Лица - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Кингсли cтр.№ 96

В аэропорту их встретил Генри Вандергрифф, вокруг которого увивались, как обезьяны, охотники за автографами, которые тут же набросились и на Пела с Жени. Нью-йоркские полицейские расчистили им дорогу в толпе, и они поспешили к лимузину губернатора.

По дороге в город Генри рассказал им все, что знал. За три дня до этого, 28 июня, кухарка Мери поднялась, как всегда, в пять тридцать и, выглянув в окно, заметила Лекс в купальном костюме, но без полотенца — как она вспомнила позже. Девушка направлялась к берегу озера. Тогда Мери ничего не заподозрила: она привыкла к тому, что Лекс постоянно занималась спортом и неожиданно принималась за какие-нибудь серьезные упражнения. За два вечера до этого девушка ходила купаться после заката и вернулась через полтора часа, дрожащая и с синими губами. Тогда Мери приготовила ей чашку горячего шоколада.

На следующий день, 27 июня, она купалась утром и сказала Мери, что вода становится теплее. Лекс плавала в озере со Дня памяти погибших [7] , и свой озноб накануне объяснила болезнью.

— Но до конца июля чертовски холодно, — перебил дядю Пел.

— Лекс сказала Мери, что стало теплее, — повторил Генри, но согласился, что вода, если и потеплела у берегов, на середине озера оставалась ледяной. Ведь глубина там превышала восемь футов.

Мери приготовила завтрак к восьми, но Лекс так и не объявилась. Кухарка зашла в ее хижину, но девушки не было и там. Она не заметила никаких следов, чтобы Лекс возвратилась с купания. Мери стала искать ее в главном здании, в других хижинах и в округе, спустилась по тропинке к озеру, стала звать девушку по имени.

Наконец она позвонила в полицию. В десять утра, плача от страха, она набрала номер Мег в Нью-Йорке. Мег сообщила Генри, и они вместе вылетели в Топнотч.

Тело нашли вскоре после пяти вечера. Лекс заплыла дальше центра озера — самой холодной его части — и там силы покинули ее. Плавание в ледяной воде истощило ее, решили власти. А если она еще и могла позвать на помощь, на таком расстоянии ее никто бы не услышал. Но скорее она и не кричала: холод сковал ее, сделал немой, она плыла все медленнее и медленнее и наконец ушла под воду.

Тело перевезли самолетом вчера, сообщил Генри, когда они подъезжали к квартире Мег. Похороны назначены на завтра, чтобы Жени и Пел успели вернуться.

Их пытались разыскать по телефону, но это оказалось невозможно — оператор не смог соединиться с кораблем. И тогда Генри послал телеграмму в отель, чтобы она дождалась их прибытия.

О смерти Филлипа им сообщили почти при тех же обстоятельствах, подумала Жени. Неужели смерть будет подстерегать их в каждом путешествии?

Они вошли в здание и поднялись на лифте. Жени была потрясена, но до сих пор не могла поверить: она знала, что Лекс очень сильная пловчиха и намного выносливее ее самой. К тому же Лекс прекрасно знала озеро — плавала в нем с детства сотни, а может быть, тысячи раз. Такой невероятный просчет невозможно было понять.

Они переступили порог. Мег сидела на диване. Она выглядела изможденнее и старше своей матери, которая, в тщетной попытке утешить, похлопывала ее по руке. Жени и Пел устроились в противоположном конце комнаты — сидели, взявшись за руки. Жени вспомнила, что они не разжимали рук с тех самых пор, как прочитали телеграмму, ладони слиплись от пота — мужа или своего, Жени не могла разобрать.

— Несчастный случай, — мрачно проронила Мег.

— Расследование не окончено, — повернулся Генри к Пелу и Жени.

— Заткнись! — Мег вырвала у матери руку. — Это несчастный случай!

Мег была близка к истерике. Но что могло ее утешить? Вторая смерть — и так быстро после первой — оказалась еще ужаснее. Смерть утонувшей дочери.

Наконец Роза Борден — теперь Роза Борден Марен — подхватила Мег и почти на руках повлекла в спальню, не переставая поглаживать по спине и в то же время давая знак остальным уйти.

— Сейчас, сейчас, — приговаривала она. — Все будет хорошо, дадим тебе чаю. Мама останется с тобой. Одну тебя не оставит… — ее голос постепенно удалялся, и присутствующие в гостиной ощутили всю тяжесть страдания Мег: когда собственное горе будто затягивало в самую середину ледяного озера.

После похорон Пел и Жени собирались, хотя бы на короткое время, остаться с Мег, но она их отговорила. Ей нужно было уехать. В Топнотч она не вернется — никогда, и нью-йоркская квартира была полна призраков. И пока она решила переехать к матери.

— Сама я в матери не гожусь, — сказала она Пелу, крепко обнимая сына.

— Ты великолепная мать, — успокаивал он ее, гладя исхудавшее тело. — Я тебя люблю.

Ответ прозвучал невнятно. Но освободившись из объятий, Мег четко произнесла:

— Если любишь, оставь пока одну. Мне теперь самой нужно побыть ребенком. Я совершенно растеряна, — она взглянула на сына. — И не знаю, что делать.

Пел снова притянул ее к себе. Жени смотрела на них — любовь, беспомощность и горе отражались на лице мужа, и она поняла, что две потери заставили его навсегда распрощаться с юностью.

— Живите с нами, Мег. Потом, если захотите, — предложила она, и поверх головы матери Пел послал ей благодарный взгляд.

— Спасибо, дорогая, — вежливо, но отчужденно поблагодарила миссис Вандергрифф.

А когда они прощались, Мег расцеловалась с ней, как с мимолетной знакомой, приложившись щекой к щеке Жени и чмокнув воздух. И Жени стало жутко. Неужели Мег считает ее виноватой? Неужели в горе неспособна принять вместо умершей дочери?

В Вашингтоне Жени продолжала размышлять о возможной связи их брака и гибели Лекс. После свадьбы они уехали вдвоем, а Лекс одна вернулась в Топнотч. Не ощущала ли она, что ее все оставили? Не была ли оскорблена их клятвами друг другу? Или это было совпадением, несчастным случаем, как на том настаивала Мег. Из-за того, что Лекс переоценила свои силы, не учла воздействия долгого пребывания в холодной воде?

Жени убеждала себя в том, что нет смысла задавать себе бесчисленные вопросы, на которые все равно нельзя получить ответов. Но проходя по пустым или полупустым комнатам их нового дома — с рабочими, «консультантами», а чаще одна — она не могла избавиться от нахлынувших на нее дурных предчувствий.

Но Пелу о своих сомнениях она не говорила. Они так мало бывали вместе, что встречи хватало только для создавания будущего счастья.

Пел полагал, что его работа в Фонде к июню завершится и он вернется на государственную службу. Его шестимесячный отпуск уже кончился. Но обязательства перед Фондом еще существовали, и он мотался между Нью-Йорком и Вашингтоном, возлагая на Жени основную нагрузку по обустройству дома. Но сам тоже хотел участвовать в этой важной части их совместной жизни: помогать выбирать ткани, спорить о цветах, советовать, не подвинуть ли полки вправо и не повесить ли их на дюйм выше. Жени знала это и сообщала о всех даже мельчайших проблемах по телефону или когда он приезжал домой. Но нагрузки были слишком велики, он не мог сосредоточиться и сделать выбор и в конце концов почти умолял ее принять решение самой.