф?

Но таких было немного, двое-трое в год. Остальные, которых, если честно, тоже можно было пересчитать по пальцам на двух руках, обязательно проходили службу в штурмовом отряде под руководством герра Пфайфеля, бывшего, как кое-кто помнил, шарфюрера СС. Достигнув определенного возраста и пройдя обряд посвящения, они становились полноправными защитниками своей деревни и будущими солдатами вермахта. До посвящения никто из юнцов не имел права посещать мужские собрания, пить пиво и курить.

Обряд тоже был делом темным. Основная масса жителей не знала, что там происходит. Руководили всем комендант герр Штробель и все тот же Пфайфель. Мальчишки на ночь уходили с ними куда-то в джунгли и возвращались лишь утром, бледные, но гордые до невозможности. И на все расспросы отвечали только: «Я стал мужчиной!»

Михель и его закадычный приятель Людвиг уже сильно постарели. Больше всего на свете они любили сидеть вдвоем в охотничье хижине, пить пиво и разговаривать между собой о былых времена. Нынешняя жизнь была им неинтересна. Пусть молодые совершают подвиги и уходят в дальние походы. Им, двум старикам, уже ничего не нужно. Была бы кружечка доброго пива, трубка, да товарищ рядом. Жизнь подходила к своему закату.

Но сейчас Михелю очень хотелось пожить еще немного. Те люди, что оставили его привязанным к дереву, не показались такими уж страшными. Он надеялся, что когда они закончат свои дела в деревне, то вернутся, чтобы развязать его. Поэтому, когда вокруг стали раздаваться таинственные шорохи, он испугался. Пришли другие чужаки, а эти могут оказаться не такими уж благодушными. Он твердил про себя: «Молчи, Михель, молчи!» — и покрепче сжимал зубы, чтобы не выдать себя даже дыханием.

А капитан Митчелл в двадцати шагах от него изучал в бинокль незнакомую деревню и раздумывал о том, что предпринять. Его бойцы могут проникнуть на эту закрытую со всех сторон территорию. Их этому учили. Но что делать дальше? Где искать тех, кто ему нужен, и как, в конце-концов, они выглядят? Тот немец, которого они допрашивали в домике, не смог сказать ничего определенного. Четыре человека, вооружены, одеты в такие же комбинезоны, как и у него. Говорили по-английски, один знал немецкий. Если это немецкая колония и таинственная четверка отсюда, то все должны были общаться на немецком. Логично? Но если они не отсюда, то зачем проделали столь долгий путь? Кто послал их? Кроме того, где они находятся сейчас? Уже в деревне, или так же, как и группа «А», залегли на окраине и выжидают? Ничего не известно. Неужели эти штабные крысы, которые отдали ему приказ на преследование и уничтожение, не могли сообщить хоть чуточку больше информации? Будь они прокляты! Остается только ждать и наблюдать.