Флэшмен в большой игре - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Макдональд Фрейзер cтр.№ 17

Теперь-то, выслушав прелюдию к моим приключениям во время индийского мятежа, вы уже понимаете, почему я не слишком люблю Балморал. А ведь все, что случилось в этом замке тогда, в сентябре, было еще только цветочками по сравнению с дальнейшими событиями — ну что ж, этого я предвидеть не мог. И верно — когда следующей ночью я пытался подзакрепить свои истрепанные нервишки при помощи бренди, то вдруг вспомнил, что на свете есть места и похуже Индии: например Абердиншир, с Игнатьевым, затаившимся в зарослях папоротника, в надежде поймать мою голову на мушку. Тут уж я, конечно, не смог избежать встречи с ним, но не моя будет вина, если мы вдруг опять столкнемся с ним — например, где-нибудь на коралловом берегу.

Кстати, с того самого дня и до сих пор я так и не охотился на оленей. Элленборо прав — в тех местах собираются слишком уж разношерстные компании.

Помню, молодой Фредди Робертс (теперь он фельдмаршал) говаривал, что любой возненавидит Индию через месяц, а потом полюбит навсегда. Я не совсем с ним согласен, но допускаю, что в добрые старые времена этот край был весьма привлекателен: можно было жить как лорд, не ударяя пальцем о палец, делать деньги (если вам этого хотелось) и не заниматься ничем, кроме как охотиться на диких зверей, сечь мужчин и охмурять женщин. Правда, надо было быстро соображать, чтобы не попасть в какую-нибудь переделку, которых тоже хватало — с чем, признаться, мне не слишком везло. Но даже так — Индия была совсем неплохим местечком.

Особенно хотел бы обратить внимание на тот факт, что во времена моей молодости в Индии было весьма уютно британцам даже среднего класса, а люди из высшего общества вообще предпочитали там не служить, если могли этого избежать. (Например, Кардиган пробыл там весьма недолго и смылся.) Сейчас, конечно же, все иначе — с тех пор как эта страна превратилась в абсолютно безопасное место, многие наши лучшие люди, особенно обладающие выгодными связями, предпочитают сиять на индийском небосклоне, со вполне ожидаемым результатом: цены повышаются, качество обслуживания падает, а женщины набивают себе цену. По крайней мере, мне так говорили.

Учтите, я видел, как обстановка менялась уже в 1856-м, когда сошел на берег в Бомбее. Мой первый вояж в Индию, шестнадцать лет назад, длился четыре месяца на скрипучем судне Ост-Индской компании; теперь же, на аккуратном маленьком правительственном паровом шлюпе, путешествие заняло лишь около половины этого срока, даже с учетом этого мерзкого переезда на верблюдах по Суэцкому перешейку. И уже тогда в Бомбее ощущался аромат цивилизации; тут появился телеграф, были проложены первые рельсы, стало больше белых лиц и расцвел бизнес. Люди уже не говорили об Индии как о дикой, покрытой джунглями стране, в которой то тут, то там торчали форпосты. На заре моих дней поездка из Калькутты в Пешавар представлялась почти кругосветным путешествием. Вслед за Компанией все считали Индию одной обширной страной и полагали, что войны с сикхами, маратхи и афганцами остались в прошлом. Это была настоящая империя, которой надо было управлять и которую надо было благоустраивать, лежащая далеко от возни и борьбы за прибыль на Лиденхолл-стрит. [37]

Народу вокруг прибавилось, причем штатские теперь бросались в глаза чаще военных. Раньше разговоры на верандах вертелись вокруг войны на севере, или о тугах, или люди судачили о вожаках горных бандитов, которых можно было легко повстречать. Сейчас же все больше рассуждали о новых мельницах, фабриках и даже школах, а еще — про то, как за пять лет проложат железную дорогу на Мадрас и можно будет совершить путешествие из заведения миссис Блэкуэлл в Бомбее до «Окленда» в Калькутте, даже не надевая сапог.

— Все это звучит вполне мирно и обнадеживающе, — помнится, говорил я, направляя свои стопы в веселый дом матушки Соузы.

