В погоне за мечтой - читать онлайн книгу. Автор: Льюис Сьюзен cтр.№ 53

Не вздумай полковник выставить свою кандидатуру на пост губернатора, Чамберс вряд ли заинтересовался бы им, но Пастиллиано решил участвовать в выборах, и журналист начал расследование, надеясь уличить негодяя, как прежде уличал солдат сербской армии, повинных в убийствах мирного населения. Благодаря его усилиям более трех сотен человек предстали перед судом за злодеяния, которые они чинили в ходе кровавой войны, столь бессмысленной, что весь цивилизованный мир до сих пор не мог уразуметь ее причин. Чамберсу пришлось в спешке покинуть страну, поскольку за его голову была назначена награда и он знал, что найдется немало охотников ее получить. Мишель тоже не хотела задерживаться там; ее лучшую подругу Кару Реджисто, учительницу младших классов, изнасиловали на глазах у ее восьмилетних учеников, и она торопилась избавить своих собственных детей от безумия и ужасов войны, которая уже отняла у нее супруга.

Рио-де-Жанейро с его нищетой, преступностью и коррупцией вряд ли был подходящим местом для Кары и ее малышей, но когда Мишель объяснила, что она собирается там делать, Кара не колебалась ни секунды. Поединок с таким чудовищем, как Пастиллиано, грозил Мишель весьма серьезной опасностью, и это было связано с той задачей, которую поставил перед ней Чамберс, – помочь ему как можно больше выведать у тех, кому посчастливилось уйти из «Преисподней» живым. Чамберс видел, как Мишель работала в Сараево; как женщины, так и мужчины с готовностью доверялись ей, сообщая сведения, которыми не поделились бы даже с исповедниками, и Мишель не подвела ни одного из них. Она спасала целые семьи, рискуя собственной жизнью, как, впрочем, и жизнью своих подопечных.

Чамберс предложил ей заняться в Рио тем же самым. Педро Пастиллиано нужно было остановить, иначе трущобы города почти неминуемо превратились бы в латиноамериканские лагеря уничтожения. Уже и сейчас полицейские патрулировали их по ночам, наугад расстреливая заколоченные окна и стены жалких лачуг, которые их обитатели называли домами. Многие пули находили свою цель, но почти никто не жаловался – в этом городе справедливость существовала только для богатых. Даже когда маленьких детей загоняли в сточные канавы и оставляли там тонуть, мало кто отваживался протестовать – в таком случае из дома самым загадочным образом пропадал старший ребенок, а родителям заявляли, что, если они не заплатят к пятнице шестьсот реалов, «случится кое-что пострашнее». Для обитателя трущоб не было иного способа раздобыть такие деньги, иначе как попросив у торговца наркотиками, который взамен заставлял его сына служить у себя на побегушках и чаще всего в конце концов убивал. «Эскадроны смерти» действовали совершенно безнаказанно, поскольку военная полиция была неподсудна гражданским органам юстиции, а состоятельные горожане наивно полагали, будто бы единственный способ «образумить» бедноту – уничтожать ее.

Андреа Сабино, бразильская женщина-адвокат, сидевшая в эту минуту за столом в домике привратника, была редким исключением из правила. Она не только родилась в одном из богатейших семейств Бразилии, но и вышла замуж за молодого человека, равного ей по происхождению. Ни муж, ни отец Андреа не одобряли ее деятельность в приюте, однако не пытались помешать ей и не возражали против частых и щедрых пожертвований, которые она вносила. Тем не менее им было не по нраву ее участие в юридических процедурах, которые привлекали к семье нежелательное внимание. Их протесты не мешали Андреа давать бесплатные консультации тем, кому они требовались, и направлять униженных и оскорбленных к другим адвокатам, которые могли и желали помочь.

