На перепутье - читать онлайн книгу. Автор: Александра Йорк cтр.№ 27

О ночь любви, раскинь свой темный полог,

Чтоб укрывающиеся могли

Тайком переглянуться и Ромео

Вошел ко мне неслышен и незрим.

Ведь любящие видят все при свете

Волненьем загорающихся лиц.

Любовь и ночь живут чутьем слепого.

Прабабка в черном, чопорная ночь,

Приди и научи меня забаве,

В которой проигравший в барыше,

А ставка — непорочность двух созданий.

«Приди и научи меня забаве, в которой проигравший в барыше…» В мольбах Джульетты, обращенных к ночи, Тара впервые распознала свои собственные женские томления. И Майк Уэстленд, несмотря на свою молодость, оказался единственным мужчиной, кто был ей ровней. Она любила его страстно, до самозабвения (и всегда будет любить) и уже тогда чувствовала, что ей всегда будет его не хватать. Хотя спала она только с ним, она постоянно встречалась и с другими парнями, так как к некоторым областям Майкл не проявлял никакого интереса, как то: балет, опера, джазовые концерты, вечера поэзии. С ним она плавала на каноэ, каталась на водных лыжах, ходила на каток, ездила на загородные пикники, но в основном любила, узнавая через него особенности своего тела и глубину своего сердца. Ей нравилась его самовлюбленность, любовь к жизни, любовь к ней, но, уехав из Нью-Йорка, она бросила его вместе с остатками своей юности. В глубине души она всегда знала, что это произойдет, потому что он так и не сумел сравняться с ней в умственном рвении. Но она любила его, более того — ей нравилось его любить.

Тара лениво попыталась пробудиться от приятных воспоминаний, повернув до отказа завод музыкальной шкатулки и рассеяно наблюдая за крутящейся балериной. И по мере того как светло-голубые глаза Майкла исчезали в прошлом, на ее лице появлялась мечтательная улыбка.

Открытый журнал лежал у нее на коленях. Она тупо посмотрела на него, не сразу вспомнив, что там статья Димитриоса, и, позабыв о своих недавних гаданиях по поводу его личной жизни, принялась читать.

У нас только руины, но мы цепляемся за них, как за собственный здравый смысл, потому что Древняя Греция была основоположницей западной цивилизации. Однако существует пропущенное звено между более примитивными, предыдущими культурами и великими, любвеобильными греками, которые дали миру первых философов. Есть свидетельства существования догреческой Минойской культуры. Их искусство — в отличие от искусства их современников-египтян, которые каждый момент жизни посвящали обожествлению смерти, — изображало растения, животных и особенно людей, занимающихся спортом. Сальто над рогами быка — опасное занятие, но рисунки на вазах передают игривое настроение и говорят о вере в способность человека победить. Люди, боящиеся жизни, не склонны играть…

На полях Тара прочитала замечание Леона: «Утверждающее искусство/упорядоченная вселенная». О да. Она легко вздохнула.

Мы видим, что «запада» просто не было до тех пор, пока, начиная с греков, понятия «восток» и «запад» не стали символами противоположных умонастроений.

На полях Тара прочитала: «Если принять человеческую жизнь за эталон, гуманистическое искусство необходимо для духовной связи».

«Мой Бог, — поразилась она, окончательно проснувшись. — Каким же должно быть искусство Леона?» Она поспешно принялась искать другие заметки на полях.

…гармония. Именно по этой причине мы обнаруживаем, что физическому совершенству в греческой классической культуре придается такое же значение, как образованию и иным достижениям.

Греки придумали Олимпийские игры, чтобы насладиться красотой и совершенством своих тел, равно как и их разумом. Равновесие и порядок — это главное. И еще, радость по этому поводу!

Тара улыбнулась «радости по этому поводу» из уст Димитриоса. Леон испытывал те же чувства! На полях стоял огромный восклицательный знак. Жаль, что Леон не слышал лекции Димитриоса. Когда шла речь о древних ценностях греков, его собственная любовь к предмету становилась заразительной. Она снова почувствовала себя ближе к Греции. И к Леону.

Это вовсе не означало, что грекам было неведомо, что такое боль. Их трагедии самые трагичные. Но они превзошли других и в комедии. Жизнь в целом, человек в целом — вот, что являлось предметом их интереса. Они отъединяли человека только от одного — от страха. Греческие статуи стоят поодиночке. Человек смелый, ничего не боящийся и не стыдящийся. Мужчина и женщина, крепко стоящие ногами на земле. Обратите внимание, что «Крылатая победа» относится к более позднему периоду; храм в Акрополе был построен в честь «Бескрылой победы». Победы на земле!

Тара почувствовала, как сжалось у нее горло. Сколько силы в этом человеке. Прочитала надпись Леона на полях: «Человеческие формы сегодня: обнаженные фигуры искажены, безобразны. Красота? Определить искусство (красоту) в свете психологических (духовных) потребностей человека». Значит, Леон ваял обнаженные фигуры! Она продолжала читать:

Изучение этих великих предметов искусства заставляет задуматься, заставляет цепляться за собственный разум в этом мире, который все больше сходит с ума…

В голове появились новые беспокойные мысли. Почему она решила, что Леон ваяет обнаженные фигуры? Фактически у нее нет ни единого намека на его работы. Может быть, она отзывается исключительно на его личную «химию»? Вопреки всем советам, она забыла правило: «поспешай не торопясь». В этой комнате, полной дорогих воспоминаний, она почувствовала себя глупой школьницей, влюбленной дурочкой в значительно большей степени, чем в юности.

И все же Леон написал эти жизнеутверждающие слова на полях еще до того, как познакомился с ней. И они долгими вечерами разговаривали, не в состоянии остановиться. У них общие ценности, он ровня ей по разуму и, без сомнения, он ровня ей…

В дверь постучали.

Тара выскользнула из постели и, накинув халат, подошла к двери.

— Я увидел, что у тебя свет горит…

Это был Ники с чашкой чая. Когда он поставил поднос на столик, она обняла его.

— Мой брат.

«Он уже художник, — подумала она. — Какими будут его работы?»

Ники постучал ручкой от метлы по трубе, подающей пар в студию Дорины. «Сволочь этот управляющий», — подумал он. Всегда выключал подачу тепла, когда знал, что их в студии нет. И когда кто-то из них приходил, нужно было стучать по трубе, чтобы он снова включил отопление. В студии стоял дикий холод, да и картинам такая резкая смена температуры не шла на пользу. Подлец!

Ники поставил чайник с водой на плитку и аккуратно насыпал заварку в прелестный заварочный чайник Дорины. Достал пару антикварных чашек и блюдец из буфета и осторожно поставил их на лакированный поднос. Сам он предпочел бы грубые кружки, но студия принадлежала Дорине, как и все остальное в ней, и это все было очень хрупким. «Кроме ее души, — с симпатией подумал Ники, — душа у нее была стальная». Дожидаясь, пока закипит чайник, он остановился перед картиной, которую в данный момент рисовал, собираясь обдумать дальнейшие шаги, но на самом деле принялся размышлять о старшей сестре.