Легкий флирт с тяжкими последствиями - читать онлайн книгу. Автор: Сандра Даллас cтр.№ 58

– Я хочу только быть рядом с Мэй-Анной, больше ничего, – ответила я.

Мэй-Анна грустно поникла головой, потом протянула руку, взяла со стола полупустую уже бутылку с джином и, наполнив стакан, выпила его тремя глотками и снова наполнила. Виппи Берд как-то сказала, что в Голливуде все опьяняет – и воздух, и люди, а теперь я собственными глазами видела, как, собственно, это происходит.

– Пожалуйста, Эффа Коммандер, – сказала Мэй-Анна.

Я не поняла, о чем она меня просит, но зато прекрасно поняла, что они совершенно не намерены слушать меня и что мое вмешательство только огорчает Мэй-Анну. Кроме того, у Бастера уже был адвокат, который, конечно, и без меня прекрасно знал, что надо делать. Мне оставалось только уйти.

– Ладно, – сказала я. – Схожу съем мороженого.

Мужчины кивнули.

– Не ходи пешком, возьми машину, – попросила Мэй-Анна.

Томас отвез меня до той самой аптеки, где некогда началась карьера Ланы Тернер, и там я пригласила его вместе со мной угоститься мороженым. Для него я взяла черное шоколадное с зефирной коркой и мятным сиропом, а себе белое сливочное под сиропом из шоколада с ванилью. Я сочла, что раз он меня возит, то будет правильно, чтобы за угощение заплатила я.

Я больше даже не пыталась заговаривать с Мэй-Анной о ее будущих показаниях в суде, понимая, что все попытки будут бесполезны. Более того, я даже пыталась отвлечь ее: вспомнив наши детские развлечения, поселилась у нее в спальне и расчесывала ей волосы, а она делала мне завивку. Я почти все время ходила в ночной рубашке, а она – в своих шелковых пижамах, и, расчесав волосы, мы переходили к покраске ногтей, только на этот раз пользовались не дешевым лаком, как в детстве, а каким-то особенным составом, специально приготовленным для Мэй-Анны. Мы все время пили бурбон и закусывали шоколадным попкорном, который приготовила я, – в общем, все было совсем как прежде, вот только Виппи Берд с нами не было.

Но поскольку я приехала не к одной только Мэй-Анне, однажды я попросила Томаса отвезти меня к городской тюрьме и попросила дать мне свидание с Бастером, но охранник сказал, что сейчас к нему посетителей не пускают. Я соврала, что я его сестра, но он ответил, что все так говорят, и мне так и не удалось увидеться с Бастером до суда, но на суде я сидела в первом ряду прямо напротив него. Он не знал, что я поселилась у Мэй-Анны, и, увидев меня, широко улыбнулся, а я лишний раз порадовалась, что приехала, так как почувствовала, что здесь я его единственный настоящий друг.

Судебное слушание было таким долгим, что, казалось, не кончится никогда, и я уже начала путаться и забывать, о чем шла речь в предыдущие дни, и поэтому начала записывать все в блокнот, чтобы Виппи Берд могла потом прочесть, пока наконец для дачи показаний не вызвали Мэй-Анну, и этот день показался мне наиболее ярким и запоминающимся из бесконечной серой череды однообразных дней. Надо сказать, что это был первый и последний раз, когда она явилась в суд, потому что студия настояла, чтобы она держалась в тени. Кроме того, где бы она ни появлялась, вокруг нее сразу начинала собираться толпа, а в своем нынешнем состоянии она просто не могла этого вынести. Я ехала в суд с ней вместе и видела, как она возбуждена, – словно в тот день, когда мы должны были посетить благотворительный чай на Западном Бродвее. Едва мы открыли дверцу автомобиля, нас ослепили вспышки фотокамер, словно это была какая-нибудь кинопремьера. Виппи Берд потом показывала мне фотографию в «Монтана стандард», где позади Мэй-Анны видна я, только про меня там ничего не было написано.

