Семь грехов куртизанки - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Донован, Селеста Брэдли cтр.№ 60

Она взвыла от досады.

— Хочешь большего?

— Господи, да.

Он смилостивился, и его пальцы заскользили по ее щели, собирая сок и растирая его по всей поверхности.

— Нравится, любимая?

Кивнув, Пайпер почувствовала, что пальцы Мика осторожно открывают ее. Она ощущала себя полностью в его власти, в буквальном смысле связанной по рукам и ногам, прижатой к простыням.

— Я буду лакомиться тобой, раскрывать тебя, а потом распоряжаться тобой, беззащитной в моих руках, делать с тобой, что пожелаю.

Пайпер застонала. Ее лихорадило от сознания, что она выглядит как шлюха, предлагающая себя без доли стеснения, бесстыдно раздвигающая ноги. Никогда прежде она так остро не чувствовала, что отдается, что ею владеют. Казалось, они играют на грани чего-то опасного и темного, но именно это их заводило и пьянило.

Мик опустил губы на ее клитор и одновременно скользнул пальцем внутрь, пока не уперся в самую чувствительную, живую часть ее женственности, и она почти сразу почувствовала приближение оргазма.

— О нет, не смей!

Он вынул палец и еще раз лизнул клитор, заставив Пайпер выгнуть спину в сладкой муке.

— Ты не кончишь, пока я тебе не разрешу. — Он улыбнулся, и девушка увидела, как вспыхнули под маской его глаза. — Сегодня ночью ты вся моя. Разве я забыл предупредить?

Распятая на постели, изнемогающая от желания, Пайпер рассмеялась. Она понимала, что такой поворот вполне справедлив, поскольку в первую ночь она делала с Миком практически то же самое, только без веревок.

— Скажи, что ты моя, — велел Мик без тени веселья в голосе.

— Я твоя, Мик, — без колебаний ответила Пайпер.

— Хорошо. Тогда я должен потребовать, чтобы ты сделала для меня кое-что.

Пайпер посмотрела на него из-под тяжелых век.

— Все, что угодно.

Его губы изогнулись в лукавой улыбке.

— Сегодня зови меня Сударем.

Он потерял счет времени. Пламя свечей растекалось по их телам, покрывая кожу золотом. Поцелуи сливались в экстазе, а экстаз длился часами. Он овладевал ею столько раз, что нельзя было сосчитать, поворачивая и так и эдак, связывая и освобождая, распаляя павлиньими перьями и позволяя сходить в душ, только чтобы на обратном пути наброситься, прижать к стене и отыметь, как делали викинги во время своих яростных налетов.

Переведя дух, он шепнул в ее запотевшее ухо:

— Кстати, ответ «да»: Мику нравится стоя.

Много часов спустя они допили вино и доели сыр, не оставив ни крошки.

В какой-то момент, когда они лежали без сил, изнуренные и мокрые, Мик стянул маску на лоб и отшвырнул в сторону. Они молча смотрели друг на друга, а потом расхохотались. Но ни с того ни с сего глаза Пайпер наполнились слезами и ее смех превратился во всхлипывания.

— Что такое?

Мик принялся гладить ее лицо.

— Это чудо, — проговорила она, вытирая слезы. — Я никогда не думала, что нам с тобой выпадет второй шанс. Но ты здесь, со мной, и даришь мне столько радости, что иногда трудно поверить, что это не сон.

Мик покачал головой, чувствуя, как у самого на глаза наворачиваются слезы. Господи, он же влюбляется в нее!

— Это ты чудо, моя милая Пайпер, мое прекрасное, талантливое и похотливое создание, которое только начало расправлять крылья. — Он прижался губами к ее лбу. — И я счастливец, потому что мне выпало любоваться твоим полетом.

Пайпер села на постели. Между грудей скопился пот, сердце билось в ушах. Глотнув столько воздуха, сколько было возможно, Пайпер протянула руку и включила ночник.

Она чуть не завизжала. Они находились в незнакомой спальне, обставленной красивой мебелью в георгианском стиле, свечи были в медных подсвечниках. Она лежала в огромной кровати и над головой у нее изящно изгибалась арка балдахина из белого кружева.

— Ой!

Она посмотрела на голого мужчину, лежавшего рядом, и на черную атласную маску на подушке у его щеки. Нет, это не часть ее сна. Этот красивый темноволосый мужчина был настоящим. И он щурился и хлопал ресницами.

— В чем дело? — пробормотал Мик.

— Невидимые оковы, — проговорила Пайпер и закрутила головой, удивляясь собственным словам. Откуда они взялись?

— Что-что?

Пайпер сбросила атласную простыню с нагого тела и побрела в ванную. Сон и явь смешивались и кружились вихрем в ее голове до тех пор, пока она не перестала их различать.

Они с Миком в гостинице к югу от Бостона, где Мик устроил для нее ночь страсти и фантазий. Ладно. Трудно поверить, но эта часть реальна: ночь, полная нежности, сильных ощущений и открытий. И Мик все знает о дневниках Офелии. Он поможет ей с выставкой. Все по-настоящему.

Она уснула в его объятиях, удовлетворенная, согретая, любимая и такая счастливая, какой не была никогда в жизни.

Потом ей приснился сон.

Пайпер включила лампу над зеркалом, чтобы рассмотреть свои запястья. Во сне нежная кожа была истерта до крови. Горло болело от криков. Цепи, веревки — нет! То, что ее связывало, было невидимым, и это еще больше разъяряло.

Во сне она кричала: «Как такое возможно?» Она была голой перед толпой зевак, и грязные пальцы незнакомого, омерзительного вида мужчины трогали ее везде. Его противный смех звенел у нее в ушах. От насмешливых выкриков мужчин — франтов из компании лорда Б., что ли? — она едва не теряла сознания.

Потом обстановка изменилась. Теперь Пайпер была частью толпы, сборища мужчин на рынке рабов в Чарльстоне. Озверевшая толпа наседала, крики становились громче, в зловонном воздухе явно ощущался запах страха.

Но кем в этой сцене была она? Юной Офелией, выставленной на аукцион в загородном поместье на потеху английским садистам? Или той Офелией, что тридцать лет спустя стояла посреди жары и духоты Чарльстонского рынка рабов, доведенная до дурноты нечеловеческим ужасом, который видела перед собой, а потом возмутилась до такой степени, что побежала за конюшни в кабинет хозяина рынка, поднимая юбки и увязая в грязи?

А может, все проще.

Пайпер открыла кран и плеснула в лицо холодной воды. Она повисла над раковиной, переводя дух, позволяя воде стекать со лба и щек.

Что, если сон был о ней, Пайпер Чейз-Пьерпонт, — женщине, которую удерживали невидимые цепи, созданные ею самой?

Она закрыла глаза. Вздохнула. Почувствовала, как вода стекает с лица на голую грудь. И она поклялась себе: никогда в жизни больше не буду преуменьшать то, чем являюсь на самом деле.

Пайпер вздрогнула от прикосновения теплой мужской руки, мозолистой ладони к ее обнаженному плечу.

Из зеркала на нее смотрел Мик. Его губы были сжаты, во взгляде сквозила тревога.