— Да, я довольно давно поняла, что ничего путного из наших отношений не выйдет — спокойно, но с явным злорадством проговорила Лора. А почему теперь она должна это скрывать? Ведь это правда, которую прекрасно, как сейчас выяснилось, осознавали оба.
— Ты умница, — сказал Алан, нисколько не обижаясь, а почему-то оживляясь еще больше, — Желаю тебе выйти замуж за достойного человека, искренне желаю, честное слово. — Кажется та кои теплоты в голосе она вообще никогда о; него не слышала.
— Благодарю. Ну, прощай.
— Не обижайся на меня, пожалуйста. Прощай. Он повесил трубку, а Лора еще некоторое время машинально держала свою в руках, почему-то разглядывая входную дверь. Потом, сообразив что абсолютно ничего интересного там нет, она положила трубку и пошла дочитывать книжку. На душе было грустно и пусто, но при этом стало значительно легче. Слава Богу, подумала она, что все решилось само собой. А как Джо будет рада!
4
Дочитав детектив, Лора поняла, что заняться ей нечем. Она уже настолько отвыкла от суббот, занятых общением с дочерью, что даже не могла вспомнить, что люди делают в свободное время.
Тут вошла мать и выжидательно уставилась на дочь, явно собираясь узнать последние новости об Алане. Но Лора продолжала делать вид, что все еще читает, и не поднимала глаза до тех пор, пока мать сама не спросила:
— Ну, как Алан?
— Обыкновенно. А что именно тебя интересует.
— Да ничего, но просто ты утром сказала, что вы уже чуть ли не расстаетесь. Что, обычная ссора? Вы с ним помирились?
— Считай, что так, — равнодушно отозвалась Лора, перелистывая страницы в обратном порядке.
— Что это значит? Что у вас происходит, и почему ты так разговариваешь?
— Мама, у нас ничего не происходит. И когда ты, наконец, перестанешь вмешиваться в мои личные дела? — Лорой уже снова овладело раздражение, но голос ее оставался безразличным.
— Лора, ну почему ты так со мной разговариваешь? Я ведь желаю тебе добра! Ты же сама знаешь, что в свое время уже совершила ошибку. — Она украдкой взглянула на фотографию Джо.
— Да, мама, уж я-то прекрасно это знаю, но только это произошло восемь лет назад. А если ты действительно хочешь мне добра, пожалуйста, давай поговорим в другой раз. Я не очень хорошо себя чувствую.
Миссис Корнби поняла по голосу дочери, что продолжения разговора не последует, поэтому вздохнула и пробормотала:
— Может, я могу тебе чем-нибудь помочь? Тебе не нужны какие-нибудь лекарства?
— Мне нужен только полный покой, — сказала Лора, не отрывая взгляда от давно прочитанной страницы. — У меня же сотрясение мозга. Не волнуйся, легкое.
— Но я могла бы помочь тебе прибраться или постирать…
— Мамочка, со стиркой я уже сама справилась, а убраться вполне смогу завтра. Ой, мам, а ведь ты мне говорила, что Кьюбиты уже давно приглашают тебя в гости, у них же внук родился. Только ты не думай, что я тебя гоню, — тут же прибавила она.
Мать закусила губу, но ответила с ложным оживлением:
— И, правда, схожу к ним. Ты не обидишься, если я тебя брошу на целый день?
— Что ты, конечно нет! А я полежу немного. Голова болит.
Они знали, что это игра, но обе привыкли ее поддерживать.
Когда миссис Корнби ушла, Лора облегченно вздохнула, включила телевизор и стала смотреть какой-то дурацкий, сентиментальный фильм. Но ей это быстро надоело, и она решила позвонить одной из своих подруг, жившей поблизости; в надежде, что та зайдет в гости. Но подруги дома не оказалось.
— Господи, ну что же это такое! — в сердцах воскликнула Лора, поднимаясь с кресла и глядя на себя в зеркало. — Никогда не думала, что можно так страдать от безделья! Ведь столько лет мечтала, чтобы у меня выдался свободный день, а теперь не знаю, куда себя девать!
В этот момент зазвонил телефон. Лора вздрогнула и покосилась на него с сомнением, но потом все же взяла трубку.
— Здравствуйте, Лора! — раздался на другом конце провода смутно знакомый голос..
— Здравствуйте, — произнесла она осторожно. — Господи, это опять вы?! — вскрикнула она секунду спустя.
— Совершенно верно, — рассмеялся он.
— Но где вы взяли мой телефон?
— А он у вас на аппарате написан.
— Понятно, — кивнула она, беря себя в руки. — Так, сейчас я попытаюсь угадать, зачем вы звоните. Вы хотите забрать свой зонтик?
— Нет, — решительно ответил Реймонд Донован. — Я его терпеть не могу и постоянно везде забываю. Мне его подарили однокурсники на тридцатилетие. Я просто мечтаю его потерять, но мне почему-то все время его возвращают. Так что пусть он теперь живет у вас.
— Хочу вас увидеть.
— Но мне-то он зачем?
— Ну, скажем, вы можете положить его в ящик для обуви и иногда предлагать гостям, которые забудут свой.
Лора отлично поняла намек на вчерашние тапочки, но почему-то не разозлилась. Наоборот, ее губы начали сами собой расползаться в улыбку.
— Мне решительно нравится ваше чувство юмора, — сказала она, искренне желая сделать ему комплимент.
— Рад, что хоть это вам во мне нравится.
Разговор, который уже начал было развиваться вполне естественным образом, неожиданно зашел в тупик. Лора помолчала, почесала в затылке, отделываясь от вновь возникшего напряжения, а потом спросила прямо:
— Ну, хорошо, а зачем тогда вы мне позвонили?
— А вам не приходит в голову, что мне просто захотелось вам позвонить?
— Не приходит, — честно ответила она, а в груди что-то противно ёкнуло.
— Очень жаль.
Разговор снова оказался в тупике. У Лоры вдруг заныла больная нога, на которую она неосторожно оперлась. В тот момент, когда она уже выдумывала предлог, чтобы положить трубку, Реймонд неожиданно тихо сказал:
— А можно я зайду? — у Лоры взмокла шея.
— Когда? — спросила она почти с ужасом.
— Да прямо сейчас, я тут недалеко живу. Ну, скажем, через полчасика.
— А… зачем?
Возникла длинная пауза: Лора не знала, что ответить. С одной стороны, ей грустно и одиноко и матери дома нет. С другой — этот человек почему-то страшно нервирует ее. Не то, что он ей неприятен, даже, скорее, наоборот. Но представить, что он сейчас придет сюда, будет задавать ей всякие странные вопросы и ставить ее в неловкое положение, она как-то не могла.
— Понятно, — пробормотал Реймонд, — вы меня видеть не хотите. Меня даже не спасли костюм и шляпа.
— Да при чем тут шляпа! — воскликнула Лора почти в отчаянии. Она почувствовала, как покраснела. — Я просто…
— Вы просто страшно заняты двадцать четыре часа в сутки. Кстати, а где ваша дочь.