На суде она вела себя в точности так, как ей предписывали, – слегка всплакнула и утерла глаза кружевным платком, а затем поведала, что Риди начал избивать ее, и она побежала в спальню за пистолетом, и что потом вдруг появился Бастер, они с Риди начали бороться, и пистолет выстрелил. Но она ни словом не обмолвилась, что мистер Риди был наркоманом и гомосексуалистом, и я не осуждаю ее за это, ведь она поступила так по настоянию студии.

Прокурор заявил, что Мэй-Анна лжет с целью выгородить Бастера, который-де ее запугал, и назвал Бастера ревнивым маньяком и алкоголиком, виновным в умышленном убийстве английского героя-инвалида.

Суд присяжных взял день для совещания и, вернувшись на следующий день, объявил свой вердикт: Бастер виновен в непредумышленном убийстве. Позже один из присяжных дал интервью, в котором сказал, что Бастер сам себе сильно навредил, отказавшись давать показания, и выразил удивление, что Мэй-Анна не проводила в суде каждый день, выручая своего друга, если все сказанное ею правда.

Решение суда Бастер принял, как подобает настоящему чемпиону, – без единой жалобы. Он ведь и прежде никогда не жаловался, если кто-то обманом вырывал у него победу, не жаловался и теперь на несправедливость правосудия. На прощание он обнял меня и просил не беспокоиться за него. Я ответила, что на моем месте должна была быть Мэй-Анна, но он ответил, что это неважно, ведь он знает, что поступил правильно. Он еще раз обнял меня, хотя полицейские уже тянули его прочь.

– Вы с Виппи Берд – лучшие друзья Мэй-Анны, и сейчас вы нужны ей, как никогда, – были его последние слова мне. – Кто-то ведь должен за ней присмотреть, пока я буду далеко. И не надо ее осуждать – она сделала все, что могла.

Видно было, что ее судьба волнует его гораздо больше его собственной, а ведь его ждала тюрьма. После я передала его слова Виппи Берд, и она ответила, что он всегда был готов разбиться в лепешку за Мэй-Анну, вот наконец и разбился.

Когда Бастера увели, я села в ее лимузин и отправилась прямо к ней, чтобы передать ей приговор суда, но ей уже все было известно. Более того, в ее гостиной происходило что-то вроде пресс-конференции. Она снова была вся в белом, и когда я вошла, она как раз говорила, что Бастер – ее старый друг, который, как бы там ни было, только пытался защитить ее честь, а Риди – жалкий запутавшийся человек и что его ей жаль. Мне было тошно это слушать, и я поднялась к ней в спальню, откуда позвонила Виппи Берд. За счет Мэй-Анны.

– Ну и что ты о ней думаешь? – спросила Виппи Берд, когда я пересказала ей всю историю.

– Не знаю, что о ней и думать, – ответила я. – Она свидетельствовала в пользу Бастера, но я чувствую и знаю, что она могла бы сделать для него больше. Гораздо больше. Но сам Бастер сказал, что мы ей сейчас нужны.

Виппи Берд подумала и изрекла:

– Полагаю, он прав – мы с тобой ее лучшие подруги, Эффа Коммандер, и это значит, что мы должны быть рядом с ней, даже если она делает нечто такое, что нам не нравится. Потом, она слабее нас и запросто может сломаться, а если уж сам Бастер ее не осуждает, то и не наше с тобой дело судить ее.

Я почувствовала, что разрываюсь надвое – внутренний голос говорил мне, что Мэй-Анна только что предала Бастера, который ради нее был готов пожертвовать всем на свете, и в то же время я пыталась убедить себя, что она сделала для него все возможное. В конце концов я пришла к выводу, что Виппи Берд, как всегда, права и что это внутреннее дело Бастера с Мэй-Анной, а от нас требуется только, чтобы мы оставались ее друзьями. Быть кому-то другом означает помогать этому человеку, даже если он не прав, и вот почему я в конце концов сказала Мэй-Анне, что ее показания облегчили участь Бастера и спасли его от более сурового наказания, например, от признания виновным в умышленном убийстве и, соответственно, электрического стула.