Первый блицкриг, август 1914 - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 114

Несмотря на проявленный его офицерами энтузиазм, сам Ланрезак считал этот приказ «почти сумасшествием» и заявлял об этом во всеуслышание. Развернуть 5-ю армию на запад — значило подставить под удар противника открытый правый фланг. Он настаивал на выходе из зоны боев и отступлении к Лану. Затем, как считал он, следовало создать прочную линию обороны, и только после этого можно с уверенностью переходить к контратакам. Жоффр же требовал от него повернуть полуразбитую армию почти в обратном направлении, сделать сложный маневр, очень опасный в данной ситуации, учитывая нависшую угрозу справа. Начальник штаба армии Шнейдер попытался разъяснить всю трудность создавшегося положения полковнику Александеру.

«Как! — воскликнул Александер. — Ну что может быть проще? Сейчас вы обращены к северу, а мы просим лишь повернуть на запад и атаковать Сен-Кантен». Он вытянул вперед руку, растопырив пальцы, как бы показывая движение пяти корпусов, и затем описал ею в воздухе полукруг.

«Не говорите чепухи, полковник!» — выпалил, не сдержавшись, Шнейдер.

«Ну что ж, если вы не желаете что-либо предпринять…» — закончил полковник, презрительно пожав плечами.

Ланрезак, наблюдавший эту сцену, вышел из себя и долго и подробно, и не совсем тактично, высказал свое мнение о стратегии главного штаба. В это время он чувствовал такое же недоверие к главному штабу и Жоффру, какое и они к нему. На одном фланге армии Ланрезака находился независимый генерал-иностранец, отказывавшийся от совместных действий, а на другом — никого (группировка Фоша начала свое формирование лишь через два дня, двадцать девятого августа), а верховное командование требовало перехода в контрнаступление.

Естественно, что нервы Ланрезака были напряжены до предела. Ему поручали дело, которое могло повлиять на судьбу Франции, но он уже не верил в правильность решений Жоффра, поэтому, облегчая свою душу, давал волю чувствам, разражаясь язвительной бранью. Этим он славился еще до войны. Ланрезак не стеснялся в выражениях, изливая свое презрение к Жоффру, называя его «сапером», «инженеришкой».

«Я застал генерала в окружении нескольких офицеров, — писал один офицер, пришедший к нему по делу. — Казалось, он был чем-то сильно недоволен и бросал крепкие словечки. Генерал не жалел красок, ругая главный штаб и наших союзников, которые, видно, сильно ему досаждали. Судя по всему, Ланрезак хотел, чтобы его оставили в покое, с тем чтобы отступить сколько нужно и, дождавшись своего времени, вышвырнуть немцев туда, откуда они пришли».

«Я ужасно разволновался, и это видели офицеры моего штаба», — признался сам Ланрезак.

Дать волю гневу на глазах подчиненных — это, по мнению главного штаба, было уже само по себе плохо, в довершение всего он публично высказал критику в адрес верховного командования. Жоффр уже подсчитывал дни Ланрезака на посту командующего армией.

На следующее утро, двадцать восьмого августа, Жоффр сам приехал в Марль. Ланрезак, усталый, с покрасневшими глазами, нервно размахивая руками, стал возражать против плана контрнаступления.

Когда он повторил, что противник сразу ударит по правому флангу, как только армия развернется фронтом на запад, Жоффр в припадке гнева закричал: «Вы хотите, чтобы вас отстранили от командования? Выполняйте приказ без рассуждений. В ваших руках судьба кампании».

Об этой необыкновенной вспышке ярости главнокомандующего услышали и в Париже, слухи распространялись, обрастая новыми подробностями. Как отметил на следующий день в своем дневнике президент Пуанкаре, Жоффр якобы угрожал расстрелять командующего 5-й армией, если тот проявит колебания или откажется перейти в наступление.

Убежденный в ошибочности этого плана, Ланрезак потребовал письменного приказа. Жоффр, немного успокоившись, продиктовал текст начальнику штаба 5-й армии и затем подписал его. По мнению Жоффра, командир, получив приказ, должен исполнять свой долг без возражений. Возможно, он сказал Ланрезаку то, что впоследствии заявил Петэну, когда потребовал от него оборонять Верден, несмотря на небывалый в истории массированный артиллерийский обстрел.

Ланрезак не успокоился, но подчинился. Он предупредил, однако, что выход войск на исходные рубежи завершится лишь к следующему утру. Весь день, когда корпуса 5-й армии производили сложное маневрирование, пересекая оборонительные линии друг друга, главный штаб надоедал Ланрезаку беспрестанными напоминаниями «о срочности операции». Выйдя из себя, командующий приказал не отвечать на телефонные звонки офицеров Жоффра.

В тот же день командиры английского экспедиционного корпуса гнали своих солдат на юг, не давая им ни минуты отдыха, в котором они нуждались больше, чем в удалении от противника. Двадцать восьмого августа, когда англичан уже не беспокоили отряды армии Клюка, Джон Френч и Вильсон так торопились отступить, что даже приказали «выбросить из транспортных фургонов все боеприпасы и другие предметы, не являющиеся абсолютно необходимыми», чтобы освободить место для перевозки людей. Боеприпасы не нужны, если отказываешься от дальнейшего участия в боях. Поскольку война шла не на английской территории, то командующий экспедиционным корпусом решил, невзирая на тяжелые последствия этого шага для союзника, вывести все свои части с передовой линии фронта.

Французская армия проиграла сражение в начале войны и сейчас оказалась в серьезном, почти критическом положении. Ей угрожало полное поражение, поэтому на счету была каждая дивизия. Но немцы не сломили сопротивления французов, шла упорная борьба, и Жоффр не собирался сдаваться. Тем не менее Джон Френч, полагая, что рана смертельна, решил отмежеваться от неминуемого военного разгрома Франции и сохранить тем самым английскую армию.

Командиры на местах не разделяли пессимизма штаба. Получив приказ, означавший практически выход из войны, они были обескуражены. Начальник штаба Хейга, генерал Гаф, в гневе разорвал этот документ на клочки. Смиг-Дорриен, который считал военную обстановку «превосходной», направил своим 3-й и 4-й дивизиям контрприказ. Однако генерал Сноу, командир 4-й дивизии, получил его с большим опозданием. Он уже выполнил кодовое распоряжение главного штаба: «Снежку от Генри. Погрузите и срочно отправьте утят». В результате «боевой дух войск резко упал», солдаты считали, что над армией нависла смертельная опасность, к тому же им пришлось выбросить всю лишнюю одежду и обувь.

В нестерпимую жару, глотая дорожную пыль, англичане в подавленном настроении отступали в глубь Франции. Проходившие через Сен-Кантен остатки двух батальонов отказались идти дальше, побросали оружие в кучу у вокзала и расселись на привокзальной площади. Они заявили майору Бриджесу, который должен был отражать атаки немцев до окончания эвакуации войск из города, что их командиры дали якобы мэру письменное обещание сдаться, чтобы предотвратить обстрел города артиллерией противника.

Не поверив этим выдумкам — он лично знал командиров этих батальонов, — Бриджес в отчаянии вдруг вспомнил о военной музыке, которая могла бы заставить этих павших духом людей вновь встать на ноги. Но где взять оркестр?

«И вот удача! Рядом находился магазин игрушек, там я и мой трубач раздобыли барабан и оловянный свисток. Мы начали маршировать вокруг фонтана среди солдат, лежавших как мертвые. Мы играли «Британские гренадеры» и «Типперэри» и словно сумасшедшие колотили в барабан».