Загадка XIV века - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 148

Когда люди узнали об аресте Бетизака, на совет обрушился поток жалоб, и чиновники увидели, до какой степени народ ненавидит Бетизака; в то же время от герцога Беррийского поступили высокомерные письма, в которых тот уведомлял, что все, что делал Бетизак, осуществлялось по его, герцога Беррийского, приказам. Король возжелал приговорить герцога к смерти, но совет не мог найти законных оснований для вынесения такого вердикта, поскольку именно король назначил герцога наместником.

Проблему решили хитростью. Бетизаку с глазу на глаз сообщили, что его приговорят к смерти, и единственное, на что он может надеяться, это объявить себя еретиком. Если он это сделает, его передадут церкви и пошлют на суд в Авиньон, где никто не посмеет осудить его, поскольку папа зависит от герцога Беррийского — самого властного и преданного его сторонника. Поверив этим словам, «ибо люди, страшащиеся за свою жизнь, не способны ясно мыслить», Бетизак поступил так, как ему посоветовали. Он повинился перед епископом Безье в прегрешениях против веры, а тот, согласно установившейся церковной практике с сознавшимися еретиками, тотчас передал его гражданскому суду. На Бетизака надели железный ошейник, заковали в цепи и притащили на городскую площадь, где уже был сложен костер. К всеобщему ликованию, Бетизака сожгли. Герцога сместили с должности наместника Лангедока и заменили командой королевских реформаторов. Народ восславил юного короля и собрал ему триста тысяч франков.

Послы из Генуи встретились с королем в Тулузе и предложили выступить против берберского королевства Тунис. Они хотели, чтобы французская конница возглавила кампанию по подавлению берберских пиратов, которые, при негласной поддержке султана, угрожали генуэзской торговле, совершали налеты на Сицилию, на острова Средиземноморья и продавали на своих рынках захваченных в плен христиан. Полагая, что после заключения перемирия с Англией Франция успокоилась и заскучала, генуэзцы решили, что французские рыцари будут только рады поучаствовать в сражении. Предполагаемой целью была Махдия, главная пиратская база и лучший порт на тунисском побережье. Когда эта твердыня окажется в руках христиан, сказали послы Карлу, власть берберских владык пошатнется, и их можно будет уничтожить или обратить в христианство. Генуя пообещала предоставить флот, провизию, лучников и пехотинцев в обмен на французскую боевую силу — рыцарей и оруженосцев. Для подтверждения договоренностей армию должен был возглавить принц королевских кровей.

Поскольку неверные всегда считались врагом, кампанию назвали крестовым походом. Послы заявили, что Франция прославила себя борьбой с неверными и одного ее имени достаточно, чтобы остановить турок и сарацин. [21] Неверные, предупредили послы, составляют большинство в Азии и Африке; они вошли в Европу, угрожают Константинополю и Венгрии, они заняли Гранаду. А французская кампания при поддержке Генуи продлится недолго, зато прогремит на века. «Это хорошо для вашего величества, — сказали они Карлу, — ибо вы христианнейший король, и вас все знают».

Этот поход придумал Антониотто Адорно, «наиковарнейший» дож Генуи, чьи жестокие притеснения подданных обернулись усилением оппозиционных настроений в городе. Он надеялся ослабить эту угрозу, содействуя деловым интересам республики, и заодно привлечь на свою сторону крепких союзников. Французских рыцарей это предложение сразу же привлекло, но министры проявляли осторожность. Перемирие с Англией только-только вступило в силу, и они не хотели отпускать из страны армию, да и вопрос о вожде похода немедленно привел к распрям среди принцев. Генуэзцам пришлось вернуться домой без твердого ответа.