Видите ли, в качестве опытного агента я решил начать свои исследования в самом лучшем гнезде сплетен, какое только мог найти (отличные разноцветные девчушки матушки Саузы — и ни в одной из них не было более четверти индийской крови, а еще зажигательные представления, которые смутили бы даже парижских жандармов — если все эти лакомые кусочки вертятся у вас перед носом, вы ведь не пойдете молиться в собор, не так ли?).

Парень, вместе с которым я пил в холле этого заведения, рассмеялся и сказал:

— Процветание? Думаю, да — дивиденды моей фирмы выросли на сорок процентов и к Пасхе мы запустим новые фабрики в Лахоре и Аллахабаде. Строим церкви, а ко времени окончания моего контракта здесь появятся и университеты.

— Университеты? — удивился я, — но ведь, конечно, не для черномазых?

— Местное население, — произнес он наставительно, почесывая свой шелушащийся нос, торчащий из-под недостаточно длинного козырька шлема, — вскоре намного опередит туземцев в других уголках Земли. Я имею в виду языческие страны. Лежи смирно, черная сука, не видишь, что ли — я устал? Да, лорд Каннинг весьма силен в образовании населения, да и в распространении Евангелия также. Да, это кирпичики и скрепляющий раствор новой жизни — вот куда надо вкладывать свои деньги, мой мальчик.

— Дорогой мой, — улыбнулся я, — видишь ли, в этом деле я — пас.

— А-а, так ты военный? Да ладно, не расстраивайся, старина, — ты всегда сможешь попроситься, чтобы тебя отправили на границу.

— А как, везде тут тихо? Даже в Джханси?

— А где это, дорогуша?

Конечно, этот парень был пустышкой и ничего не знал. Маленькая смуглая шлюха, которую я ангажировал, также о Джханси ничего не слыхала и, когда я поинтересовался у нее, для чего еще можно использовать чапатти кроме еды, она и глазом не моргнула, а только захихикала и сказала, что я о-очень забавный му-ужчина и что должен купить ей пирожных-безе, а не чапатти. Вам может показаться, что я зря тратил время, разнюхивая все это в Бомбее, но исходя из моего опыта, если в стране что-нибудь не так — даже в такой большой, как Индия, — узнать об этом можно в самых неожиданных местах, даже по виду туземцев и тому, как они говорят. Но, с кем бы я ни заговаривал — купцом или военным, шлюхой или миссионером — все твердили в один голос: никаких признаков волнения. Через пару дней, освежив свое знание урду настолько, что говорил на нем, не задумываясь и немного загорев, я надел пуггари, [38] натянул короткие полотняные штаны с курткой, как у местных, и отправился на рынок Банд, выдавая себя за каботажника из Мекрана, чтобы послушать, о чем судачат в толпе. Я возвращался домой, усеянный блохами, пропахший благовонными маслами, дешевыми духами и ароматами гхи. [39] Меня оглушали вопли нищих, клекот стервятников, лязг металла — но все это помогало быстрее вновь привыкнуть к Индии после долгого отсутствия и было просто необходимо, чтобы добиться чего-нибудь в работе агента.

«Ого! — воскликните вы. — А это еще что такое? Неужели Флэши вдруг начал воспринимать свои обязанности близко к сердцу?» Да, все именно так, и к этому у меня был важный повод. Я не думал об опасениях Пама всерьез, но знал, что мне придется ехать в Джханси и, по крайней мере, сделать вид, что выполняю там его задание — главное, что сделать это нужно было быстро. Если мне удастся пару раз официально переговорить с принцессой-рани, разобраться с этими сипайскими лепешками и доказать, что местный резидент Скин — всего лишь старая нервная баба, тогда я смогу отправить рапорт в Калькутту и изящно исчезнуть. Засиживаться я не собирался, так как если для беспокойства Пама были хоть какие-нибудь основания, княжество Джханси могло быть битком набито Игнатьевыми и их приспешниками, так что я хотел быть подальше оттуда, пока что-либо не случилось.