Загадка XIV века - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 135

Второй брак, как и первый, не стал плодовитым — возможно, дело было в воинственной натуре Ангеррана или просто в его долгих отлучках. Сына-наследника династии он не дождался, родилась только дочь по имени Изабелла. Как и ее мать, она вышла замуж за второго сына герцога Бургундского. В неизвестный день, быть может, спустя несколько лет, у Ангеррана наконец-то родился долгожданный сын, хотя и в незаконном браке. Персеваль, которого назвали бастардом де Куси, женился в 1419 году, — стало быть, он явился плодом позднего союза. Неизвестно, кто была его мать. Возможно, это была соперница жены де Куси, либо Ангерран сошелся с нею, пока пребывал в Гиени в качестве главнокомандующего. Очевидно, эта женщина занимала важное место в жизни де Куси, поскольку он гордился сыном или ими обоими, ибо признал свое отцовство и подарил Персевалю Оберман. Отныне бастард мог называть себя сир де Куси и сеньор д’Оберман.

В год бракосочетаний — 1385/1386-й — де Куси посетил свадьбу в Дижоне: женился его габсбургский родственник и недавний враг герцог Альберт III. Невестой стала дочь Филиппа Смелого. Это был год исторической победы в Земпахе, когда швейцарские копейщики победили Габсбургов. Возможно, присутствие де Куси в Дижоне на бракосочетании было связано с желанием Габсбургов поддержать Ангеррана. В любом случае, ссора с семьей его матери была улажена. По словам документа, «они всегда заканчивали примирением».

Шотландское фиаско не разрушило планов французов относительно вторжения в Англию. Напротив, они решили перейти в широкое наступление, устроить, так сказать, второе нормандское завоевание. Французы считали, что только военная победа приведет к окончанию затянувшейся войны и утвердит верховенство французского папы. Кроме того, все знали, что Англию раздирают междоусобицы, высшее общество проявляет недовольство и не выступит в поддержку короля. Первоначально идею вторжения подал герцог Бургундский, а в апреле 1386 года королевский совет проголосовал за него единогласно. Многие из этих людей служили Карлу V, но им недоставало благоразумия покойного короля по отношению к возможной войне. Пуатье научил Карла соизмерять амбиции с возможностями, а во времена правления его сына все очень быстро забыли эту науку — к концу века французов обуяла folie de grandeur, или мания величия.

«Ты — величайший король, у тебя больше всего подданных, — говорил герцог Бургундский своему племяннику, — мне не раз приходило в голову, почему бы нам не пойти на Англию и не сокрушить гордость англичан… Наше предприятие навеки останется в истории». Когда после Пасхи герцог Ланкастерский с большой армией на двухстах судах вышел из Англии завоевывать кастильский трон, французы решили, что вот их шанс. Сведения о передвижениях друг друга стороны получали через французских и английских рыбаков, которые, не обращая внимания на вражду между двумя монархиями, обменивались уловом и свободно общались.

Французское вторжение должно было стать самым большим «с тех пор, как Господь сотворил мир». Та армия, которую Клиссон и де Куси должны были повести в Шотландию, разбухла до невероятных размеров. Хронисты писали о сорока тысячах рыцарей и оруженосцев, пятидесяти тысячах лошадей, шестидесяти тысячах пехотинцев… вряд ли эти цифры были точными, скорее всего, они призваны были произвести впечатление на противника и современников. Приготовления к шотландской операции шли полным ходом, когда их прервали фламандские события; теперь эти приготовления возобновили и чрезвычайно усилили. Началось, как и всегда, с денег. Пятипроцентный налог с продаж и двадцать пять процентов с алкогольной продукции, собранные по всему королевству для шотландской кампании, принесли двести две тысячи ливров. Налогообложение возобновили, поскольку денег всегда оказывалось недостаточно.

По всей Европе — от Пруссии и до Кастилии — нанимали и закупали корабли, на французских верфях работа кипела днем и ночью. В предыдущий год собрали шестьсот судов, а теперь их количество возросло более чем вдвое, и зрелище, которое они собой представляли в устье Шельды, было воистину грандиозным. Боннакорсо Питти, вездесущий флорентиец, видел тысячу двести кораблей, из которых шестьсот были военными, оборудованными бойницами для лучников. Французские аристократы, рассчитывавшие на возмещение расходов через грабежи и выкупы, не скупились и соперничали друг с другом, украшали носы кораблей позолотой, мачты покрывали серебром, а паруса ставили из расшитого золотом шелка. Адмирал де Вьен нанял фламандского художника Пьера де Лиса, чтобы тот выкрасил его флагманский корабль в красный цвет и украсил гербами. Черный корабль Филиппа Бургундского был украшен гербами всех его владений, а на развевающихся шелковых знаменах реял гордый девиз «Il me tarde», что приблизительно можно перевести как «Я не жду»; этот же девиз повторил и в золоте на гроте. Кораблю де Куси, «одному из самых роскошных во флотилии… очень большому и богато украшенному», выпала несчастливая судьба: на Сене, где он стоял на якоре, его захватили два других судна — португальский адмирал был союзником герцога Ланкастерского.

Де Куси не чужда была претенциозность века. Его печать, поставленная на октябрьскую платежную квитанцию от 1386 года, украшена гербом, объединенным с королевским леопардом Англии. Видимо, де Куси был связан обязательствами, ведь его дочь Филиппа приходилась двоюродной сестрой английскому королю. Личный отряд де Куси в оккупационной армии насчитывал пять рыцарей, шестьдесят четыре оруженосца и тридцать лучников.

Широкие бухты Шельды предоставляли армаде просторное и надежно укрытое от морских ветров место, связанное с землей и морем внутренними каналами. Каждый день доставлялись различные товары — две тысячи бочек для сухого печенья, древесина для изготовления повозок, переносные мельницы для размалывания зерна, железные ядра для пушек, камень из Реймса, веревки, свечи, фонари, матрасы и соломенные тюфяки, мочеприемники, тазики для бритья, корыта, сходни для лошадей, лопаты, мотыги и молотки. Писцы строчили приказы. Закупщики рыскали по Нормандии, Пикардии, Голландии и Зеландии. За провизией ездили в Германию, в Испанию посылали за пшеницей для изготовления двух тысяч тонн галет, за соленой свининой и беконом, за копченой макрелью, лососем, угрем и сушеной сельдью, за горохом и бобами, за луком, солью, за тысячей бочонков (или четырьмя миллионами литров) французского вина. Из Греции, Португалии, Лепанто и Валахии привезли 857 бочонков вина. Герцог Бургундский заказал сто одну голову крупного рогатого скота, четыреста сорок семь овец, двести двадцать четыре окорока, пятьсот жирных кур, каплунов и гусей, а также ящики с имбирем, перцем, шафраном, корицей и гвоздикой, девятьсот фунтов миндаля, двести фунтов сахара, четыреста фунтов риса, триста фунтов ячменя, девяносто четыре бочки оливкового масла. Четыреста головок сыра ему доставили из Бри, еще сто сорок четыре — из Шони.

Были подготовлены мечи, копья, алебарды, доспехи, шлемы «с забралом по новой моде», щиты, знамена, двести тысяч стрел, тысяча фунтов пороха, сто тридцать восемь каменных ядер, пятьсот таранов для кораблей, катапульты, огнеметы. Оружейники все проверили и отполировали, вышивальщицы трудились над знаменами, пекари готовили галеты, поступавшие товары подсчитывали, упаковывали и отправляли в хранилища. То и дело подходили грузовые судна, карраки, баржи, галеры и галеоны.