Легкий флирт с тяжкими последствиями - читать онлайн книгу. Автор: Сандра Даллас cтр.№ 36

Когда мы втроем снова встретились в «Финлене», Мэй-Анна опять была вся в белом – белое шелковое платье, белые перчатки до локтя и белая шляпка в форме суповой тарелки. Мы с Виппи Берд тоже приоделись – на нас были платья из искусственного шелка с синими и красными цветами, красные перчатки и шляпки, отделанные кроличьим мехом. Виппи Берд сделала высокую прическу, а я постриглась под мальчика. Наш туалет завершали красные полотняные сумочки, белые туфли на ремешке и заколки из рога носорога, которые Мэй-Анна привезла нам из Голливуда в подарок.

Мы с Виппи Берд готовы были идти туда пешком, потому что этот благотворительный чай должен был состояться на Западном Бродвее, всего в двух шагах от «Финлена», но кинозвезды пешком не ходят, так что нас доставили на место в большом белом «Линкольне» с белыми шинами и красной надписью сбоку: «ТРЕВОГА НА ПОБЕРЕЖЬЕ» – ПРЕМЬЕРА«. По дороге Мэй-Анна махала прохожим ручкой, и они махали ей в ответ.

Машина остановилась перед трехэтажным зданием с колоннами и с крышей, крытой медным листом, но Мэй-Анна продолжала сидеть на месте и не выходила из машины, пока наконец пресс-секретарь не потрепал ее за локоть и не сказал: «Ну все, дорогая, пора уж выйти к народу».

– Я никогда раньше не бывала ни в одном из этих больших домов Западного Бродвея, – прошептала она, наклонившись к нам, – и сейчас волнуюсь больше, чем перед премьерой.

– Смелее, мы с тобой, – ответила ей Виппи Берд. – И мы – «несвятая Троица». Один за всех и все за одного!

Мэй-Анна обняла нас и вышла из машины. Конечно, кинозвезды только и делают, что обнимаются, но сейчас это было совсем другое дело.

Мы с Виппи Берд тоже никогда не бывали в домах на Западном Бродвее, но на нас никто и не обращал внимания. Дом показался нам изнутри уродливым, особенно вся эта резная мебель, и слишком темным, потому что все двери и окна были занавешены бархатными портьерами, но Виппи Берд сказала, что, наверное, мы просто ничего в этом не понимаем.

Леди из благотворительного общества толпой окружили Мэй-Анну, наперебой рассказывая ей, как они горды и счастливы, что девушка из нашего города смогла столь многого достичь в жизни, и протягивали ей фотографии и программки для автографа. Одна из дам спросила, действительно ли Хамфри Богарт, который играл с ней во «Взгляде», бьет женщин. Мэй-Анна ответила, что на самом деле это милейший человек и что в их обществе он был бы как дома, и ее ответ, кажется, их разочаровал.

Мы с Виппи Берд наполнили свои тарелки, и Виппи Берд спросила распорядительницу стола, не будут ли они так любезны принести ей кофе вместо чая, а я подумала, что сейчас взорвусь, ведь смеяться на людях было нельзя. Мэй-Анна маленькими глоточками пила свой чай из крохотной белой чашки с полупрозрачными стенками и золотым ободком по краю, а ручка у этой чашки была в форме вопросительного знака. При этом успевала отвечать на все вопросы и говорила с какими-то новыми интонациями, которых мы до сих пор не слышали, – певучими, переливающимися, изысканными, а они все, не сводя с нее глаз, хлебали из своих чашек, словно мулы из корыта.

Затем они стали по одной подходить к ней, чтобы ее поприветствовать, и она грациозно, словно королева, пожимала каждую протянутую руку со словами «рада вас видеть». Вдруг Виппи Берд ткнула меня локтем под ребра так неожиданно, что я выронила бисквит. Не успела я выругаться, как она глазами указала мне на Мэй-Анну, чье выражение лица изменилось настолько, что я отставила свою чашку в сторону и стала внимательно следить за происходящим.

