Сладостная пытка - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Арчер cтр.№ 38

Александра поднесла к губам ложку густого, восхитительно вкусного супа и отломила кусочек кукурузной лепешки. Она до сих пор не сознавала, насколько голодна, и теперь ела с жадностью, однако не могла не заметить, что и ложка, и тарелка были оловянными: такими обычно пользовались слуги. Должно быть, южанам в самом деле приходится нелегко!

Доев все до последней крошки, Александра сразу почувствовала себя гораздо лучше и, отодвинув прибор, решительно заявила:

– Я готова делать по дому все необходимое Конечно, я не привыкла к такой работе, но с радостью стану учиться. Можете положиться на меня.

– Но вы – наша гостья. Нам и в голову не пришло бы загружать вас работой, – возразила Элинор.

– Нет, я настаиваю. Разве Джейкоб не помогал вам?

– Помогал, но Джейкоб – мой сын...

– В таком случае считайте меня своей дочерью. . Слезы заструились по лицу Элинор.

– Вы так добры, дорогая, но, честно говоря...

– Ну хватит, мисс Элинор, вы слишком устали. Я отведу вас в спальню, – вмешалась Эбба. – Мисс Александра, полежите немного. Я вернусь за подносом.

Эбба подхватила Элинор под руку и повела к выходу. У двери женщины обернулись, и Элинор прошептала:

– Еще раз спасибо за то, что приехали, дорогая. Как только я немного отдохну, сразу же вернусь. К сожалению, последнее время я быстро утомляюсь.

Дверь тихо закрылась. Александра еще долго сидела на кровати, размышляя о судьбе этих людей. Негритянка напомнила ей о Леоне. Странно, почему Эбба осталась на плантации после того, как рабам возвратили свободу?

Прошло около получаса, прежде чем негритянка вернулась и с заговорщическим видом обратилась к Александре:

– Дитя мое, как же я рада, что вы явились именно сейчас! Она угасает с каждым днем и все же трудится как пчелка. Этот Жиль и палец о палец не ударит – вечно торчит в Новом Орлеане, играет в карты и волочится за женщинами. Мистер Джармон целыми днями просиживает в библиотеке над расходными книгами, подсчитывает, сколько всего потеряно во время войны. Бедняжка мисс Элинор из кожи вон лезет, чтобы свести концы с концами. Я готовлю и убираю, но ревматизм уж больно донимает. И ни одного мужчины, чтобы помочь с тяжелой работой.

– Как же вы справляетесь?

– Нелегко нам, детка. Нелегко. Правда, мистер Джейкоб перед отъездом припас дров и починил все, что мог. Он не гнушается запачкать ручки, но кто знает, как скоро вернется снова? Он ужасно расстроился, когда мисс Элинор отказалась ехать в Техас. Она, бедняжка, все старалась держаться как ни в чем не бывало, выглядеть веселой и счастливой, хотя сердце у нее разрывалось – знала небось, что видит его в последний раз.

– В последний раз?

– Доктор говорит, дни ее сочтены. В тех местах, где посуше, она могла бы прожить больше, но судьба не баловала ее все эти годы. Война убила ее так же верно, как выпущенная из пистолета пуля.

– Господи, как страшно, – с ужасом пробормотала Александра.

– Сами видите, она совсем плоха и едва не довела себя, доказывая мистеру Джейкобу, что сильна и здорова, как прежде.

– И он поверил?

– Еще бы! Он и знать не знает, как она больна. А мисс Элинор не желает волновать его. Кроме того, мистер Джейкоб очень спешил, и она не хотела, чтобы он зря тратил время, дожидаясь ее смерти. Конечно, если бы он все понял, ни за что бы не уехал. Правда, он никогда не остается надолго – не ладит со своим братцем и дедушкой. А вы, детка? Не собираетесь тоже покинуть мисс Элинор?

– Нет, Эбба, я пробуду здесь столько, сколько понадобится.

Старая женщина облегченно вздохнула:

– Слава Богу! С моей души свалилось тяжкое бремя. Когда она уйдет на небо, я нипочем не останусь на плантации. У меня друзья на Севере. Я даже скопила денег на дорогу, но никогда не брошу мисс Элинор на ее родственников. Видите ли, я вынянчила мистера Джейкоба, как до этого – мистера Жиля, но могу признаться, мистер Джейкоб был моим любимцем. Озорной дьяволенок, но хорош и добр с теми, кого любил. Этот мистер Жиль – настоящий креол и всегда умел выпутаться из любой беды. В жизни не верила его угодливым манерам и плутовской мордашке!

Эбба покачала головой и улыбнулась. Для нее они навсегда остались детьми.

– Послушайте, я никогда не вела хозяйство, но буду стараться, если вы покажете мне, что делать. Я на все соглашусь, лишь бы Элинор побольше отдыхала.

Негритянка медленно кивнула и неожиданно расплылась в улыбке.

– Жаль, что вы так и не увидели мистера Джейкоба. Нутром чую, что вы двое... Возможно, вы согласитесь отправиться с Техас? Ему нужна такая красивая и сильная женщина, как вы.

Александра, покраснев, торопливо пробормотала:

– Я не ищу мужа, Эбба. Приехала, чтобы сдержать обещание, данное Олафу Торсену, вот и все.

Эбба подняла брови и усмехнулась:

– Ну что же, детка, помощь мне не помешает, да только здесь как ни трудись, все без толку. Серебро и фарфор уже проданы, скоро настанет очередь мебели, картин, да и самого дома. Прошлого не вернуть, но по крайней мере хоть несколько комнат можно сохранить чистыми и пригодными для жилья.

– А мои вещи? – вспомнила девушка.

– Мистер Жиль привез саквояж. Странно, как это вы ухитрились встретиться в Новом Орлеане. Тут что-то нечисто, но не стану допытываться. Мистер Жиль вечно выкидывает всякие фокусы.

Александра отвела глаза, боясь, что Эбба слишком много прочтет в ее взгляде. Жиль! Как она его ненавидит!

Задыхающаяся, мокрая от пота, Александра подняла тяжелый поднос с едой. Она еще в жизни так не трудилась на кухне, как сегодня. Раньше в этом большом помещении хлопотало множество слуг, теперь же остались только Эбба с Александрой. Правда, и готовить приходилось всего на несколько человек, но работы меньше не становилось. Весь день они стряпали и убирали, и Александра впервые поняла, как нелегки домашние обязанности.

Она с сожалением оглядела стертые красные руки, так непохожие на мягкие белые ладошки леди, но почему-то совсем не расстроилась. Эти люди нуждались в ней, я она готова на все, чтобы облегчить страдания Элинор. Жаль, что в кухне невыносимо жарко, а всепроникающая сырость лишала последних сил. Просто непонятно, как Элинор смогла так долго протянуть здесь.

Александра вышла из помещения на свежий воздух. Последние лучи заходящего солнца освещали дом, придавая медленно ветшавшему зданию своеобразную прелесть. Легко было представить, как оно выглядело раньше, когда из окон доносились смех и музыка, а с полей – заунывное пение рабов. Должно быть, жизнь здесь была прекрасна, если, конечно, забыть о жалком существовании негров, проводивших целые дни в непосильном труде под угрозой кнута надсмотрщика.