— Хочешь, оставайся у меня. Несколько дней можешь спать в моей комнате или в гостиной на диване.
Стеф тут же прекращает плакать.
— Правда?
— Правда.
— Я так и знала, что ты это скажешь! — вскрикивает Стеф, вылетает за дверь и тут же возвращается с двумя чемоданами. — Я тебя люблю! — Она целует меня в щеку.
— Ты что, взяла с собой чемоданы?
— Но если бы ты не пригласила меня к себе, какая бы ты была подруга? А у меня правило — не держать паршивых друзей.
— Полагаю, это надо считать комплиментом, — говорю я. — Конечно, поучаствовать в оплате квартиры ты не можешь?
— Нет, зато у меня есть шикарная коллекция туфель. Если понадобятся — только намекни.
— Стеф, у меня седьмой размер. А у тебя девятый.
— Ну ладно. Тогда дамские сумочки. Бери любую!
— Спасибо, — ворчу я, но Стеф не замечает сарказма.
Не проходит и десяти минут, как снова верещит домофон.
Выглянув из окна, я вижу на крыльце Фергюсона.
— Его только не хватало. Что теперь делать?
— Притворись, что нас нет дома, — подсказывает сзади Стеф.
Фергюсон поднимает глаза и, заметив меня в окне, машет рукой.
— Поздно.
Я впускаю его в подъезд, и он застенчиво входит в квартиру.
— Привет, девочки. Я просто подумал, не оставил ли у вас той ночью свой пропуск?
Из спальни Мисси в одном полотенце выскакивает Рон.
— Ферг! — кричит он, увидев Фергюсона. — Как дела, старик? Покуришь?
— М-м, даже не знаю, — тянет Фергюсон.
— Давай, посиди с нами, — настаивает Рон, как будто он у себя дома. Я бы указала ему место, но все мои силы уходят на то, чтобы не смотреть на его бледную грудь.
— Хорошо, — уступает Фергюсон.
Мисси тоже выходит из спальни, причем ее рубашка от «Гэп» подозрительно похожа на одну из тех, что я потеряла.
— Это моя рубашка? — спрашиваю я.
— Нет, — возмущенно бросает Мисси, будто я обвинила ее в краже печенья (как пару дней назад).
— По-моему, это все-таки моя рубашка.
— Вот ненормальная. — Она пристраивается рядом с Роном, который сооружает кальян из оловянной фольги и моей красивой дорогой вазы.
Через час обкуренный Фергюсон начинает признаваться нам в любви.
— Ребята, я вас обожаю, — твердит он.
Мисси закатывает глаза. Рон с размаху шлепает Фергюсона по спине:
— Человек, который не стесняется своих чувств, достоин уважения!
— «Максимум Офис» дрянь, — вдруг произносит Фергюсон.
Мисси, Стеф и я смотрим на него, потом друг на друга. Всем известно, какой Фергюсон лояльный сотрудник. Никто никогда не слышал, чтобы он плохо отзывался о «Максимум».
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спрашивает Мисси.
— В этом месяце пройдут очередные сокращения, — беззвучно шепчет Фергюсон. — И на этот раз ради приличий выгонят пару начальников. Попросту говоря, через три недели мне придется искать новую работу.
Полтора месяца назад от этой новости я пришла бы в экстаз. Но сейчас во мне ничто не шевельнулось. Никто не заслуживает увольнения. Ну… кроме, может быть, Майка.
Стеф и Мисси переглядываются.
— Почему бы не рассказать ему о нашем плане? — предлагает Стеф.
— Не знаю даже, — качает головой Мисси.
— Давай, он может нам пригодиться!
Мисси на минутку задумывается, потом встает, идет в свою спальню и возвращается с несколькими рулонами чертежей под мышкой.
— Девочки, вы шутите! — Я-то думала, что они забыли о своем плане вторжения в «Максимум». — Не может быть, чтобы вы серьезно.
— Не делай из мухи шмеля, — с апломбом советует Мисси.
— Слона, — поправляю я.
— Какая разница.
— Что все это значит? — вопрошает Фергюсон, рассматривая чертежи и наши заговорщические лица.
Я жду, что Фергюсон бросится звонить в полицию или даже натравит на мою квартиру целый отряд спецназа, — кто знает, может, у него под одеждой спрятан диктофон. Проходит несколько секунд, но ни топота на лестнице, ни полицейских вертолетов над крышей не слышно. Наоборот — по лицу Фергюсона расползается широченная улыбка.
— Я обожаю вас, ребята. Я еще не говорил, как я вас обожаю?
Он, сияя, тянется обнять каждого. Не возражают только двое — Рон и Стеф.
Дни сливаются в один, как многозначительные паузы в диалогах из мыльной оперы. Фергюсон почти не выходит из моей квартиры — только чтобы принести из дома что-нибудь из одежды. Когда я спрашиваю его о работе, он мстительно заявляет: «Хочу израсходовать все отгулы, пока они у меня их не отняли».
Похоже, из моей квартиры вообще никто не собирается уходить — она превратилась в мотель. Мисси разрабатывает свой план вторжения в «Максимум Офис», хотя становится все очевиднее, что она понятия не имеет, как его реализовать. Они с Фергюсоном все время спорят об условных обозначениях на чертежах: эти двое постоянно путают вентиляционные шахты с коридорами.
Стеф, которая уже сотню раз накрасила и перекрасила ногти на ногах, то и дело вмешивается со своими идеями по поводу того, что следует сделать с начальством, когда они взломают электронную почту. Пока на первом месте в списке экзекуций увольнение и рассылка женам данных о расходах мужей.
Травка заметно подорвала силу воли Фергюсона: он забросил диету и поглощает все углеводы, какие может найти, в том числе хлеб целыми буханками.
Благодаря Рону с Фергюсоном вся квартира провоняла носками.
К счастью, у меня есть повод и для приятных мыслей — Кайл. Я наслаждаюсь начальной стадией, смакую двусмысленные разговоры, которые придают нашим отношениям совершенно новую окраску. Очень радужную, на мой взгляд. Стеф, которую удается ненадолго оторвать от разработки плана вторжения, предлагает помочь мне с выбором одежды. Все ее идеи крутятся вокруг глубокого выреза.
— Ты забываешь, мне нечего демонстрировать в этом вырезе.
— Мужчинам все равно, — отвечает она. — Все, что они хотят увидеть, — это кусочек груди. Неважно какого размера.
— Ну, если так…
Думаю, с Кайлом этот номер не пройдет. Во-первых, я слишком давно его знаю — он тут же намекнет мне, что я выгляжу как Джей Ло в платье от Версаче или (еще хуже) Лил Ким на церемонии награждения.
Во-вторых, я не хочу с ним просто переспать. Мне нужно больше, потому что я только сейчас осознала, что он перспективен. Он умный, смешной и сексуальный. Что, если мы начнем серьезно встречаться? И почему я никогда не позволяла себе думать о Кайле раньше?