В Тулузе де Куси принял участие в королевской охоте. С наступлением ночи охотники заблудились в лесу. Они углубились в темную чащу и не находили дороги, пока король не поклялся, что если избежит опасности, то продаст свою лошадь, а вырученные за нее деньги отдаст церкви Богоматери Доброй Надежды в окрестностях Тулузы. В ответ на его слова с неба пролился свет, стало видно тропу, и на следующий день король исполнил свой обет; позднее этому событию была посвящена фреска, на которой сохранилось единственное прижизненное изображение Ангеррана де Куси. К сожалению, лица на ней не видно. В копиях фрески, уцелевших после разрушения монастыря в 1808 году, мы видим де Куси среди семи аристократов свиты короля, каждого можно узнать по родовому гербу. Это — Людовик Орлеанский, герцог Бурбон, Генрих Наваррский, Оливье де Клиссон, Филипп д’О, Анри де Бар и, наконец, де Куси. Он единственный из всех отвернул лицо от наблюдателя, словно намеренно посмеявшись над потомками.

Вскоре после этого он, вероятно, уехал в Испанию — договариваться с королем и королевой Арагона о бракосочетании их дочери Иоланды, на ту пору восьмилетней девочки, с Людовиком II Анжуйским. Фруассар считает, что целью брака было обретение союзника в борьбе герцогов Анжуйских за корону Неаполя; со временем выяснилось, что дело это безнадежное, и королевство герцогам так и не досталось. По словам Фруассара, де Куси сопровождал герцога Анжуйского на свадьбу, которая на самом деле произошла в 1400 году. Фруассар ошибся и с годом, и с местом проведения церемонии. Тем не менее брачный контракт был подписан в 1390 году, и де Куси еще раз подтвердил свое умение переговорщика. Герцогиня Анжуйская после смерти мужа неизменно пользовалась его влиянием. Де Куси имел родственные связи с королевой Арагонской, урожденной Иоландой де Бар, сестрой его зятя. К тому же он заключил по доверенности предыдущий брак Людовика с дочерью Бернабо Висконти. (Брак этот был аккуратно аннулирован после того, как Бернабо потерял власть.)

В версии Фруассара, герцогиня Анжуйская попросила де Куси сопровождать ее сына в Испанию, и он «с удовольствием» согласился на эту поездку. Двенадцатилетний Людовик оставил папу римского и мать, те плакали, «сердца их сжимались от разлуки, ведь было неясно, когда они снова увидятся». Де Куси и мальчик доехали до Барселоны (более двухсот пятидесяти миль от Авиньона и двести от Тулузы), а когда добрались, королева Арагонская была «особенно рада увидеть сира де Куси», поблагодарила его за то, что он привез юного Людовика Анжуйского, и сказала, что «все теперь будет лучше». Вероятно, ее ожидания не сбылись, ибо факты этого не подтверждают.

Если де Куси и в самом деле ездил в Испанию, он увидел неспокойную страну. Полуостров все еще переживал последствия восстания, прокатившегося по Европе десять лет назад. Долгая гражданская война между Педро Жестоким и его сводным братом Энрике повлекла за собой грабежи, притеснения и налоги. Социальный нарыв нашел мишень в евреях, которых регулярно объявляли средоточием мирового зла. В Испании евреи жили богаче, чем где-либо еще. Педро Жестокий использовал их как советников и агентов, к тому же у него была любовница-еврей-ка, и эти предпочтения брат Энрике поставил ему в вину, хотя впоследствии тоже пользовался финансовыми услугами евреев.

Народную ненависть воспламеняли агитаторы, пугавшие население якобы усилившимся влиянием евреев и требовавшие отмены долгов перед «убийцами Христа». Страх нищеты, в сочетании с религиозными мотивами, выплескивался потоками гнева. Фанатичный архидиакон Ферран Мартинес произносил антисемитские проповеди, напоминавшие гитлеровское «окончательное решение еврейского вопроса». В 1391 году начались убийства, захваты собственности и насильственные обращения евреев в христианство, за этим последовало всеобщее восстание против духовенства и собственников. Кульминацией его стал четырехдневный террор в Барселоне. Защиту евреев признали изменой христианству. Постепенно правители взяли верх, но агрессия против евреев была слишком выраженной и опасной, чтобы с ней справиться полумерами. Через сто лет евреев окончательно изгнали из Испании.