Лючия, Лючия - читать онлайн книгу. Автор: Адриана Триджиани cтр.№ 21

В этом году Рождество будет не таким, как обычно: в нашей семье появился новый человек. Если кто-нибудь спросит, что отличает венецианцев от неаполитанцев вроде Розмари (оказалось, что она — сицилианка только наполовину), я бы ответила, что отличия начинаются уже с Рождества. Мы наряжаем елку в канун Рождества; семья Розмари — сразу после Дня благодарения. Венецианцы постятся в канун Рождества и идут к ночной службе; южные итальянцы готовят семь сортов рыбы разными способами и плотно ужинают, а к рождественской мессе идут утром. Венецианцы не любят большого количества украшений: просто вешают на дверь венок из зеленых веток; неаполитанцы любят, когда фасад дома и все комнаты были богато украшены. Мама родом из города Бари, как и южане, она тоже любит, когда много украшений, но в угоду папе она всегда подчинялась венецианским традициям.

С появлением Розмари в нашем доме произошло множество перемен. Нам пришлось придумать, как включить ее в нашу жизнь и распределить обязанности. Несмотря на то, что она еще совсем молоденькая, Розмари отлично готовит. Она научила меня делать «Тартюфо» — трюфели из ванильного мороженого с вишней в шоколадной глазури и кокосовой стружке. Лакомство настолько вкусное, что родители почти простили ей ее «вынужденное» замужество. Розмари дала мне рецепт и посоветовала положить его в специальную коробку. «Начни собирать рецепты, потому что когда ты выйдешь замуж, они тебе понадобятся», — сказала она. Каллиграфическим почерком Розмари написала:

«ТАРТЮФО» БЫСТРОГО ПРИГОТОВЛЕНИЯ РОЗМАРИ САРТОРИ

(в Америке «СНЕЖКИ»)

Выход: 12 штук

3 пакетика кокосовой стружки

1 стакан жирных сливок

1 галлонванильного мороженного (дать немного подтаять)

12 заспиртованных вишен мараскино

ДЛЯ ШОКОЛАДНОЙ ГЛАЗУРИ:

1/4 пачки сливочного масла

400 гтемного шоколада

Растопить масло и шоколад на паровой бане. Отставить.

Замочить кокосовую стружку в сливках. Отставить.

Скатать из мороженого шарики размером с бейсбольный мяч. Внутрь каждого шарика положить вишню. Полить шарики шоколадной глазурью и посыпать кокосовой стружкой. Выложить шарики на промасленную бумагу и поставить в холод.

Вместо лестницы, которая вела бы в сад из комнаты на втором этаже, папа с Роберто решили сделать сзади дома пристройку и последнее время усердно трудятся над этим. Для молодой семьи это будет просто замечательно, потому что малыш сможет выходить в сад и резвиться на солнышке. Им хочется закончить работу до марта, когда должен родиться ребенок, но, кажется, они совсем не работают, а только и делают, что спорят из-за всяких мелочей: какой кран поставить в раковине да сколько полок должно быть в нише для хранения одежды. На Рождество Роберто надеется торжественно преподнести эту комнату Розмари, поэтому каждую свободную минуту, когда наши мужчины не заняты в «Гросерии», они шкурят, колотят и красят.

Больше всего на свете папа не любит Рождество, потому что в это время на «Гросерию» обрушивается целый поток покупателей и туристов, и каждый из них требует чего-нибудь особенного. Но для мамы этот праздник — сплошное удовольствие. И дело тут совсем не в праздничной суматохе. Просто когда папа был маленьким, то никогда не получал на Рождество настоящих подарков. На Богоявление, 6 января, ему обыкновенно дарили какие-нибудь бесполезные вещи или фрукты. В маминой же семье каждый получал особый подарок после чего, хотя у них всегда недоставало денег, все вместе они готовили пусть скромный, но праздничный ужин. Каждую открытку, которую наша семья получает на Рождество, мы выставляем на видное место. В сводчатом проходе двери, ведущей в гостиную, мама протягивает широкую красную ленту и к ней прикалывает все поздравления. Обычно к празднику дверной проем перегораживается бессчетным количеством разных открыток. Я вижу, что мама приколола на ленту и открытку от семьи моего бывшего жениха. На ней от руки не написано ни слова, только готовый текст: «Пекарня Де Мартино желает вам счастливых праздников». Данте прислал еще одну открытку только для меня, в которой от руки написал: «Скучаю по тебе. С любовью, Данте», которую я приколола рядом с поздравлением от его родителей.

С утра до ночи мама крутит пластинки с праздничными песнями Бинга Кросби и Фрэнка Синатры. А когда она стряпает, то восхитительные запахи аниса, масла и кокоса наполняют весь дом. Кладовая забита до отказа подносами с домашним печеньем, которые на рождественской неделе мы украсим атласными лентами, погрузим в машину и развезем по родственникам и друзьям, живущим по всему Манхэттену и Бруклину.

— Лючия, как ты думаешь, никто не будет против, если я украшу окно фонариками? — распутывая гирлянду с красными, зелеными и желтыми лампочками для рождественской елки, спрашивает Розмари. В углу, задевая макушкой потолок, стоит голубая ель. Братьям пришлось изрядно повозиться, чтобы затащить ее домой.

— Мы никогда так не делали, — говорю я, — но если тебе хочется, мы можем спросить папу.

— Ничего. Не надо лампочек.

— Нет-нет, ты — часть нашей семьи и должна справлять Рождество так, как привыкла.

Розмари начинает плакать.

— Что случилось? — быстро спускаюсь я с лестницы.

— Я хочу домой, — шепчет она.

Бедняжка Розмари. Все время, что я была помолвлена с Данте, я беспокоилась о Рождестве и как мне придется справлять праздник с его семьей. Но ни к чему сейчас говорить об этом с ней. Вместо этого я мягко подвожу мою невестку к дивану и сажусь рядом с ней:

— Но это и есть твой дом.

Розмари откидывается на подушки, и я вижу, как вырос ее живот, стал высоким и круглым.

— Нет, твои родители смотрят на меня как на распутницу.

— Зря ты так думаешь, — возражаю я, но она прекрасно понимает, что я лгу. Всем нам известны правила и то, что их нельзя нарушать.

— Мои родители воспитывали меня точно так же, как и твои родители — тебя, — говорит она. — Я знаю, чего они от меня ожидали, но я их разочаровала. Нет, даже хуже, я — позор для всей семьи. Они совсем не радовались за нас с Роберто, потому что мы согрешили. И тут они правы. Порядочная дочь не имеет права выходить замуж, потому что так получилось; она обязана ждать до первой брачной ночи. Я не смогла, и теперь расплачиваюсь. Это все моя вина.

— Подожди. Как ни крути, со всех сторон тут виноват Роберто, — в моей голове звучат слова Рут, которая рассказывала, как в подобном случае поступают знающие девушки. Но Розмари так же далека от житейской мудрости, как рождественская гирлянда, которой она собирается украсить окно.

Розмари оглядывается, чтобы убедиться, что никто не услышит ее слов:

— Роберто — мужчина. Люди всегда говорили, а я никогда не верила этому, но все же это чистая правда: мужчинам такое прощается. Всегда виновата девушка. Это словно клеймо, навечно. Люди говорят: «Роберто поступил благородно». Но обо мне они говорят совсем иначе. Я никогда не получу прощения. Никогда. Хотя Роберто уже получил. Он на мне женился, выполнил свой долг, и потому чист.