Крик души - читать онлайн книгу. Автор: Льюис Сьюзен cтр.№ 84

Она напряглась, когда Адель подошла к кроватке, в которой спал Зак. Она не видела ее лица, заметила только, как мать прижала руку к горлу и издала приглушенный крик… Чего? Радости? Гордости? Стыда за то, что не хотела его рождения? Ужас от того, что его ожидало? О чем она думала?

Никки смотрела, как отец подошел к матери и заглянул через ее плечо. Создалось впечатление, что он хотел увидеть внука, но боялся подойти слишком близко. Любой другой новоиспеченный дедушка взял бы ребенка на руки и почувствовал, как его постепенно переполняет гордость. Почему он не может так поступить?

— Может, хотите чаю? — услышала она свой собственный голос. Она любила их и была рада, что они приехали, хотя и понимала, что они ничего не сумеют исправить, как они всегда могли исправить все остальное. Этой ситуацией отец управлять не мог.

Никки не знала, известно ли им что-нибудь о болезни Тея-Сакса. Теперь они все стали жертвами этого мутировавшего гена. И это было тем, что связывало их — ее, Спенса, его родителей, ее родителей; они все, должно быть, носители, по крайней мере, один из ее родителей и один из родителей Спенса.

Она спросила себя, кто — мать или отец?

Отец казался больным.

— У тебя усталый вид, — заметила мать. В ее тоне не было и следа самодовольства, только забота, и внезапно Никки захотелось заплакать.

— Присутствие маленького ребенка утомляет, — ответила Никки, пытаясь говорить иронично-беззаботно. Ей очень хотелось, чтобы они узнали, каким был Зак до того, как жестокая болезнь отняла их светлые мечты, поэтому она добавила: — Все так прекрасно начиналось, он спал большую часть ночи, хорошо кушал, но выяснилось, что он просто притворялся, чтобы вызвать у нас ложное чувство безопасности.

Ее мать улыбнулась.

— Да, они это умеют, — согласилась она, словно знала о младенцах все, хотя сама родила лишь одного.

Никки посмотрела ей прямо в глаза, но тут же отвернулась, испугавшись, что из нее польются слова, возможно, не имеющие никакого смысла. Быстро расчистив место, чтобы родители могли сесть, она сказала:

— Пойду поставлю чайник.

— Не суетись, — остановила ее мать. — Мы не хотим чаю. Мы… — ее взгляд метнулся к мужу, — приехали, чтобы посмотреть, как ты живешь. — Она повернулась и снова взглянула на Зака, в то время как отец не спускал глаз с дочери.

— Нам нужно кое-что сообщить тебе, — тихо произнес он. — Так, может…

— …присядем? — закончила за него мать.

Никки доводилось слышать, что люди, прожившие долгое время вместе, становятся способны начинать и заканчивать фразы друг друга. Их мысли следуют друг за дружкой, как нитка за иголкой.

Этому ее научила бабуля Мэй. Ей внезапно остро захотелось, чтобы и бабуля Мэй была рядом. С ней она всегда чувствовала себя в полной безопасности, а ее родители — почему-то совсем наоборот.

Усталость взяла над ней верх, все стало казаться похожим на сон, почти ирреальным.

Когда они сели, мать снова осмотрела комнату, очевидно, задерживая взгляд на грязных тарелках, разбросанных подгузниках, газетах и дисках, сваленных в кучу.

Отцу, похоже, было неудобно: он оказался слишком крупным для этого кресла. «Нам нужно кое-что сообщить тебе», — начал он, и, вспомнив, что произошло в прошлый раз, когда он произнес эти слова, Никки почувствовала желание защищаться. Внезапно вспыхнул неконтролируемый гнев на то, как ее отец рылся в жизни Спенса и пытался намекнуть, что он похож на своего покойного родителя, который, возможно, вообще не приходился ему отцом. Если сегодня они произнесут хоть слово против Спенса… Она не допустит этого. Ей сразу захотелось, чтобы они ушли. Однако еще больше ей хотелось наброситься на них с упреками за то, что они передали ей ген, который со временем убьет Зака. Было бы хорошо обвинить их во всем, но в то же время она их все-таки любила и так радовалась, что они приехали. Ей хотелось обнять их крепко-крепко. Они здесь. Наконец-то.

Она снова посмотрела на отца и увидела человека, который всегда приходил к ней на помощь, считал ее рождение лучшим событием в своей жизни и хотел сделать ее мир идеальным во всех отношениях.

Она спросила себя, каково это — быть родителем, который отдавал своему ребенку все в течение восемнадцати лет, а в результате ребенок заявил, что ему все равно, чего они там хотят, ибо он избрал себе другой путь.

Должно быть, это намного хуже, чем быть родителем, чей ребенок капризничал в течение трех ночей и двух дней подряд.

Но далеко не хуже, чем быть родителем ребенка, страдающего болезнью Тея-Сакса.

— Похоже, тебе нужен помощник, — заметила мать, все еще рассматривая беспорядок в комнате.

Никки снова посмотрела на нее. Это что — критика? Она что, чувствует некоторое удовлетворение от того, что жизнь доказала ее правоту? Никки больше не могла сдерживаться. Друзья ее бросили. Ребенок скоро умрет, его отца вечно нет дома… Его отец — сын педофила. Зачем они копались в прошлом Спенса? Почему они хотя бы для начала не познакомились с ним лично? Они явились сюда, чтобы попытаться разлучить их?

Внезапно Никки вскочила на ноги, и не успела она оглянуться, как с языка у нее полились слова — сердитые, горькие, обличительные.

— Только в вашем мире люди нанимают помощников! — кричала она. — В моем мы не можем позволить себе горничных, прислуги или как вы их там называете. Но, по крайней мере, мы правильно выбираем приоритеты. Для меня на первом месте — мой ребенок, и так будет всегда. Так что не смейте являться сюда и смотреть сверху вниз на меня и мой дом… — Ее голос начал срываться. — Я хочу, чтобы вы ушли! — продолжала кричать она. — Пожалуйста, уходите немедленно. Мне не интересно, что вы собирались сказать, точно так же, как вам не интересна я.

— Николь, пожалуйста, постарайся успокоиться, — тихо попросил ее отец.

— Не говори со мной так! — бушевала Никки.

Мать встала.

— Она переутомилась, — пояснила Адель мужу. — Сегодня мы ничего не сможем сделать. Пусть поспит.

— Да, вот именно, уходите! — вопила Никки, когда они направились к двери. — Не трудитесь помогать мне прибираться здесь, я знаю, что это ниже вашего достоинства — касаться чего-то, что могло бы принадлежать Спенсу или даже вашему собственному внуку. Нет, не надо! — крикнула она, когда ее мать попыталась прикоснуться к ней. — Просто уходите. Вам здесь не рады, так что даже не думайте о возвращении. У вас больше нет ни дочери, ни внука! Вы слышите меня? Теперь вы, наверное, счастливы, потому что я никогда не была вам нужна. Я — та, кто разрушил вашу жизнь, помните?

Лицо ее матери превратилось в маску горя.

— Я понимаю, мы выбрали неудачное время, — примирительно сказала она, — но мы любим тебя, Николь, и мы готовы помочь тебе, в чем…

Никки закрыла ладонями уши.

— Оставьте меня в покое! — неистовствовала она. — Я не хочу больше вас видеть. Просто уходите.