Любовь плохой женщины - читать онлайн книгу. Автор: Роуз Шепард cтр.№ 62

Элли взглянула на террасу под окном и увидела там Пэтти. Значит, те шаги по гравию принадлежали ей. Пэтти сидела на пластмассовом стуле, положив ноги на балюстраду, среди горшков со стелющейся розовой геранью и миниатюрными лимонными деревьями. В руках она держала чашку кофе, взгляд же ее был устремлен через долину к горизонту, где таяли остатки утреннего тумана. В платье из осветленного льна со скрещивающимися лямками на спине она выглядела невозмутимо и элегантно. Но сверху Элли было видно, что Пэтти срочно нужно подкрасить волосы, потому что у корней проглядывала седина.

Подавленное настроение Элли чудесным образом развеялось. Она нацепила лимонный с черным спортивный костюм из лайкры и сбежала вниз по лестнице в лишенную солнца кухню. Там на плите она обнаружила алюминиевый кувшин с горячим кофе и налила себе немного в чашку.

В сдвоенной раковине ожидали добровольца чашки, миски из-под салата, тарелки, сковородки для пиццы. Игра состояла в том, чтобы дождаться, кто не выдержит первым или кто продержится дольше всех. Следуя теории о том, что в каждой группе со временем должен проявиться прирожденный лидер, можно было рассчитывать, что точно так же среди них проявится и прирожденный мойщик посуды. Но если таковой и имелся в их небольшом коллективе, то его еще предстояло вычислить. «А вот если бы здесь была Кейт…» — второй раз за это утро подумала Элли с ласковым презрением, которое удивительным образом равнялось привязанности. Она еще раз взглянула на гору грязной посуды, пожала плечами и покинула кухню, чтобы присоединиться к своей начальнице.

Две дамы обменялись краткими приветствиями и сели бок о бок, подставив лица солнцу, закрыв глаза от постепенно набирающего силу сияния.

— Благодать, да? — осведомилась Пэтти.

За эти несколько дней Элли узнала, что Пэтти могла быть гостеприимной хозяйкой, она вкусно кормила, усердно потчевала вином, но в качестве компенсации всем постоянно приходилось говорить ей комплименты.

— Хм, — бесцеремонно промямлила Элли в ответ. Никто — никто! — не указывал Элейн Шарп, что говорить. Она не льстила по заказу. Разве она попугай какой-нибудь, чтобы производить бессмысленные звуки, когда ни потребуют? И к тому же захватывающие виды — это очень хорошо, но что с ними можно делать? Чем больше на них смотришь, тем больше задумываешься о себе самом и в конце концов чувствуешь себя совершенно несчастным. Дотянуться до них еще можно, но взять их, влезть в них, прижать эти виды к груди невозможно. Потом в глазах начинает щипать, в голову лезут непрошеные мысли о морали и тому подобной чепухе. Поэтому Элли оставила свои восторги при себе и только заметила с удовлетворением в голосе:

— А сегодня утром конференция. О перспективах.

— Для тех, кто не смог сбежать, — подхватила Пэтти, довольно вздыхая.

Они погрузились в летаргическое, но весьма дружелюбное молчание. Минут десять спустя Пэтти спросила:

— Если бы тебе пообещали выполнить одно любое твое желание, чтобы ты загадала: мир во всем мире или чтобы больше не было целлюлита?

— Ну и задачка. — Элли нахмурила брови, сморщилась, обдумывая вопрос, потом украдкой скосила глаза на бедро мисс Хендерсон, точнее, на ту его часть, что виднелась из-под платья.

— И тогда все женщины стали бы равны? — настаивала Пэтти.

Элли, неохотно, но все же признала, что и она выбрала бы второе.

За этим снова последовало молчание: женщины предавались раздумьям о своих печалях. «Какая жалость, — пришли они к выводу, — что миру во всем мире придется подождать».

То и дело со стоящего неподалеку дерева отрывался грецкий орех, проскальзывал между ветками и падал на траву. Несколько раз две похожие на волков желтоглазые фермерские собаки подбегали к загорающим дамам и тыкались в них мокрыми носами.

— Фи! — отмахивалась от них Элли, и они, часто дыша, снова куда-то убегали.

Присмотревшись, Элли заметила, что густо заросшая лужайка перед домом была вся покрыта собачьими кучками и спелыми, гладкими, как галька, грецкими орехами.

— А говорят, что его не существует, — наконец проговорила Пэтти.

— Чего? — не поняла Элли, погруженная в мечты. — Бесплатного обеда?

— Да нет же, целлюлита. Утверждают, что его в принципе нет. Но доказательство того, что он реален, у нас перед глазами, ведь так?

— Да, кажется, я видела это явление. Где-то.

Капризный ветерок в очередной раз поменял направление и вместо аромата абрикосов бросил им в лицо резкий, будоражащий запах бассейна.

— Надо бы пойти поплавать, — неопределенно предложила Пэтти.

— Надо бы.

Но обе женщины лишь поерзали на стульях, устраиваясь поудобнее. Пусть «мальчики» плавают за них, ныряют, кто глубже, режут гребками воду, обливают друг друга и гикают. Пусть их организмы испытают, как освежает и бодрит шок от погружения в холодную воду.

— Плавание плохо тем, — задумчиво произнесла Элли, — что оно означает необходимость намокнуть.

— Да, это хуже всего.

— И волосы…

— Точно.

— Уж не говорю о…

— Размазанной туши на глазах.

— Вот если бы изобрели сухой бассейн. Придумали бы другое вещество, в котором можно было бы плавать. Какое-нибудь желе, например, а? Тот, кто изобрел бы…

— Или изобрела.

— Или изобрела, действительно. Так вот, этот мужчина — или женщина — заработал бы кучу денег. Знаешь, прошлой ночью мне снилось…

— Что ты вернулась в Мэндерли [44] ?

— Не совсем. Мне снилось, что… — Но тут Элли поняла, что ей не хочется рассказывать о замысловатых и необъяснимых плодах работы ее подсознания.

— Отдыхающим доброе утро! — Аморфная тень, появившаяся в гостиной, продвинулась к входной двери, где сгустилась и приняла форму Саймона Талли. Он широко улыбался и выглядел страшно самодовольным. Супруги Талли незаметно, понемногу начинали раздражать Элли. Все эти дни и ночи парочка работала над восстановлением мира в своей семье, который, как казалось в пятницу вечером, был безвозвратно потерян. В послеполуденный жар они, нагрузившись едой, с показной хвастливостью удалялись в свою комнату, объявляя, что они отправляются наверх на «сиесту».

Не на сиесту, а трахаться, мысленно поправляла их Элли. Хитрые бестии! Из всех четвероногих животных меньше всего ей нравилась эта супружеская пара. Муж и жена казались ей гигантским животным с двумя головами — чтобы удобнее было хвалить себя, — которое всегда занимало самые удобные кресла, где предавалось вылизыванию и вычесыванию, как кошка. С гораздо большим интересом Элли понаблюдала бы за тем, как распадается этот союз. Она ненавидела взаимную симпатию Талли, то, как они смотрели друг на друга, как передавали салат или наполняли стакан вином сначала супругу и только потом остальным, сидящим за столом. А мысль о том, что после стольких лет в браке они по-прежнему занимались сексом, просто вызывала у Элли отвращение. Будь они нормальными людьми, то развлекались бы на стороне, а брачные узы использовали бы как основу для чего-нибудь более интеллектуального.