Мишель внимательно слушала, как Андреа и Антонио расписывают Марсио преимущества жизни в приюте. Подросток сидел перебросив костлявые ноги через подлокотник кресла и всем своим видом выражая презрение к обитателям «Сан-Мартино», но его манеры никого не могли обмануть. Все трое, включая и Мишель, немало насмотрелись в этой комнате и были способны различить страх под любой маской. По бледному лицу юноши струился пот, его желтушные глаза враждебно поблескивали, он презрительно кривил потрескавшиеся губы, а терзавший его ужас казался столь же материальным, как повисшая в воздухе густая влажная дымка. Ему нравилось считать себя мужчиной, но на самом деле он был совсем еще ребенком.

Внезапный взрыв веселья во дворе заставил всех четверых обернуться к окну. Мишель окликнула Альфонсо, озорного четырнадцатилетнего подростка, щеголявшего ужасными шрамами, и спросила у него, в чем дело. Выслушав его ответ, Мишель, Антонио и Андреа тоже рассмеялись. Оказывается, Флавио, мальчишка с обезьяньим лицом, которого Антонио пару месяцев назад поймал на воровстве в лавке, только что получил у сестры Лидии разрешение самому выбрать себе день рождения. Естественно, Флавио назвал сегодняшний день, потому что новорожденному полагался торт и поход в кино в сопровождении Антонио. С собой можно было взять одного друга.

– Пришли результаты анализа костной ткани, – сказала Андреа, собирая в пучок выбившиеся пряди роскошных черных волос.

– И сколько же лет этим костям? – поинтересовался Антонио.

Флавио с улыбкой подошел к окну.

– Одиннадцать, – горделиво произнес он. – Хочешь пойти со мной в кино? – спросил он у Марсио.

Марсио испуганно вздрогнул, его огромные карие глаза осторожно посмотрели на обезьянье лицо Флавио, потом он перевел взгляд на Антонио и пожал плечами.

Антонио, который в свое время подвергся такому же анализу для определения возраста, пожал плечами в ответ.

– Сколько тебе лет, Антонио? – весело крикнула бледнокожая девчушка с тонкими косичками и щербатой улыбкой.

– Столько же, сколько тебе, – ответил тот, подмигнув.

– Ему двадцать, – сообщил кто-то.

– Неправда, ему целых сто! – заявил малыш, которого мать выгнала на улицу, когда отчим начал его избивать.

Мишель не уставала удивляться тому, какими довольными и беззаботными выглядят дети невзирая на трагизм их судеб. Глядя на них в эту минуту, было трудно представить все те испытания, которые выпали на их долю, тяготы, которые они познали, страх и отчаяние, которые отступали только по ночам, когда сновидения уносили несчастных в далекие сказочные миры, в которых можно было жить так же счастливо и радостно, как живут дети других стран.

Наконец Марсио принял предложение Флавио, и беседа в домике завершилась. В приюте было принято действовать мягко и ненавязчиво. Дети были вольны уходить и приходить когда захотят, и в результате многие из них оставались. Существовало лишь три правила: никакого насилия, оружия и наркотиков. Вдобавок им настойчиво рекомендовали ежеутренне принимать душ перед завтраком и переодеваться хотя бы раз в три дня. Мишель нередко думала, как приятно было бы людям из богатых стран увидеть свою старую одежду на тех, у кого нет вообще ничего. Если бы они это видели, давали бы больше, так как знали бы, что их подарки доходят по назначению.

После шумного обеда, состоявшего из фасоли с цыпленком и рисом, Мишель, как обычно, отправилась на урок португальского, в течение которого восьмилетние сорванцы обучали ее уличному жаргону с тем же тщанием, с которым Андреа готовила их к школе. Потом они вместе спустились во двор, где Флавио угощал всех тортом, а сестра Лидия рассказывала Марии о том, что в Англии, в Йоркшире, нашлись люди, которые только что «удочерили» ее. Мария пришла в восторг, в основном оттого, что Мишель и Каван – англичане, и потому Англия была для нее самым прекрасным местом на земле, тем самым местом, куда она отправится, когда ей исполнится шестнадцать.