В дверь постучали, и вошел Чилтон.
– Что там еще?
– Служанка принесла записку, милорд. Она от… – Дворецкий откашлялся, всем своим видом показывая неодобрение. – Ее прислала леди Марчмонт.
– Веди ее сюда. Весь Лондон веди!
Леди Марчмонт стояла перед большим зеркалом и разглаживала прозрачное платье, которое принесла ей горничная.
– Ты позаботилась о том, чтобы он правильно понял твои слова?
– Да, миледи. Я сказала ему все, как вы велели. Что вы будете сегодня вечером в Воксхолле и будете ждать его на главной аллее, когда часы пробьют двенадцать.
– Отлично, – пробормотала графиня. Она сделала пируэт и была очень довольна тем, как колыхнулась ее грудь, отчетливо видная под прозрачным шелком. – А о детях ты ему сказала?
– Да, миледи. Я сказала ему, что они отправились с леди Деламер смотреть на запуск воздушного шара в Хэмпстед-Хит.
– Замечательно. – Марчмонт торжествовала. – Посмотрим, сможет ли теперь эта ведьма Деламер пустить в ход свои чары!
Горничная за ее спиной шумно вздохнула.
– В чем дело? – нетерпеливо осведомилась графиня.
– Мне показалось, миледи, что граф вел себя как-то не так. Он вроде как занервничал. И все время смотрел на комнату рядом, будто там было спрятано что-то, чего я не должна была видеть.
– Чепуха. Ты все это себе вообразила. А теперь иди и принеси мне чашку шоколада. Я приказала кухарке принести его уже полчаса назад, и я ее уволю, если она не будет более расторопной. И тебя тоже.
– Да, миледи. Сейчас принесу, миледи.
Девушка попятилась к двери и убежала. Графиня так часто ее унижала, что она решила не дожидаться следующего приступа гнева. Она слишком хорошо знала, что, если графиня Марчмонт в таком настроении, как сейчас, она может сделать что угодно.
Все, что угодно.
– Ах, Эндрю, вот это настоящее приключение! – Алексис в восторге захлопала в ладоши, когда карета поднялась на холм, откуда было видно целое море экипажей. Люди с нетерпением ждали начала запуска воздушного шара.
Индия, однако, уже пожалела о том, что взяла с собой детей. Вся округа была заполнена каретами, повозками и двуколками и множеством зрителей. В толпе женщин сомнительного поведения, пьяных лордов и крикливых фермеров шныряли юркие мальчишки-карманники.
Индия оглядела толпу с беспокойством и сказала:
– Боюсь, сегодня не самый лучший день, чтобы наблюдать за запуском шара. Может, нам следует уехать? Погода меняется, а впереди слишком много карет, которые заслоняют нам вид.
Дети разом запротестовали, а Эндрю сказал:
– Вон там есть дорожка. По ней только что проехала телега – значит, и мы сможем.
Индия вздохнула. Эндрю, видимо, очень не хотелось уезжать. И что она за Чудовище, чтобы лишить детей такого невинного удовольствия?
– Хорошо. Но вы не должны выходить из кареты. Я попрошу кучера повернуть карету так, чтобы вы могли увидеть все из окна.
– Смотрите! – закричал Эндрю, показывая на деревья, из-за которых показался купол шара. – Они наполняют его газом. Это очень опасный момент.
– Почему? – Алексис в испуге широко открыла глаза.
– Потому что этот газ воспламеняющийся.
– А что это значит?
– А то, чертенок, что все может взорваться в любую минуту.
Алексис прижалась к брату.
– Я постараюсь не дышать.
У Индии мелькнула та же мысль. Она наврала Торну, что у нее был опыт полетов на воздушном шаре. На самом деле это были всего лишь ее мечты. И сейчас, наблюдая за тем, как надувается шар, она представила его свободно плывущим в тишине над холмами.
Вдруг она услышала, как кто-то окликает ее по имени, и увидела мужчину в ярком жилете, расшитом махровыми розами.
– Монк, это вы?
– Я. Но мы никак не рассчитывали увидеть здесь вас.
Рядом с виконтом, виртуозно управляя двуколкой, сидел еще один мужчина. Его высокие скулы и ленивая улыбка были очень хорошо знакомы Индии.
– Как? И вы здесь, Коннор Макиннон? – Индия улыбнулась закадычному другу своего старшего брата Люка. Она вспомнила их рассказ о том, как они освобождали Люка и его жену от негодяя, который хотел его убить. – Только не говорите мне, что вы интересуетесь воздухоплаванием.
– Что вы, миледи. Мне гораздо милее уходящая из-под ног палуба и проливной дождь, чем эти шары. Я здесь, чтобы приглядывать за Монктоном.
Монктон возмущенно возразил:
– Ничего подобного! Мне пришлось заставить тебя… – Он осекся, увидев, как заблестели зеленые глаза Коннора. – Негодяй. Твоя проблема в том, Макиннон, что ты провел слишком много времени в море. – Он оглядел толпу и как бы невзначай спросил: – А Торна вы не видели?
– Нет. – Улыбка исчезла с лица Индии. – Сегодня не видела.
– Странно. Я его вообще нигде не вижу. С тех пор как он вернулся, Торн ведет себя очень странно. – Он глянул на лица детей, сидевших в карете. – Не самое подходящее место для детей. Здесь можно встретить кого угодно. Но с нами вы можете чувствовать себя в безопасности.
В это мгновение позади них остановилась повозка, в которой сидели несколько молодых людей, и загородила им дорогу.
– Похоже, что нам не удастся сейчас уехать, – вздохнула Индия. – Я буду рада, если вы останетесь с нами.
Толпа неожиданно взревела: оказывается, купол шара полностью раскрылся и поплыл над деревьями. Индия заворожено смотрела, как яркий шелк покачивается в воздухе, и не заметила, что Эндрю выскользнул из кареты. Когда она увидела, что Эндрю нет, было уже поздно. Ее вопль потонул в общем реве. Она накинула плащ и крикнула Монктону:
– Я должна идти. Присмотрите за девочками!
– Вам нельзя! Это не место для леди!
Но Индию уже поглотила восторженная толпа.
Глава 16
Щурясь от солнца, Торнвуд оглядывал разношерстную толпу, заполнившую склоны холмов. На смену раздражительности пришло беспокойство. В третий раз после того, как он сюда приехал, ему пришлось отбиваться от предлагавшей свои услуги женщины с полуобнаженной грудью и швырнуть горсть монет преследовавшей его до самой вершины холма паре мальчишек-оборвышей.
Как могло Индии прийти в голову привезти детей в такое место? Он так крепко натянул вожжи, что его лошадь начала нервно пританцовывать. Каждый дюйм холма, казалось, был занят повозками с возбужденными зрителями. Когда Девлин достиг вершины, он увидел страшную картину: Эндрю, с белым от страха лицом, держался одной рукой за край плетеной гондолы. Что именно кричал мальчик, разобрать нельзя было. Никто не заметил, что его руку заклинило между креплениями.