Ужин вдвоем - читать онлайн книгу. Автор: Майк Гейл cтр.№ 31

Она перелистывает журнал и, найдя нужную страницу, протягивает мне. Я читаю заголовок: «ЧУЖОЙ РЕБЕНОК». И пониже, мелкими буквами: «Однажды вы узнаёте, что у вашего партнера есть ребенок на стороне». Статья подписана Иззи. Сердце у меня пускается вскачь. Закрываю журнал, чтобы взглянуть на дату на обложке: январь 2000 года.

— Я не перечитывала, — говорит Фрэн, — и толком не помню, что там. Вообще-то для женского журнала тема довольно обыкновенная. Вроде «Как узнать, что ваш партнер вам изменяет?» или «Как получить оргазм длиной на всю ночь?» Просто совпадение удивительное, тебе не кажется? Основная часть статьи состоит из трех монологов — три женщины рассказывают, как обнаружили, что их партнеры прячут от них своих детей. Первая, совсем молоденькая девушка, узнала, что друг ее обманывает, только когда у ее дверей возникла женщина с младенцем. Вторая, постарше, случайно обнаружила, что у мужа, с которым она прожила два года, трое детей от трех разных женщин. Наконец, третья, сфотографированная с малышом на руках, уверяла, что отец ее ребенка — некая так и не названная по имени (и, разумеется, женатая) поп-знаменитость.

Куда больше меня интересует приложение к статье — «колонка фактов». Согласно статистике, в Англии и Уэльсе в 1998 году зарегистрировано 240 611 детей, родившихся вне брака. Из них 49 960 не имеют в свидетельстве о рождении имени отца — это означает, что отец неизвестен или, по крайней мере, в жизни семьи не участвует. Эксперт по семейному законодательству объясняет, что генетический тест на отцовство по закону может быть проведен только с согласия матери. Судя по его словам, мужчина, внезапно узнавший, что где-то у него есть ребенок, не имеет на этого ребенка никаких прав. Если он не может по-хорошему договориться с матерью, то должен отправить заявление в Совет защиты детей. Последует судебное слушание, где судьи решат вопрос, исходя, как сказано в статье, «из интересов ребенка».

Интересы ребенка… А какие у него интересы? Неужели в интересах Николы я должен прекратить с ней встречи, остаться в стороне? Может быть, пойти к ее матери и все объяснить? Или сначала нам с Николой стоит получше узнать друг друга? Что будет больше в ее интересах?

Я умираю от желания с кем-то поговорить. Снова выбираю Фрэн — больше-то, собственно, и некого. Но офис — не лучшее место для задушевных бесед, и я приглашаю ее перекусить вместе. Слава богу, соглашается. Понимаю, что это ужасный штамп, но не зря говорят: кто поделился своей проблемой с другом — уже наполовину ее решил.

Фрэн говорит, что «Хэмптон» ей надоел, и ведет меня в подвальный ресторанчик «Фрейд» на Ковент-Гарден. По дороге мы обсуждаем последние редакционные сплетни. Точнее, я слушаю, а Фрэн рассказывает, что Тина подумывает послать своего приятеля куда подальше, Элли затащила в постель какого-то актера из мыльной оперы, с которым познакомилась на фотосъемке, а Джина выходит замуж.

Мы спускаемся по ступенькам. Трое за стойкой, много парочек и несколько компаний. Мы заказываем кока-колу и оливки и садимся за столик недалеко от стойки.

— Итак? — спрашивает Фрэн. — Чему обязана?

— А что, чтобы пригласить тебя на обед, требуется особая причина?

— Дейв, не пудри мне мозги. У тебя что-то на уме. Выкладывай.

— Да с чего ты взяла? Кто сказал, что мне есть что выкладывать?

— Я говорю.

— Ладно, ладно. Признаюсь. Действительно, мне нужно с тобой поговорить. Только не сразу — сначала соберусь с мыслями. А ты пока расскажи про себя.

— А что рассказывать-то?

— Если помнишь, я Доктор Разбитых Сердец. Как у тебя с Линденом? Никаких проблем?

— Все нормально.

— Вот и хорошо.

— Он тут на днях предложил мне переехать к нему.

— Поздравляю!

— А я отказалась.

— Почему?

— По целой куче причин.

— Например?

Она вздыхает.

— Знаешь, если честно, не хочу об этом говорить.

Это совсем на нее не похоже!

— Фрэн, что стряслось? — спрашиваю я.

— Да все нормально.

— Уверена?

Она смеется.

— Не могу поверить, что ты — тот самый мрачный рокер из музыкального журнала, который пришел к нам работать два месяца назад.

— Нет, я просто…

— Дейв, все нормально, — твердо останавливает меня Фрэн. — Да, я знаю, что обычно все о себе рассказываю, но сегодня мне хочется помолчать. Так что давай перейдем к тебе. Что случилось? Это как-то связано с той девочкой и с письмом? Она снова тебе написала?

— Я с ней встретился, — признаюсь я.

— Но ты же говорил…

— Да, знаю. Прости. Видишь ли, я вроде тебя: могу болтать сколько угодно и о чем угодно, пока все это в теории, но когда увидел ее лицом к лицу, то… об этом я не мог рассказывать. Просто не мог.

— И больше никто об этом не знает?

— Ни души, кроме нее, меня и тебя.

— А когда ты с ней встретился?

— Вчера в перерыве.

— Ну надо же! А сказал, пойдешь сандвич купить! Правда-правда, если бы ты сказал… — тут она понижает голос до драматического шепота, — «Фрэн, я иду знакомиться со своей давно потерянной дочерью», я бы непременно запомнила! Ну и как все прошло? Какая она?

— Она прелесть. Когда мы с ней сидели за столом…

— Где сидели-то?

— В «Макдональдсе».

— А сказал, что идешь покупать сандвич!

— Я и хотел купить сандвич. Она ждала меня на улице.

— И ты повел ее в «Макдональдс»?! Давно потерянную дочь? Я, кажется, даже догадываюсь, в какой — в «Макдональдс» на Оксфорд-стрит?

Я киваю.

— Да, знаешь ты, как угодить девушке!

— Я не подумал… — мямлю я, совершенно уничтоженный.

— Ладно, неважно. Так как она тебе?

— Прелесть. Чудная девочка. Милая, умная, живая… Черт, я, кажется, уже и говорить начал как заботливый папаша.

Фрэн улыбается.

— Похожа на тебя?

— Не знаю. Вроде что-то общее есть, а с другой стороны — как тут разберешь? Правда, она сказала, что любит музыку. Помню, когда я был в ее возрасте…

— Девочка-подросток любит музыку? Удивительно! Сомнений нет, это она от тебя унаследовала!

— Согласен, твоя взяла.

Фрэн внимательно смотрит на меня.

— Дейв, почему ты так хочешь, чтобы она действительно оказалась твоей?

— Э-э… ты о чем?

— Большинство мужчин на твоем месте вертелись бы, как угри на сковородке, лишь бы доказать себе самим, что это чужой ребенок. А ты — наоборот. Почему?