Наследство - читать онлайн книгу. Автор: Елена Гайворонская cтр.№ 66

Конечно, я не принял это всерьез. Алекс был здорово пьян и обозлен. Помню, я посмотрел на него, и мне подумалось, что Надежда права: прежнего Алекса уже нет, а его место занял другой человек… Как в дурацкой мелодраме…

И однажды Надежда просто исчезла. Так же внезапно, как появилась. Документы остались в сейфе, а сама она как сквозь землю провалилась. Алекс поднял на уши всю полицию, службы спасения. Но безрезультатно. Кто-то надоумил его связаться с российским консульством, и там подтвердили, что накануне к ним обратилась госпожа Кузнецова Надежда Ивановна, потерявшая паспорт. У нее на руках была телеграмма из Москвы, заверенная врачом, о том, что ее дочь, Кузнецова Нина Сергеевна, попала в больницу с острым приступом аппендицита и нуждается в присутствии матери. Из России господин Кузнецов Сергей Анатольевич связался с нашим консульством и настоятельно просил супругу не задерживать. Учитывая крайние обстоятельства, консул счел возможным в срочном порядке выправить г-же Кузнецовой необходимые бумажки и помог улететь в Москву первым же рейсом через VIP.

Вот и все. Как-то Алекс сказал о Надежде, что она как море. Обманчиво-послушна. И что ее не удержать ни деньгами, ни властью. Странно, как он мог сам же забыть это. А я запомнил. – Не знаю почему.

Алекс понесся следом. Он уже не слушал ни меня, ни кого бы то ни было. Я догадывался, что он вернется один. Сказка закончилась, не успев начаться.

Алекс вернулся через два дня. В тот вечер он много пил, но не пьянел. Говорил на редкость мало. Я вытянул из него, что с Надеждой даже переговорить не удалось: та наняла телохранителя из милиции. Зато с ним встретился Сергей Кузнецов. И пригрозил, что если Алекс не оставит их семью в покое, то очень пожалеет… А Алекс ответил, что пожалеть придется им всем…

И когда он рассказывал об этом, то смотрел очень странно. Казалось, его что-то мучит. Он никогда не смотрел так прежде. Раньше он мог смотреть с отчаянием, злобой, ненавистью, печалью… Но тот взгляд таил в себе что-то пугающее. Я не мог объяснить, что именно. И вдруг я подумал, что однажды я смотрел фильм, кажется, он назывался «Мертвец идет». Про убийцу, раскаявшегося перед казнью. Так вот там, когда актера вели на электрический стул, он так смотрел, аж мурашки по коже. Я еще подумал: классно играет! Так вот, тогда я поглядел на Алекса, и меня прошиб озноб. Я потормошил его за плечо, сказал что-то вроде «Плюнь, забудь…». Ну что обычно говорят в таких случаях. Предложил съездить в кабак, развеяться. А он вдруг подскочил и как заорет: «Я должен остановить это!» И помчался в отель. Я уже перестал удивляться его пьяным выходкам и не обратил особого внимания. Может, перебрал… Вижу – возвращается. Бредет как лунатик. Меня будто не видит. Поравнялся и говорит: «Опоздал». «Куда?» – спрашиваю. А он сел прямо на землю и ка-ак треснется башкой о столб, раз, другой. Я ору: «Спятил?!» Он голову поднял: на лбу кровь, губы трясутся, сам белый, как та скатерть. Все, думаю, допился. А он поднялся, обнял меня, словно перед разлукой, и, молча, к выходу. Я кричу: «Подожди, я тебя отвезу!» А он мне рукой покачал, мол, не надо… Я подумал, что шофера возьмет. Он так часто делал, когда перебирал. За руль пьяным никогда не садился… И знаете, что… Ведь ничего я не ощутил в тот момент. Ну, говорят, предчувствия всякие бывают, видения, спазмы… Ни-че-го. А ведь столько лет дружили… Я ведь потом к женщине поехал… И может быть, мы занимались этим в тот самый момент, когда мой лучший друг… Впрочем, вам это неинтересно… – Бармен снова отер взмокший лоб. – Вот, собственно, и все.

