Самый страшный зверь - читать онлайн книгу. Автор: Артем Каменистый cтр.№ 16

— Ну и что там?

Патавилетти ответил вопросом:

— А где маг? Не хочу по два раза рассказывать. Давай сразу во все уши, и вздремну до рассвета, если, конечно, дадут.

Хмыкнув, седой капитан направился к корме. Воину ничего не оставалось, как шагать следом.

Патавилетти был немолод, но и не стар: возраст не успел его скрючить или высушить. Он оставался все так же высок, как в юные годы, и, чтобы войти в каюту, ему пришлось опустить голову. И без того две шишки уже заработал, третья будет лишней.

Маг не спал. Его вообще никто ни разу еще не видел лежащим. Даже койка у стены оставалась нетронутой с самого первого дня плавания. Он только тем и занимался, что целыми днями восседал в плетеном кресле перед крохотным столиком, сжигая одну свечу за другой.

Вот и сейчас та же поза, та же свеча, и еще квадратная дощечка посреди стола. Если приглядеться, можно различить сотни крошечных узоров, испещрявших ее поверхность. Похоже, их выжигали тонкой раскаленной проволокой. Зачем? Для чего? Какой смысл пялиться на такое часами? Ответов у Патавилетти не было, да и не хотелось их знать.

Одна из причин, почему он до сих пор жив, когда все те, с кем начинал службу, давно стали закуской для могильных червей, — Патавилетти никогда не задавал ненужных вопросов.

А если считал нужным, мог вытянуть ответ из кого угодно.

С чего начинать разговор посреди ночи, воин не представлял. Не станешь ведь говорить: «Доброе утро». И потому натужно кашлянул, привлекая внимание, хотя и без того понятно, что незамеченным их появление остаться не могло.

Маг, не отрывая взгляда от дощечки, рассеянно спросил:

— Чего тебе, Патавилетти?

— Мы были возле берега.

— Близко?

— Очень далеко, как вы и сказали. По пути туда наткнулись на берестяные поплавки. Там сеть стоит.

Маг кивнул:

— Рыбаки не уходят далеко от своего селения.

— Да. Там, на берегу, видны искры. Похоже, кто-то ночью камин разжег или печь, вот и вылетают из дымохода. А бриз доносит запах дыма. Это точно не костер, уж открытый огонь мы бы точно увидели. Похоже, там селение. Или хотя бы один дом. Что делать дальше? Утром развеется туман, и они могут заметить «Татавию». А уж рыбаки нас точно увидят, потому что сети принято пораньше проверять, а поставлены они поблизости.

— Утром мы должны быть в этом селении. И рыбаков надо будет перехватить.

— Перехватить?

— Никто не должен уйти. Мне нужны все жители селения.

Патавилетти, не вполне понимая приказ, уточнил:

— Их убить? Всех?

— По возможности берите живыми, не исключено, что среди них обнаружатся интересные личности. Но если многие при этом погибнут — невелика беда. Мне понадобятся несколько хороших воинов, чтобы среди жителей взять того, кто нам нужен. Конечно, если он скрывается в этом селении. Многое говорит о том, что он там, но полностью на это полагаться нельзя. Его надо брать живым — это обязательное условие. Остальных, как получится. Если погибнут все, кроме него, — невелика потеря. Все равно их придется перебить, когда будем уходить.

— А что это за селение вообще? Сколько их? С чем мы будем иметь дело? Умелые воины там есть?

— Патавилетти, я не могу знать все. Но почти не сомневаюсь — это обычные дмарты. Они пришли с Ханнхольда, когда-то их там было много.

— Знаю. Это потом наши как следует почистили остров от скверны.

— Я был там в то время.

— Знаю.

— Пленники с острова рассказали многое. Дмарты там не были едиными, жили общинами. Сам знаешь, что у каждого еретика свои взгляды на божественное, вот и собирались такие, у кого они схожие. Одной из общин руководил очень осторожный преподобный. Я бы даже сказал, трусоватый. Он, наверное, решил, что мы вот-вот заявимся на остров, и уговорил часть своих людей уйти. Не слышал о таком?

— Нет, я не был на Ханнхольде. Но трусом его называть не стал бы. Он ведь все верно угадал, мы и впрямь туда заявились.

— Да, но случилось это год назад, а он ушел за восемнадцать лет до этого. И ушел не куда-нибудь, а к Такалиде. Все еще думаешь, что он не трус? Променял восемнадцать лет нормальной жизни на изгнание в дикой земле.

— Ну это он, конечно, поторопился. А вот насчет трусости так и не могу согласиться. Надо быть не трусом, а круглым дураком, чтобы променять Ханнхольд на Такалиду.

— Он скрывал от всех конечную цель пути. Рассказал лишь брату, который отказался с ним уходить. Примерно описал ему место, где собирался остановиться. Надеялся, что тот когда-нибудь одумается и найдет его. Но его нашли мы, и он выложил все, что знал.

Патавилетти поежился. Он был воином, а не палачом, и хотя случалось заниматься не самыми приглядными вещами, испытывал сложные чувства к методам, которые применяют против неразговорчивых еретиков.

Он бы признался в любых грехах при одном намеке на подобный допрос. Лучше пусть сожгут заживо, чем ползать по загаженному полу завывающей грудой истерзанного мяса. Все, что палачи оставляли самым упрямым — язык, — долгая практика показала, что этого вполне достаточно для получения ответов на все вопросы.

Маг продолжал:

— Мы достигли этих мест, если дмарты выжили, их селение может быть здесь. Это единственный залив на побережье, и перед ним группа островов. Все, как рассказывал брат преподобного, приметы сходятся, да и по карте ничего похожего больше нет. Хотя веры этим картам…

— Неужели кто-то может прожить здесь столько лет? Люди в Такалиде есть, но далеко отсюда. Об этих местах очень плохо отзываются.

— Я не знаю, что здесь. Эти места не исследованы. Почти нет бухт, подходы к ним опасны. На карте нашего капитана сплошные белые пятна почти сливаются. Дмарты могли не добраться, дорога ведь непростая. Их корабли — сущее недоразумение, они не годятся для долгих переходов по морю. Могли умереть от голода, болезней, разных опасностей этой земли. Но могли и выжить. Если так, то где-то здесь их селение. И в нем может находиться нужный нам человек. Он чужак для дмартов. Брат преподобного рассказал ему об ушедших, хотя должен был держать это в тайне. Тот, кто нам нужен, умеет узнавать чужие тайны, узнал и эту. Он покинул Ханнхольд больше десяти лет назад. Уплыл на лодке.

— На лодке? Долгий путь даже для корабля, вряд ли выжил.

— Я знаю этого человека — он мог это сделать. Талант, настоящий талант, до сих пор жалею, что наши дороги разошлись. Но даже самые умные ошибаются. Ему не стоило оставлять в живых брата, это большая ошибка. Или он надеялся, что мы не найдем ту единственную ниточку, которая вела к нему. Но я проследил его путь до Ханнхольда и очень тщательно расспросил там многих. Все, что известно двоим, — знают все. Надо лишь не лениться спрашивать… как следует спрашивать.