Флэшмен в большой игре - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Макдональд Фрейзер cтр.№ 53

Один из соваров добавил:

— На небесах ей на руку повяжут красную нить, как у гази.

— А я, — продолжал Ильдерим, — рвался как тигр и с пеной у рта осыпал их проклятьями. Я крикнул: «Шабаш, мэм-сагиб!» и «Гип-гип-гип-ура!», — как это делают сагибы, чтобы подбодрить ее. И эти мерзавцы ее зарезали. — Ильдерим рыдал, не стыдясь своих слез, продолжая свой рассказ: — А затем они принялись за детей — их было два десятка, — совсем малышей, которые плакали и кричали, зовя на помощь своих уже мертвых родителей. Их всех покрошили на кусочки ножами и топорами. А потом они бросили мертвых в Джокан-баге без погребения. [XXVIII*]

Слышать что-либо подобное все же не так ужасно, как непосредственно видеть; разум может это понять, но сознание, к частью, не сможет представить во всей полноте. Несмотря на то, что я был потрясен рассказом, все же не мог представить себе ужасную сцену, описываемую Ильдеримом, — все, о чем я мог думать, было красное веселое лицо Макигена, когда рассказывал свои забавные истории и маленькая миссис Скин, столь озабоченная тем, к лицу ли ей это новое платье на обеде у сборщика налогов, и Эндрюс, рассуждающий о поэзии Китса и Скин, утверждающий, что ему не сравниться с Бернсом, и маленькая забавная девчушка Уилтон, напевающая «боббити-бобити-боб» вместе со мной и хохотавшая до упаду. Казалось невозможным, что все они умерли — заколотые, как скоты на бойне, но полагаю, больше всего меня поразил вид великого воина гильзаев, которого, казалось, можно было зажарить живьем и не услышать при этом ничего, кроме насмешек и проклятий, который всхлипывал, как дитя. Мне нечего было сказать; через некоторое время я поинтересовался, как ему удалось остаться в живых.

— Они бросили нас с Мухаммед-дином в темницу и обещали замучить до смерти, но ребята из нашего отряда ночью прорвались в замок, так что нам удалось спастись. До вчерашнего дня мы скрывались в лесу, но потом бунтовщики ушли — бог знает куда — и мы вернулись сюда. Шадман и двое с ним отправились за лошадьми; мы ожидали их — и тебя, брат. — Ильдерим вытер лицо, с усилием улыбнулся и обнял меня за плечо.

— А что же рани?

— Бог ниспошлет ей справедливое наказание и она вечно будет лежать на раскаленной докрасна кровати, — сказал он и сплюнул. — Она здесь, в своей цитадели, а Кала-Хан дрессирует ее гвардию на майдане — возможно, ты слышал его рев? Рани рассылает сборщиков за налогами, чтобы увеличить свою армию. Для чего? — послушай и тебе станет смешно. Часть мятежников выбрали своим вожаком Садашео Рао из Парола. Он занял форт Карера и провозгласил себя раджой Джханси — вместо нее. — Ильдерим хрипло рассмеялся. — Говорят, что рани поклялась его распять на штыках его же сторонников — Бог даст, у нее получится. Затем она двинет силы против Кат-Хана или против девана Орчи, чтобы бросить их к своим хорошеньким ножкам. О, эта рани — предприимчивая леди и знает, как извлечь выгоду даже из того, что мир вокруг летит кувырком. И в то же время говорят, что она рассылает британцам письма, в которых клянется в своей преданности Сиркару — сгнить бы заживо этой твари, за всю ее ложь и предательство!

— Может быть, она и останется, — заметил я, — имею в виду, лояльной. Понимаешь, я не сомневаюсь в том, что тебе говорили — но видишь ли, Ильдерим, я кое-что о ней знаю — и поскольку довольно хорошо ее изучил, то не верю, что она приказала убивать детей — это не в ее духе. Тебе известны факты, что она присоединилась к мятежникам или поддерживала их, или могла противостоять им?

На самом деле я просто не мог представить, что рани — враг.

Ильдерим пристально посмотрел на меня и презрительно прищелкнул пальцами.

— Кровавое копье, — сказал он, — возможно ты самый храбрый наездник во всей Британской армии и Господь — свидетель, что ты не дурак, но когда дело касается женщин, ты глуп как дитя. Должно быть, ты пришпорил эту индийскую шлюху, а?

— Черт бы побрал твою грубость…

— Думаю, что да. Скажи-ка мне, мой кровный брат, сколько женщин ты покрыл в своей жизни? — и он подмигнул своим приятелям.

— Какого черта ты имеешь в виду? — вспыхнул я.

— Так сколько? Скажи мне как старому другу.

— Сколько? Проклятье, да что тебе до этого? Ну, ладно… во-первых, жена и… э-э… некоторые…

— Да ладно — ты ходил налево чаще, чем мне приходилось перебираться через ручьи, — заметил этот вежливый малый, — и неужели ты верил им только потому, что они позволили тебе получить удовольствие? Только из-за того, что они были красивы и доступны — но делало ли их это честными? Так вот, если эта рани просто очаровала тебя — ну что ж, иди прямо сейчас к воротам ее дворца и крикни: «О, любимая, впусти меня!» А я встану под стеной, чтобы потом собрать то, что от тебя останется.

Что мне было на это сказать? Конечно, смешно. Оставалась ли она лояльной британцам или нет — а я с трудом мог поверить, что нет — время было не слишком подходящее для того, чтобы это проверить, так как вся провинция просто кишела бунтовщиками. Боже милостивый, где же можно теперь найти тихое местечко в этой проклятой стране? Дели, Мирут, Джханси — сколько же гарнизонов еще осталось? Я расспрашивал Ильдерима и рассказывал ему то, что мне довелось видеть и слышать на моем пути к югу.

— Никому это не известно, — мрачно ответил он. — Но будь уверен, сипаи не разгромили всех, как они пытаются убедить в этом весь мир. Пока им удалось безнаказанно превратить в кровавое пепелище все земли между Гангом и Джамной — но даже здесь уже поговаривают о том, что британцы двинулись на Дели и отряды сагибов, которым удалось уцелеть при падении гарнизонов, рыщут в окрестностях, причем во все возрастающем количестве. Это не только военные, но и штатские сагибы. У Сиркара еще остались зубы — и гарнизоны, которые сохранили силы. Например, Канпур — всего лишь четыре дня езды отсюда. Говорят, что старый генерал Уилер стоит там с большими силами и уже потрепал армию сипаев и бадмашей. Когда Шадман приведет наших лошадей, мы двинемся туда.

— Канпур? — я почти испуганно пропищал это слово, так как оно означало путешествие еще дальше в глубь страны, охваченной жаждой мести. Однажды выбравшись оттуда, я не горел желанием снова возвращаться обратно.

— А что же еще? — спросил Ильдерим. — Более безопасного пути бегства из Джханси не существует. Дальше к югу я двигаться не решусь — там всего лишь несколько мест, где живут сагибы и нет больших гарнизонов. То же самое и на западе. Под Джамной округа тоже может пылать мятежом, но именно там живет твой народ — а теперь это и наш народ — мой и моих парней.

Я посмотрел на угрюмые лица сидящих вокруг костра людей — покрытых шрамами ветеранов множества приграничных стычек, в их грязных старых поштинах, с огромными хайберскими ножами за поясом — клянусь святым Георгом, мне действительно было бы безопаснее снова вернуться на север в их компании, чем попытаться скрыться где-нибудь в одиночку.

То, что говорил Ильдерим, также похоже, было правдой — Канпур и другие укрепления неподалеку от крупных рек, очевидно, и будут теми точками, в которых наши генералы постараются сконцентрировать свои силы — а значит, я снова смогу принять свое собственное обличье, соскоблить эту чертову бороду, сбросить сипайские тряпки и вновь почувствовать себя цивилизованным человеком. Почему бы не придумать пока какую-нибудь бессмыслицу насчет того, что мне пришлось исчезнуть из Джханси — например, преследуя Игнатьева или что-нибудь подобное? Мой бог, да я смогу совершенно забыть и о нем, и о тугах. Моя миссия в Джханси — Пам, эти лепешки и предупреждения — все это сейчас лишь сухая листва, развеянная ветром, обо всем этом можно забыть из-за урагана, который потряс Индию. Теперь никому не будет дела до того, куда я спрячусь или что буду делать. Мой дух рос с каждой минутой — когда я думал о моем первом бегстве из Джханси, то мог сказать, что ужасный опыт, полученный в Мируте, того стоил.