– Все… – задумчивым эхом повторила Нина. – Господи, как просто и страшно…

– Все эти годы я не переставал себя винить… Я так часто думал, что все могло бы быть иначе, не подай я тогда дурацкую идею разыскать Надежду спустя столько лет… Или если бы я всерьез воспринял угрозу убить ее… Или вмешался раньше, когда это безумие еще не приняло столь затяжной характер… – Бармен устало потер ладонями взмокшие виски.

Бледная и растерянная, Нина комкала салфетку.

– А я все эти годы обвиняла других… Наверно, мы оба не совсем правы… – Нина устремила на Али взгляд, исполненный тихой, какой-то просветленной печали. – Знаете, это так тяжело – жить с постоянным грузом обиды и ненависти…

Просто невозможно. Нельзя… Простить и отпустить… – пробормотала она будто про себя.

– Что? – гулким шепотом переспросил бармен.

– Так… Это мне сказал один человек. Очень хороший человек, Знаете… – Она вытащила сигарету, повертела в руке. – В последнее время я стала меньше курить. Даже и не хочется. Удивительно, правда? – И ее губы тронула тонкая, неизъяснимая улыбка.

* * *

Стеклянные двери в аэропорту разъехались, выплюнув малочисленную толику людей. Конец апреля. Еще не сезон. Но уже через неделю число приезжающих увеличится раз в десять.

Вездесущий ветер немилосердно трепал шелковые брюки. Нина горько усмехнулась: на сей раз стриптиза не будет. И главного зрителя тоже… На мгновение стало тяжелее дышать. Глупо. Прошло столько времени… Что у них было? Лунный вечер. Сон наяву. Набросок на холсте. Замок на песке. Безумие в квадрате, помноженное на секунды ускользающей вечности… Почему до сих пор при мысли о Владимире что-то сжимается в груди? Он даже не ответил на приглашение. Нина бы на его месте тоже не ответила. Она и отправлять не хотела. Это сделал Асим. Он прав. Бизнес, и ничего личного. Все-таки это проект Владимира Рябушкина, и он должен быть в числе почетных гостей. Но его не будет. Будет куча других людей, неинтересных, нежеланных, но нужных. Бизнес, черт бы его побрал…

– Нина!

Смешавшись, она сделала шаг назад, ткнувшись задом в автомобильный бок. Из дверей вывалилась целая кавалькада. Последними – родители отца. Немного сдали за последние годы, но в целом не изменились. Держались по-прежнему демонстративно вместе, словно готовили некий заговор. Нина подумала, что они даже похожи как две половинки целого. Говорят, такое бывает с людьми, прожившими вместе не один десяток лет. Оба высокие, сухопарые, затянутые в строгие костюмы. Только в руках деда длинная палка-трость. Сзади носильщик вез на тележке два одинаковых довольно объемных кожаных чемодана.

– Ну, здравствуй, девочка. Сегодня твой день. Как жаль, что твой папа не дожил… – Они синхронно чмокнули Нину в обе щеки, и она заметила в их глазах наряду с давней печалью новый, горделивый огонь.

А когда-то они проигнорировали Нинин выпускной, сославшись на плохое самочувствие. Но сегодня другое. Они прибыли праздновать победу. Окончательную и бесповоротную победу Сергея Кузнецова над непутевой Надеждой. Пламя, бушевавшее некогда в их сыне, не погасло… Оно продолжало испепелять…

– Я должна дождаться бабушки Оли, – сказала Нина, сделав знак дежурившему поодаль таксисту, – в отеле вас встретят. Не волнуйтесь, там говорит по-русски каждая собака. Исключая лишь моего партнера, Асима Касли. Но это даже к лучшему.

Таксист галантно распахнул дверцу. Глядя вслед отъезжающему автомобилю, Нина рассеянно подумала, что не горела желанием видеть их на открытии и в глубине души надеялась, что они не прилетят. Какая ирония судьбы: она, всю жизнь боготворившая отца, с трудом находила общий язык с его родителями. Даже называла их по имени-отчеству. Наверно, они не могли простить Нине тех, десятилетней давности, слов: «Я хочу остаться с бабушкой Олей». Может быть, южное солнце сумеет растопить и этот лед? Нине захотелось курить, но она вспомнила, что бабушке Оле это не нравится, и постаралась переключиться, думая о другом.