Только мы с Виппи Берд знали, как может меняться выражение лица Мэй-Анны и что означают эти незаметные для других изменения. Вот и сейчас ее губы продолжали двигаться, а все лицо словно окаменело. Тогда я взглянула на даму, которая только что подошла к Мэй-Анне. «Только ни слова, Эффа Коммандер!» – прошептала Виппи Берд. Эта дама была одной из тех, кто принес Мэй-Анне благотворительную корзинку с едой накануне смерти ее матери. Было ясно, что Мэй-Анна ее тоже узнала.

– Как это чудесно, – защебетала дама, – что вы помогли нам собрать сотни долларов для нашей программы «Маленькая корзинка», – знаете, мы дарим такие корзинки с едой самым несчастным и обездоленным…

– Я знаю, – сказала Мэй-Анна, улыбаясь ей уголками губ.

– Так вам известно, чем мы занимаемся?

– Конечно.

– А знаете, они ведь нам очень благодарны.

– В самом деле?

– Еще бы! И нам это очень приятно.

– Я знаю и это.

Не переставая улыбаться, Мэй-Анна поставила свою чашку на кружевную салфетку. Салфетка была так сильно накрахмалена, что края ее торчали вверх дюйма на два.

– О! В таком случае мы бы хотели пригласить вас стать почетным членом нашего городского благотворительного общества, – сказала дама.

Она нарочно проговорила это громко, чтобы окружающие ее услышали, и со стороны все это выглядело так, словно она вручает Мэй-Анне премию Американской академии.

– Нет-нет, – ответила Мэй-Анна.

– Но почему же, мы вас очень просим, ведь правда? – Дама оглянулась, ища поддержки у аудитории, и на мгновение задержала взгляд на нас с Виппи Берд, стараясь припомнить, кто мы такие и почему мы здесь.

Под ее взглядом я почувствовала себя не в своей тарелке. Они все были одеты в темное и без украшений, и я сразу же потеряла уверенность в том, что выгляжу так уж элегантно. Я ведь заранее знала, что в приглашениях не могло быть никакой путаницы и что сюда никто и не собирался нас приглашать.

– Нет, – повторила Мэй-Анна.

Дама недоуменно покосилась на нее. «Но почему же?» – снова спросила она. Все присутствующие обратились к Мэй-Анне, которая, казалось, находилась под перекрестными лучами прожекторов. Она по-прежнему улыбалась. «Помнишь, как Мэй-Анна отрывала лапки лягушкам, которых мы собирали для ресторана? – прошептала я Виппи Берд на ухо. – Сейчас она будет делать то же самое».

– Мой ответ вам – «нет», – отрезала Мэй-Анна, и голос ее стал холоднее, чем январский ветер, дующий с гор Монтаны. – В вашем приглашении я не нуждаюсь так же, как не нуждалась в корзинке, которую вы пытались всучить мне пять лет тому назад. Разве вы забыли? Вы тогда еще выпили у меня по чашке чая.

Несмотря на то, что лицо старой леди густо покрывали румяна свекольного цвета, который я так ненавижу, было видно, как она побледнела. Она не забыла ничего.

– Одну такую корзинку вы пытались подсунуть мне, вы должны это помнить, – продолжила Мэй-Анна. Она перевела дух, чтобы отыскать взглядом нас с Виппи Берд и убедиться, что мы слушаем. – И вы предложили мне пойти к вам в прислуги, и тогда я решила, что отправлюсь в… Голливуд.

Как позже призналась нам Мэй-Анна, на самом деле она собиралась сказать, что решила отправиться работать на Аллею Любви, но в последний момент у нее просто не повернулся язык произнести такие слова. «Послушай, – сказала она сама себе, – как бы тебе ни хотелось с ними расквитаться, все-таки это не повод для того, чтобы разговаривать в таком духе в доме на Западном Бродвее». Поэтому она величественно, как подобает знаменитой актрисе, поднялась со своего места и оглядела зал, пока внимание всех присутствующих не сосредоточилось на ней, и сказала: