Сталин умел шутить… - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Суходеев cтр.№ 17

Однажды в передовой статье городской газеты он обратил внимание, что после слов «Товарищ Сталин учит.» следовала неточная цитата из его высказывания. Сталин дозвонился до редактора:

— В вашей газете написано «Товарищ Сталин учит.» и приведена непроверенная цитата. Такому товарищ Сталин не учит.

В феврале 1946 года И.В. Сталин заметил, что в одной многотиражке опущена часть из его предвыборной речи. Он несколько раз звонил в многотиражку, пока, наконец, не застал редактора.

— У меня к вам просьба, — сказал Сталин. — В следующий раз, если объем вашей газеты не позволяет поместить текст полностью, позвоните. Вместе мы сократим без искажения смысла.

По прошествии длительного времени Сталин поинтересовался, работают ли эти редакторы и как у них идут дела. Ему доложили, что они работают и не допускают ошибок.

В своих воспоминаниях Н.К. Байбаков пишет:

«Я вижу свой долг в том, чтобы рассказать о Сталине объективно, показать, в чем заключалась его магическая сила вождя, умевшего владеть самыми драматическими ситуациями в стране и в мире, неотступно держать под личным

контролем все государственное руководство столько лет, в том числе и в годы, когда решалась судьба нашего Отечества. Его сила в том, что он умел сразу схватывать самую суть любого события или явления, судьбоносного для народа, искал истину путем сопоставления многих данных и мнений.

Сталин всегда был хорошо информирован и о сути, и о деталях каждого обсуждаемого в правительстве вопроса. Многие поражались до мистической оторопи его осведомленности во всем. Он знал многих директоров крупных государственных предприятий и в лицо, и по имени-отчеству. Я иногда допускал мысль, что он мог иметь целую группу очень надежных и толковых информаторов, глубоко законспирированных и действующих в любой точке, где вершились дела, в данный момент решающие для государства. Есть немало прямых и косвенных подтверждений тому в свидетельствах многих людей.

Проблемы развития нефтяной отрасли не раз рассматривались на совещаниях у Сталина и более широко — с привлечением руководителей нефтяных комбинатов и трестов. И мне стал понятен подход Сталина к принятию ответственных решений, основанных на изучении как можно большего круга фактов и мнений, чтобы из многочисленных, казалось бы, второстепенных звеньев извлечь главное звено, решающее.

Сталин был тут дотошен, вникал во все мелочи, умел выявлять то, что истинно думают его собеседники, не терпя общих и громких фраз. Чтобы говорить со Сталиным, нужно было отлично знать свой предмет, быть предельно конкретным и самому иметь определенное мнение. Своими вопросами он как бы подталкивал к тому, чтобы собеседник сам во всей полноте раскрывал суть вопроса.

— А как вы смотрите, товарищ Байбаков (Сталин делал ударение на втором слоге), на дальнейшие перспективы развития «Второго Баку»? Что вам еще может потребоваться?

Он проницательно приглядывался к людям, к тому, кто как себя держит, как отвечает на вопросы. Чувствовалось, что все это его интересовало, и люди раскрывались перед ним именно через их заинтересованность делом.

Не всегда при обсуждении спорных вопросов Сталин высказывал свою точку зрения. Но мы, участники кремлевских совещаний, утверждались в уверенности: Сталин в любом сложном деле знает, что предпринять. Никогда, ни разу не принимал пустых или расплывчатых директив, а с особой тщательностью продумывал и определял все пути к безусловному, верному решению и его выполнению. Только тогда, когда окончательно убеждался, что

нужное решение найдено и оно реально выполнимо, Сталин твердо подытоживал:

— Итак, я утверждаю.

Не скрываю того, что я был в числе тех, кто учился у Сталина, считая, что его ясный и решительный стиль должен быть присущ руководителям любого ранга…

Бытует и доныне мнение, будто существовали некие особые запретные темы, например, тема репрессий, с которыми к Сталину обращаться опасно, а той вовсе невозможно. Это, мол, могло повлечь за собой тяжкие последствия, мол, Сталин не терпел таких обращений.

Я лично убедился во многих случаях, что, наоборот, Сталин уважал смелых и прямых людей, тех, кто мог говорить с ним обо всем, что лежит на душе, честно и прямо. Сталин таких людей слушал, верил им, как натура цельная и прямая.

Ему нравились знающие свое дело люди, особенно «новая волна» специалистов, пришедших на производство в советское время, питомцы нового строя, которых он мог по справедливости считать и своими питомцами, и нас он слушал, как мне кажется, с особым чувством — это нам, тогда молодым людям из рабфаков и институтов, предстояло обживать будущее. Вот почему, заметив чье-нибудь дарование, присматривался к нему — каков сам человек, если трус — не годится, если дерзновенный — нужен. И он таких всячески поддерживал, выдвигал на руководящие посты, ведь не зря знаменитые «сталинские наркомы» — это 30-35летние люди (в основном) с неизрасходованной энергией и верой, что будущее будет построено именно ими».

(Из книги Н.К. Байбакова «От Сталина до Ельцина»)

Нарком вооружений Д.Ф. Устинов вспоминал:

«... Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом. Понимая всю сложность и многогранность вопросов руководства войной, он многое доверял членам Политбюро ЦК, ГКО, руководителям наркоматов, сумел наладить безупречно четкую, согласованную, слаженную работу всех звеньев управления, добивался безусловного исполнения принятых решений.

При всей своей властности, суровости, я бы сказал, жесткости он живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений. Во всяком случае, насколько я помню, как правило, он не упреждал присутствующих своим выводом, оценкой, решением. Зная вес своего слова, Сталин старался до поры не обнаруживать отношения к обсуждаемой проблеме, чаще всего или сидел будто бы отрешенно, или прохаживался почти бесшумно по кабинету, так что казалось, что он весьма далек от предмета разговора, думает о чем-то своем. И вдруг раздавалась короткая реплика, порой поворачивавшая разговор в новое и, как потом зачастую оказывалось, единственно верное русло.

Иногда Сталин прерывал доклад неожиданным вопросом, обращенным к кому-либо из присутствующих: «А что вы думаете по этому поводу?» или «А как вы относитесь к такому предложению?» Причем характерный акцент делался именно на слове «вы». Сталин смотрел на того, кого спрашивал, пристально и требовательно, никогда не торопил с ответом. Вместе с тем все знали, что чересчур медлить нельзя. Отвечать же нужно не только по существу, но и однозначно. Сталин уловок и дипломатических хитростей не терпел. Да и за самим вопросом всегда стояло нечто большее, чем просто ожидание того или иного ответа.

Следует, видимо, упомянуть и о том, что на заседаниях и совещаниях, которые проводил И.В. Сталин, обсуждение вопросов и принятие по ним решений осуществлялись нередко без протокольных записей, а часто и без соответствующего оформления решений. Случалось, что кому-то из участников совещания или заседания поручалось подготовить предложения, переработанные с учетом состоявшегося обмена мнениями, и представить на подпись.