Букет в ее руках заметно потяжелел, одуряющий запах цветов буквально сводил с ума. Внезапно зазвучал орган, наполнив собор торжественными звуками. И она пошла по проходу между скамеек к алтарю, напротив которого ее дожидался жених. Ее ноги подкашивались, она дрожала, сердце билось как пойманная птица, запертая в тесную клетку.
Священник, венчавший их, говорил сначала на испанском, потом на английском и мог бы даже вещать на греческом, все равно она не понимала ни слова. Ее голова была словно в тумане.
Алекс испытующим взглядом смотрел на нее. Он словно всматривался в самые глубины ее души: а ну-ка, Кэролин, милая, какой ты будешь женой? Хорошей ли хозяйкой и любовницей? Тут до нее донесся мощный бас священника: — Кэролин Элизабет Коллинз, берете ли вы этого мужчину в свои мужья, обещаете ли любить его в богатстве и бедности, в болезни и здравии… Кэролин не слышала дальнейшего, она уставилась с немым вопросом на Алекса.
Что он мог ей подсказать? Почему она выходит за него замуж и хочет ли сама того? Но все сомнения были уже в прошлом, и она не могла взять ни минуты на размышление, ее судьба была решена. Кэролин выходила за Тореро лишь отчасти по любви. В основном же ее вел долг. Спасти Дольче, сестру и Энрико. К тому же это был единственный способ спасти Алекса от самого себя. Ей по силам было помочь ему, где-то в глубине души она это знала.
— …Пока смерть не разлучит вас! — закончил священник.
Кэролин в этот решающий момент смотрела на Алекса. Теперь ей хотелось проверить его, каким тот будет мужем: добрым ли отцом, верным ли супругом? Словно увидев в его глазах подтверждение своим надеждам, Кэролин решилась ответить:
— Да.
На что Алекс тепло улыбнулся. Однако в его взгляде Кэролин неожиданно различила некую примесь отчаяния и горечи.
По окончании церемонии они поехали в свадебной машине в уютный загородный ресторан. — Ты счастлива? — спросил Алекс.
Кэролин грустно улыбнулась.
— Пожалуй, наполовину. Ведь с нами не было Нэнси. И Энрико не пришел нас поздравить. Но ничего, все равно я сделала это ради них, — гордо произнесла девушка.
— Вот как! — Алекс удивленно вскинул бровь.
— А ты как думал? — поддела его Кэролин.
— Может, я тебе вообще не нужен?
— Нужен… Подписать договор. А там посмотрим.
И Кэролин лукаво улыбнулась, давая понять, что он в ее руках. Алекс в свою очередь качнул головой.
— Не хитри, дорогая. Такая девушка, как ты, не будет целоваться с тем, кого не любит.
— Не суди по себе. Это мужчинам не даны артистические способности. А мы, женщины, можем быть актрисами и играть любые роли. Так что, давай, мчи меня вперед, на подписание контракта. — Кэролин победно подняла голову и продолжила: — Ну, разве я не выиграла? Соблазнила такого красавца, и богатого к тому же. Спасла сестру от разорения…
— Это еще посмотрим, — пробормотал себе под нос Алекс. Кому бы понравились такие признания после самого венчания? И Алекс затаился. — Интересно, а что ты будешь делать, если я передумаю?
Кэролин встрепенулась. Все же она еще недостаточно знала этого человека.
— Не выйдет, мы уже обвенчались.
— Я имею в виду контракт.
В машине повисла тревожная тишина. Их отношения опять готовы были дать глубокую трещину. Неужели теперь это их судьба? Они бесконечно то ссорились, то страстно мирились…
— Так я и знала, что ты подлец, Тореро!
Кэролин нахмурилась. Вся уверенность слетела с нее, подобно листьям, унесенным с веток осенним ветром. Похоже, ее положение всегда теперь будет шатким. Как ни крути, Алехандро был хозяином ситуации. Вот и сейчас она должна была вести себя хорошо, наступать на горло своим желаниям, чтобы состоялась запланированная сделка с передачей прав на владение фирмой.
— Нет, Кэролин, ты ничего не поняла. Я люблю тебя, не причиню тебе страданий и, конечно же, подпишу контракт, если он для тебя так важен.
— Ты уже сделал мне больно, — сказала она и отвернулась к окну, желая скрыть навернувшиеся слезы.
За окном машины Кэрри увидела седого старика, топтавшегося у газетного киоска. Его красивое в прошлом лицо было изборождено морщинами, усталые глаза слезились. Было видно, что каждое движение причиняет ему боль и дается с большим трудом.
Кэролин вздохнула, остро почувствовав, как хрупка и коротка жизнь.
— Прости, — услышала она от Алекса. — Я, правда, люблю тебя. Полюбил, как только увидел. Словно я уже тогда понял, что ты изменишь меня самого и всю мою жизнь. — Он наклонился к ней, нежно взял ее руку, осторожно пожал ее.
— А за что бы тебе любить меня? — Он удивленно взглянул на нее.
— Да ты только взгляни на себя: как можно такую не любить?
— Если ты имеешь в виду мою кукольную внешность…
— Ты же прекрасно знаешь, что дело не в этом. Твой дух, твоя честность, смелость, твоя теплота, мягкость. Ты такая хрупкая, но сильная. В тебе есть качества, которых нет во мне. А муж и жена, прежде всего, должны дополнять друг друга. Ты, например, словно свет для темных закоулков моей жизни.
Удивительные слова слышала она из его уст! Женившись на ней, этот мужчина словно бы стал мягче и искреннее, он раньше не был таким. Кэрри тепло взглянула на мужа, Алекс склонился над ней и поцеловал в губы. Дрожь прошла по всему ее телу. Она до сих пор не могла до конца осознать свои чувства: то буквально сходила по нему с ума, то опасалась его. Неожиданно от теплого поцелуя, трепетного, подобного язычку огня на ветру, на ее глазах выступили слезы.
— Что с тобой? — Взгляд Алекса стал тревожным.
— Я не понимаю ничего. Ты то такой нежный, то — жестокий.
— Тебе не надо меня понимать. Я такой, какой есть. Вот и все. И таким ты меня любишь. Иначе бы меня так не целовала.
Hy, и самоуверен он, однако! За кого же она вышла? У нее не было времени узнать его получше.
— И не плачь, пожалуйста. Ведь это твой свадебный день!
Кэролин опять отвернулась. Пробка на дороге рассосалась, машина тронулась, но ей еще раз довелось увидеть старого человека в голубом свитере. Он уже проделал путь от газетного киоска до угла улицы, где теперь стоял в ожидании зеленого света. Вот старик сделал один шаг, другой. Его движения были болезненно медлительны, он часто останавливался, чтобы отдохнуть, тяжело дышал, дрожащей рукой приглаживая растрепавшиеся седые волосы…
Кэролин почувствовала боль в груди. Перед ее внутренним взором возник отец, напомнив о той жизни, которая недавно казалась ей единственно возможной и приемлемой.
Ей захотелось помочь чужому старику, но она беспомощно озиралась, не зная, чем может быть полезна.
Внезапно машина притормозила, дверца открылась, и Алекс выпрыгнул из машины. Кэролин наблюдала за ним. В своем великолепном костюме он подошел к пожилому незнакомцу и положил руку ему на плечо. Он что-то сказал ему, на лбу у того собрались морщинки, и сердце Кэролин бешено заколотилось от волнения. А Кэролин-то думала, что Алекс не заметил старика, она подозревала, что он вообще не замечает чужой боли. Значит, она ошиблась.